Лина - Полина Юрьевна Ростова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не стесняйся, заходи, – добрым голосом сказала сидящая в кресле Анжелика. – И выбирай чай.
Лина удивленно уставилась на коробку, в которой лежало тридцать разных упаковок чая. Она видела такие только на верхних полках в магазинах, но никогда не могла представить, что это может оказаться прямо перед ней и что она сможет выбрать любой пакетик, какой она только пожелает. Названия были написаны на непонятном английском языке, поэтому она выбирала только по картинкам. В итоге она остановилась на ярко-оранжевом апельсине. Пока Анжелика заваривала чай на кухне, Лина продолжала рассматривать комнату. На голубых стенах висели картины, среди которых были пейзажи, в основном морские, и портрет Анжелики, и ее фотографии с каким-то красивым молодым человеком, по всей видимости, мужем. Большие часы были расписаны розовыми цветами.
Наконец Анжелика принесла чай и пирожное.
– Ты, наверное, хотела бы сейчас съесть что-то посущественнее, но у меня, к сожалению, ничего такого нет. Я обычно обедаю в кафе.
– Нет-нет, я ничего не хочу. Аппетита нет. Даже пирожное не надо было.
– Ох, горе ты мое. Ну что, рассказывай. Сколько тебе лет, как ты живешь, что ты, в конце концов, делаешь одна в семь утра на мосту?
– Семь утра? – удивилась Лина.
– Ну да. Вот, часы же прямо перед тобой.
Лина даже сама удивилась тому, что вместо того, чтобы посмотреть на время, она рассматривала цветы на циферблате.
– Ну… Меня зовут Лина, это мое полное имя, мне четырнадцать лет, я учусь в восьмом классе, в четвертой школе…
И она начала рассказывать про свою жизнь. Сначала без упоения, постоянно останавливаясь и заикаясь, а потом, увлекшись и почувствовав полное доверие к этой девушке, она начала эмоционально жестикулировать, иногда привставать с места и даже хватать за руки Анжелику. Перейдя к самой мрачной части истории, Лина даже расплакалась и долго не могла успокоиться. Анжелика слушала ее с изумленными глазами и иногда задавала уточняющие вопросы, направляя хаотичную речь девочки в нужную сторону. Когда Лина закончила свой трагичный монолог, Анжелика обняла ее и сказала:
– Лина, так как ты уже довольно взрослая девочка, я должна спросить твоего разрешения, прежде чем… так сказать, вмешаться в твою жизнь. Я социальный работник, и я временно приехала сюда из В**, чтобы проходить практику. Я могу поговорить с твоей мамой и взять тебя, так сказать, под свое крыло, чтобы у тебя были хорошие отношения с семьей, одноклассниками и учителями. А через два года, когда ты закончишь девятый класс, я помогу тебе поступить в художественный колледж, потому что мой муж работает там преподавателем. Ты, конечно, будешь сдавать экзамен, как и все, но я помогу тебе с подготовкой и переездом. Скажи, ты согласна?
Лина слушала ее, широко открыв глаза и приоткрыв рот. Услышав вопрос, она часто-часто закивала и схватила ладонь Анжелики, с надеждой глядя ей в глаза. Девушка улыбнулась и пообещала, что сделает все, что в ее силах.
Лина надела куртку, предложенную Анжеликой, и провела ее к своему дому.
– Ого, многоэтажка, – сказала Анжелика, пытаясь не морщиться от вечной подъездной вони. – Какой у тебя этаж?
– Восьмой. Нет-нет, – сказала Лина, когда девушка протянула палец к кнопке вызова лифта. – Он уже года два не работает.
Они поднялись до нужного этажа, и Лина позвонила в квартиру. За дверью зашаркали тапочки. В глазок посмотрели. Заскрипел замок. Дверь открыла мама, но уже не с недовольным лицом, а с недоуменным и испуганным.
– Вы кто? – прохрипела она.
– Меня зовут Анжелика Андреева, я социальный работник. Я хочу помочь вам и вашей дочери. Я отдам вам девочку, только если вы впустите меня вместе с ней и согласитесь поговорить со мной.
– Хос-спади, – произнесла мама, растерянно глядя то на дочь, то на Анжелику. – Ладно, заходите. Правда, посадить мне вас некуда, уж извиняйте.
Лину отправили в комнату, а Анжелика с мамой пошли разговаривать на кухню. Говорили они долго. Лина не могла разобрать слова, но слышала, как мама то ругалась, то плакала, и от этого ей было не по себе. Вдруг дверь открылась, и в комнату влетела мама и бросилась обнимать дочь.
– Линочка, господи, доченька моя, прости меня, ради бога, – причитала она сквозь слезы.
Лина тоже заплакала. Анжелика стояла в дверях и наблюдала за ними, молча улыбаясь.
С тех пор жизнь Лины кардинально изменилась. Точнее, по большому счету, все осталось тем же: еда была такой же невкусной, лифт таким же нерабочим, одноклассники такими же маргинальными, но теперь у Лины появилась психологическая поддержка и самая настоящая цель: поступление в колледж. Анжелика купила ей нужные материалы для рисования, Лина приходила в художественную школу даже чаще, чем проходили занятия, и пожилая преподавательница, увлеченная своим делом, была только рада заниматься с ней бесплатно. Мама, будто переосмыслившая свою жизнь, начала уделять ей больше внимания, и даже папа постепенно бросал пить.
Наступил август, и пятнадцатилетняя красивая и высокая Лина в чистой выглаженной одежде, с тубусами и огромными папками шла с экзамена по солнечным улицам города В** вместе с счастливой и гордой за свою воспитанницу Анжеликой. Лина улыбалась и взволнованно рассказывала маме по телефону, как комиссия отметила ее «необычное видение».
Дорогие друзья! Если у вас в семье неблагоприятная обстановка, не бойтесь обращаться в службы, где вам могут помочь. Если у вас есть знакомые, которые находятся в такой обстановке, предложите им помощь. Если вы видите, что с ребенком на улице что-то не то, подойдите к нему и спросите, что случилось. Необязательно помогать деньгами: иногда психологическая поддержка может быть даже важнее материальной. Если у вас есть дети, учите их менее доверчиво относиться к окружающим: не брать конфетки из рук незнакомцев, не идти спасать котенка и просто не пробовать на вкус все подряд. Мы вряд ли можем изменить людей, совершающих насилие, но можем спасти детей, которые подвергаются ему дома, в школе или просто на улице.
