Бои у Халхин-Гола (1940) - Давид Иосифович Ортенберг

за авиацией снова заговорила наша советская артиллерия. Сотни орудий, полевых и тяжелых, обрушили свои смертоносные килограммы на японцев. За 15 минут до начала атаки был сделан повторный налет нашей авиации на огневые позиции японцев. Затем после короткого шквала огня всей нашей артиллерии, ровно в назначенный час, доблестная пехота и героические танкисты с именем Сталина на устах, с лозунгами: «За Родину!», «За коммунистическую партию!» — бросились в атаку.

Могучее «ура» пронеслось по всему фронту на протяжении 70 километров, наводя панику и ужас на врага. Удар был внезапный. Японцы до того растерялись, что в течение полутора часов не смогли сделать ни одного ответного артиллерийского выстрела. Несмотря на упорное сопротивление японской пехоты, части нашей южной группы к концу дня 21 августа вышли в район юго-западнее Номун-Хан-Бурд-Обо, загнули правый фланг, отрезав пути отхода японцам. На левом фланге наши части, продвинувшись вперед, встретили упорное сопротивление японцев у высоты Палец. Эта высота превращена была противником в укрепленный бастион. После трехдневных ожесточенных боев высота Палец была взята, а к исходу дня 22 августа наши фланговые группы сомкнулись и отрезали путь отступления японским частям.

С 24 по 30 августа шла траншейная борьба, упорная борьба за каждый бархан. Это была целая эпопея. Возле- каждой высоты наши войска встречали бешеное сопротивление. Генерал Камацубара обманывал окруженные части, предлагал им по радио и через голубиную почту держаться, обещая поддержку. Японцы, введенные в заблуждение своим командованием, упорно отбивались. Каждую высоту приходилось брать приступом. Наша тяжелая артиллерия уже не имела возможности вести огонь, так как железное кольцо наших войск все более и более замыкалось, возникала опасность попадания в своих. Артиллеристы под огнем неприятеля выкатывали вперед пушки на открытые позиции и били по траншеям врага прямой наводкой, а затем пехотинцы со штыками и гранатами шли в атаку, врываясь в траншеи.

Схема действий частей 1-й армейской группы

Замечательно действовала наша авиация. Она беспрерывно патрулировала в воздухе, не давая японским самолетам бомбить и штурмовать наши войска. Наши летчики делали по 6–8 вылетов в день. Они разгоняли резервы противника и штурмовали его окруженные части. Японские истребители терпели поражение за поражением. С 20 по 30 августа советской авиацией сбито 204 японских самолета.

Трофейные тяжелые орудия

Так высота за высотой становились нашими. К 30 августа в руках японцев оставался последний очаг сопротивления — сопка Ремизова. На этой сопке находился когда-то командный пункт командира полка Ремизова, геройски погибшего в бою. Потом ее захватили японцы. И вот сейчас к этой сопке собрались остатки войск императорской армии. Японская артиллерия почти вся к этому времени была выведена из строя. Поэтому японцы вели главным образом минометный и пулеметный огонь. Наши части, охваченные величайшим воодушевлением, все сужали и сужали кольцо. 30 августа на сопке Ремизова заалели красные знамена.

Августовское наступление было блестяще закончено. В барханах и долинах Халхин-Гола была разгромлена и уничтожена 6-я японская армия.

В результате боев с мая по сентябрь японцы, по самым скромным подсчетам, потеряли 55 000 солдат и офицеров, из них убитыми не менее 25 000.

За последнюю операцию нами взяты огромные трофеи: пушек всех систем 175, из них более 30 тяжелых орудий, 115 станковых пулеметов, 225 ручных пулеметов, 12 000 винтовок, около 2 000 000 винтовочных патронов и масса другого имущества.

Трофейные малокалиберные орудия

За время боев японцы потеряли 660 самолетов. Потери же советской авиации составили 143 самолета.

Мы получили прямой и ясный приказ: ни в коем случае не переходить границы. Наши войска, очистив землю Монгольской Народной Республики от японцев, стали у границы, создавая неприступную оборону.

Августовское наступление было поучительной операцией по окружению и уничтожению врага. Японцы, разбитые на Халхин-Голе, поймут, надо полагать, что Монголия не «двусмысленная территория», и что любая попытка напасть на МНР и угрожать границам Советского Союза кончится для врага полным крахом.

Наша победа на Халхин-Голе — это победа двух сталинских пятилеток, оснастивших нашу Красную Армию могучей, самой передовой военной техникой. Нет такого грозного оружия, которого советская промышленность не могла бы дать Красной Армии. Эта техника проверена в бою. В умелых руках преданных, мужественных сынов Родины — воинов Красной Армии, наша техника показала свои изумительные качества.

Победа на Халхин-Голе есть победа сталинской политики защиты безопасности границ Советского Союза.

Дивизионный комиссар П. ГОРОХОВ

ПОЛИТОТДЕЛ АРМЕЙСКОЙ ГРУППЫ В АВГУСТОВСКОМ НАСТУПЛЕНИИ

С мая, то разгораясь, то затихая, шла упорная, жестокая борьба с японцами. Уничтожая живую силу врага, изматывая его, наши войска мужественно, геройски отражали все попытки японцев прорваться к реке Халхин-Гол.

То был период нашей обороны. В то же время наша армия внешне незаметно готовилась к наступлению. Работники политотдела побывали уже в боях. Они накопили богатый опыт. Он помог организованно подготовиться к наступлению, устранить прежние недостатки.

Настоящая глубокая перестройка всей политической работы началась с 8 августа — после приезда на фронт начальника Политического управления Красной Армии армейского комиссара 1 ранга тов. Мехлиса. Это были дни, когда каждый из нас на практике проходил замечательный университет.

В прошлом политический отдел корпуса, как и политотделы частей, был слабо связан с командованием и, особенно, со штабами.

Начальники политотделов редко информировали командование о состоянии частей, о дисциплине, о поведении бойцов и командиров в бою. Но и некоторые штабы не особенно беспокоились, чтобы связаться с политорганами. До назначения меня начальником политотдела армейской группы я находился в 36-й стрелковой дивизии. Оторванность политорганов от оперативной работы штаба соединения бросалась резко в глаза. Естественно, что политотдел не мог своевременно развернуть работу вокруг боевых приказов.

Как пример недостаточной связи политотдела с командованием можно привести план политотдела корпуса на июль. План был составлен на целый месяц и вне всякой увязки с боевой работой командования. В июле, 3–5 числа, произошло знаменитое Баин-цаганское побоище. Если же судить по плану, то на горе Баин-Цаган все было спокойно. Не были отражены в плане мероприятия политического отдела по боевому приказу командования о готовящемся 23 июля наступлении японцев. Об этом наступлении японцев заранее было известно. Политотдел проводил большую работу в частях, но в июльском плане фронтовая обстановка была отражена лишь в том виде, как она сложилась на 1 июля.

Тов. Мехлис указал на этот серьезный пробел нашей работы и дал мне специальное указание ежедневно информировать