Школа Везунчиков (СИ) - Федоров Константин

Я лег на узкую жесткую лежанку, перед этим сняв кроссовки и аккуратно сложив на табурет куртку, и закинул руки за голову. Стемнело, но никакого освещения в комнатушке я не заметил. Этот мир не пошел по технологическому пути развития и не знает электричества? Похоже на то. Но в окнах были стекла. Не лучшего качества, довольно мутные, но они были, и это значит, что хотя бы фабричное производство здесь присутствует. Об этом же говорила и форменная одежда местных служителей закона. Китель эльфа был явно фабричной выделки, да и все встреченные мной по пути в кабинет дознавателя люди были одеты в такие же. А это значит, что есть централизованное обеспечение и какая-никакая логистика, свойственная органам власти. Что ж, даже по косвенным данным можно прийти к каким-то выводам, немного проясняющим ситуацию.

Но что же это за Школа Везунчиков? Обрывки мыслей роились в голове, создавая белый шум, впечатлений за день было слишком много, и мозг не успевал корректно обработать поступающую информацию. Поэтому я сделал усилие, выкинув мысли из головы, и постарался заснуть. Нужно по возможности набраться сил — завтра, похоже, мне предстоит еще один веселый день.

Разбудил меня лязг ключа в замочной скважине. Голова была тяжелой, нос забит, и меня знобило. Только разболеться сейчас для полного счастья не хватало. Видимо, лежание на холодном каменном полу каземата — не лучший способ закалки организма. В дверном проеме, загораживая его своей тушей, стоял Газур.

— Давай за мной, задохлик. Тебя уже ждут, — прорычал огр-тюремщик, с недовольством глядя на поднос с грязной посудой, стоящий на столике. Черт, совершенно из головы вылетело. Газур скривился, но наказания, как я ожидал, не последовало. Видимо, я вышел из-под юрисдикции тюремщика, переместившись из каземата в комнату для гостей. Хоть один плюс на сегодня. Я быстро всунул ноги в кроссовки, не завязывая шнурков, и схватил с табурета куртку.

— Пошли. — Огр развернулся и грузно зашагал по еще темному коридору, и мне ничего не оставалось, как последовать за ним.

Идти пришлось недолго. Тюремщик отпер дверь и мы вышли во внутренний дворик, тот самый, что я мог наблюдать из своего окна, где нас поджидал… Я не знаю, что это. Что-то вроде длинного, глухого почтового дилижанса с маленькими зарешеченными оконцами. Опять решетки. Я думал, что этот кошмар уже закончен, но предположения и действительность редко когда сходятся. Тягловой силой дилижанса выступали четыре мощных тяжеловоза, с виду ничем не отличающихся от земных лошадей. Сверху, на козлах, сидел какой-то человечек в просторной накидке с капюшоном, даже не повернувший голову в нашу сторону.

— Эй, Бурдан, принимай свежее мясо! — рявкнул огр, подойдя к повозке и пару раз стукнув огромным кулаком в борт.

Сбоку открылась небольшая дверца, и по откидным ступенькам на землю спустился… гоблин. Ну, наверное. Может, в этом мире они и по-другому называются. Маленького росточка, мне где-то по грудь, обладающий выдающимся носом, широкой лягушачьей пастью с мелкими, острыми даже на вид, зубами и круглой абсолютно лысой головой, гоблин недовольно щурился в лучах восходящего солнца. Вернее, в лучах одного из солнц, второго пока видно не было.

— Не ори, я не глухой, — неожиданно приятным, глубоким баритоном ответил коротышка, потянувшись. — И не порть мне имущество. Оно, знаешь ли, казенное. Вот напишу докладную начальству, из своего кармана оплачивать будешь. Ладно, кто тут у тебя? — Гоблин подслеповато прищурился, а потом вынул из нагрудного кармана сверкнувший на солнце монокль на цепочке и вставил его в глаз. — Человек?! Газур, ты что, своей настойки с вечера пережрал? Это не по моему ведомству!

— Ничего не знаю. Распоряжение мастера Бишопа. — Огр достал из кармана сложенные вчетверо листы бумаги и протянул их гоблину. — Все сопроводительные документы в порядке.

