Грань между Светом и Тьмой - Слава Соло
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После водных процедур я покинула комнату и спустилась на первый этаж, чтобы позавтракать со своим наставником. Если на втором этаже был только небольшой пролёт с двумя деревянными дверьми, одна из которых вела в мою комнату, а вторая в комнату Алессандро, то на первом этаже дверей не было вовсе, не считая входную. Пространство было поделено белыми стенам, одно помещение хозяин дома отвел кухне с обеденным столом, другое комнате отдыха с небольшой библиотекой и двумя разномастными креслами и третьим помещением являлась прихожая с деревянным шкафом и полкой для обуви.
Алессандро уже ждал меня, сидя за столом и попивая кофе.
– Присаживайся за стол, пожалуйста, – он жестом руки указал мне на место напротив себя за квадратным четырёхместным столом, – чай или кофе?
– Кофе, пожалуйста, без сахара, с молоком.
– Мы с тобой поладим, касательно выбора напитков, однозначно. – Усмехнулся мужчина.
– Я пыталась побороть любовь к кофе, но это выше моих сил. – Я жадно сделала глоток вкуснейшего напитка.
– Зачем же пытаться побороть любовь? – С интересом спросил наставник.
– Ну.. Пропаганда о вреде кофе видимо дает свои результаты. – Пожала я плечами.
– К сожалению, люди просто обожают доводить всё до абсурда,– все так же улыбаясь, начал философствовать мужчина, – бросая курить табак, казалось бы вот оно счастье – живи и радуйся про себя, что избавился от пагубной привычки, нет же, человек начинает смотреть с укором и высокомерием на тех, кто еще не смог избавиться от зависимости, и даже больше, начинает всем пропагандировать разные методы, делать замечания незнакомцам на улице. Или вот еще пример, – Алессандро сделал с удовольствием большой глоток кофе, – иметь детей – это огромное счастье, тем не менее, есть такой тип людей, зачастую, ставших родителями слишком рано, не успевшие пожить и определиться со своими целями, ценностями, предназначением, не успевшие понять, хотят ли они детей на самом деле. Тем не менее, в какой-то момент наступает и у них осознание того, что годы прошли, они возможно что-то упустили, чадо подросло и больше не нуждается в родителях так сильно, жаждет изучать мир самостоятельно, в этот период психика этих людей дает сбой и они понимают, что нужно возвести идею деторождения в культ, иначе придется столкнуться со своими сомнениями о правильности выбора. Тут-то они и начинают жить пропагандой отцовства и материнства, изгонять из своего окружения, или громко порицать людей тридцати лет и старше, еще не успевших вкусить радости называться родителями. Пропаганда эта в своей жестокости не знает ни одной другой, навязывая подобные обязательства, как необходимое, ломая и огорчая тех, кто в силу каких-либо фактором не стал отцом или матерью.
Я слушала его рассуждения, затаив дыхание, мудрость в его словах была очень близка моей душе.
– А у Вас есть дети, Алессандро?
– Конечно, все мои ученики – мои дети, – улыбнулся он, – родитель тот, кто воспитал и дал ребенку любовь, направление в жизни. Ты первая, кто попал ко мне в ученики в таком возрасте, обычно я становлюсь наставником детей лет семи-десяти, поэтому весь груз ответственности за их взросление, за воспитание их отношения к жизни, лежат на мне.
– Это действительно так, – согласилась я, тепло улыбнувшись, – но мы начали с кофе.
– И правда, – Алессандро тихо рассмеялся, – возвращаясь в абсурду, – он задумчиво посмотрел вверх, – например фрукты, очень полезны, они обладают всевозможными витаминами и минералами, любой целитель скажет тебе, что необходимо употреблять их каждый день, чтобы твой организм был здоровым. Тем не менее, если ты будешь есть их сверх меры, тогда могут появиться болезни, связанные с переизбытком сахара в организме. То же самое и с кофе. Не нужно отказываться от своих любимых вкусовых предпочтений и маленьких ритуалов, Сиенна, но важно во всем знать меру.
В его ловах не было какого-то нового откровения для меня, тем не менее, звучало это на столько разумно и доступно, что я приняла его абсолютную правоту.
– Спасибо, Алессандро, Вы действительно прекрасный наставник, одну истину я уже усвоила.
– Тогда пойдем в город, буду открывать тебе постепенно наш мир, который, в один день, надеюсь, ты сможешь назвать своим домом.
Посещения города еще больше усилило моё впечатление о сходстве с островом, где я отдыхала несколько лет назад. Те же маленькие домики, укутанные плющом и листьями тропических деревьев со всех сторон, магазинчики, очень много различных мастерских, чайных и кафе, где люди сидели, разговаривая. С первого взгляда все казалось обычным, не отличающимся от привычного мне мира, который я покинула. Лишь более внимательно изучая обстановку, тут и там я замечала, как женщина в кафе, случайно задев корзинку с клубникой, остановила падающие ягоды взмахом руки, мужчина в соседней мастерской изготавливал резные фигурки без каких-либо инструментов, лишь делая легкие движения пальцами вокруг необработанной древесины, он добивался того, что отлетала стружка, постепенно формируя задумку автора.
Алессандро рассказал мне, что остров делят две империи: Света и Тьмы, также Империя Тьмы называется Аргария, а Света – Рагария.
Источники силы обеих сторон находились на разных концах острова, потому что не выносили соседства друг с другом, впрочем, как и люди, выбравшие ту или иную сторону. Давление источника противоположной стороны было невыносимо для гостя, проживающего за чертой, поэтому обычные жители не испытывали желания путешествовать на параллельную сторону, а правительственные делегации никогда не задерживались более двух дней, опасаясь ослабнуть под воздействием враждебного источника.
Единственные, кто мог находиться по обе стороны были те, кто еще не прошел инициацию, не определился со своей силой, а потому не находился под воздействием какой-либо стороны.
Суд был един для обеих империй, это объясняло его нахождение посредине черты, на территории этого здания силы Тьмы и Света были одинаково слабы.
Алессандро говорил о Тьме без отвращения, хотя я думала, что это было бы нормально. Выбор между Светом и Тьмой, как он может быть не очевиден? Ни один человек в здравом уме не захочет связывать себя с тьмой и злом. Да, я была крещеной, но отвращение к Тьме вызывали во мне не библейские наставления, обещавшие вечные муки тем, кто нарушит устав, это был осознанный