Гоблин недоверчиво посмотрел снизу вверх на тюремщика, а потом развернул и принялся читать бумаги. Газур терпеливо ждал, а я пока от нечего делать осматривал местное средство передвижения. Осмотр подтвердил: магический этот мир или немагический, но что такое рессоры, в этом мире знали, а на колесах были покрышки из чего-то, напоминающего каучук. Покрышки были литыми и толстыми, светло-бежевого цвета, а не давно всем привычного черного, и о том, что такое камерные покрышки, здесь, похоже, еще не додумались. Значит, трясти внутри этого гроба на колесах будет немилосердно — что такое асфальтовое покрытие для дорог, тут тоже наверняка не знают. Я перевел взгляд выше и вздрогнул, неожиданно наткнувшись на пристальный взгляд. Сквозь узкое, зарешеченное оконце автозака, иначе и не назовешь эту гробину, на меня изучающее смотрели чьи-то глаза. Лица в темноте «дилижанса» видно не было, только глаза, часть лба да прядь черных, как вороново крыло, волос. И взгляд этот не сулил мне ничего хорошего, столько в нем было ненависти.

Наконец гоблин закончил изучать бумаги, окинул меня с ног до головы скептическим взглядом и недовольно поджал губы.

— Оно, конечно, начальству виднее, — буркнул коротышка, аккуратно складывая бумаги, и засовывая их в карман. — Но ты хоть представляешь, Газур, что с ним сделают в Школе? Людей там не любят. А уж наследников высших родов… Твой Бишоп что, не знает, что там за детки? Проще было бы прибить и прикопать где-нибудь, все бы не так мучился.

А вот это уже интересно… Я навострил уши, боясь пропустить хоть одно слово, могущее пролить свет на мое положение в этом мире. Наследник? Значит, тот маг не шутил?

— Ты слишком много болтаешь, Бурдан, — рыкнул тюремщик, подтолкнув меня к гоблину. — Наше дело исполнять приказы. Будешь задавать много вопросов — быстро на голову укоротят. Все, я свое дело сделал. Забирай заморыша.

Гоблин покачал головой и достал из висевшей на поясе небольшой кожаной сумки пару широких браслетов с выдавленными на них странными знаками, похожими на шумерскую, или египетскую, клинопись.

— Руки вперед, ладонями вниз, — скомандовал гоблин, и мне ничего не оставалось, как подчиниться. Браслеты, оказавшиеся довольно увесистыми, по полкило каждый, не меньше, защелкнулись на моих запястьях. И что это? На наручники не похоже, никакой цепи между ними не было. Но и вряд ли это украшения, совсем не похоже. Гоблин потянул за короткий рычаг, торчащий из борта «дилижанса», что-то щелкнуло, и часть борта отъехала в сторону, открыв проход внутрь «автозака».

— Заходим. Полиандр, принимай пассажира!

Я поднялся по откидным ступенькам, и двери за моей спиной захлопнулись. Внутри было темно, как в погребе. Узкие зарешеченные окошки, похожие больше на смотровые щели, пропускали мало света, и прошло несколько секунд, прежде чем глаза начали привыкать к полумраку.

— Чо застыл, человечек? Двигаем ножками, мясо, — раздался грубый голос, «дилижанс» внезапно дернулся, и я еле удержался на ногах, схватившись за решетку, перегораживающую перевозку надвое. Передо мной, прочно утвердившись ногами на качающемся полу и похлопывая короткой дубинкой по ладони, стоял гном. Широкий, почти квадратный, с заплетенной в три толстые косички рыжей бородой и носом-картошкой. Я уже почти перестал удивляться. В этом мире вообще есть люди? За все время своего пребывания здесь людей я практически не видел, только один раз, мельком, в коридоре, когда Газур вел меня на допрос к дознавателю. Или это не люди были? Вглядываться в лица мне тогда было как-то недосуг. Интересно…

Из задумчивости меня вывел удар в живот, от которого я рухнул на колени, пытаясь набрать воздух в легкие.

— Я что, непонятно объяснил, мясо? — последовал еще один удар дубинкой, на этот раз по спине. — Вперед, заходим! — заскрежетала решетка, меня как котенка приподняли с пола и зашвырнули внутрь. Гном запер решетку и уселся на отполированную до блеска широкую деревянную скамью, тянущуюся вдоль борта. Похожие скамьи, только поуже, были и в отделении, где я находился. Глаза уже привыкли к скудному освещению, и я обнаружил, что в камере не один.