Иностранка. Филиал. Демарш энтузиастов. Записные книжки - Сергей Донатович Довлатов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У Цехновицера не было денег. За него всегда платила Маруся.
В отместку Цехновицер стал ненавидеть Марусиных друзей. Цехновицер старался уличить их в тупости, хамстве, цинизме, достигая, естественно, противоположных результатов.
Если Цехновицеру говорили: «Попробуйте манго» — он вызывающе щурился:
— Предпочитаю хлебный квас!
Если с Цехновицером дружески заговаривали, он вскидывал брови:
— Предпочитаю слушать тишину!
В результате Цехновицер надоел Марусе, и она полюбила Диму Федорова.
Сын генерала Федорова учился на хирурга. Это был юноша с заведомо решенными проблемами, веселый и красивый. У него было все хорошо. Причем он даже не знал, что бывает иначе.
У него был папа, которым можно гордиться. Квартира на улице Щорса, где он жил с бабушкой. А также — дача, мотоцикл, любимая профессия, собака и охотничье ружье. Оставалось найти молодую красивую девушку из хорошей семьи.
На пятом курсе Дима Федоров стал думать о женитьбе. И тут он познакомился с Марусей. Через шесть недель они спускались по мраморной лестнице Дворца бракосочетаний. Еще через сутки молодожены уехали в Крым.
Осенью родители подарили им двухкомнатную квартиру. Так началась Марусина супружеская жизнь.
Дима пропадал в академии. Маруся готовилась к защите диплома — «Эстетика бального танца».
Вечерами они смотрели телевизор и беседовали. По субботам ходили в кино. Принимали гостей и навещали знакомых.
Маруся была уверена, что любит Диму. Ведь она сама его выбрала.
Дима был заботливый, умный, корректный. Он ненавидел беспорядок. Каждое утро он вел записи в блокноте. Там были рубрики — обдумать, сделать, позвонить. Иногда он записывал: «Не поздороваться с Виталием Луценко». Или: «В ответ на хамство Алешковича спокойно промолчать».
В субботу появлялась запись: «Маша». Это значило — кино, театр, ужин в ресторане и любовь.
Дима говорил:
— Я не педант. Просто я стараюсь защититься от хаоса...
Дима был хорошим человеком. Пороки его заключались в отсутствии недостатков. Ведь недостатки, как известно, привлекают больше, чем достоинства. Или, как минимум, вызывают более сильные чувства.
Через год Маруся его возненавидела. Хотя выразить свою ненависть ей мешало Димино безупречное поведение.
Так что жили они хорошо.
Правда, мало кто знает, что это — беда, если все начинается хорошо. Значит, кончиться все это может только несчастьем.
Так и случилось.
Сначала умер Димин папа, генерал. Затем попала в сумасшедший дом алкоголичка мама. Затем наследники, три брата и сестра, переругались, обсуждая, что — кому.
Самые ценные вещи из генеральского дома были конфискованы прокуратурой. В частности, шашка, подаренная Сталиным, и усеянный рубинами югославский орден.
Короче говоря, за месяц Дима превратился в обыкновенного человека. В целеустремленного и трудолюбивого аспиранта средних дарований.
Иногда Маруся уговаривала его:
— Хоть бы ты напился!
Дима отвечал Марусе:
— Пьянство — это добровольное безумие.
Маруся не успокаивалась:
— Хоть бы ты меня приревновал!
Дима четко формулировал:
— Ревновать — это мстить себе за ошибки других...
Самое трудное испытание для благополучного человека — это внезапное неблагополучие. Дима становился все более рассеянным и унылым. В ресторанах он теперь заказывал биточки и компот. Заграничный костюм надевал в исключительных случаях. Финансовой поддержки Марусиных родителей стыдился.
И тут Маруся стала ему изменять. Причем неразборчиво и беспрерывно. Она изменяла ему с друзьями, знакомыми, водителями такси. С преподавателями Института культуры. С трамвайными попутчиками. Она изменила ему даже с внезапно появившимся Цехновицером.
Сначала Маруся оправдывалась и лгала. Выдумывала несуществующие факультативные занятия и семинары. Говорила о бессонной ночи у подруги, замышлявшей самоубийство. О неожиданных поездках к родственникам в Дергачево.
Затем ей надоело лгать и оправдываться. Надоело выдумывать фантастические истории. У Маруси не было сил.
Возвращаясь под утро, Маруся говорила себе — ладно, обойдется. Что-нибудь придумаю в такси. Что-нибудь придумаю в лифте. Что-нибудь скажу экспромтом.
Дима удивленно спрашивал:
— Где ты была?
— Я?! — восклицала Маруся.
— Ну.
— Что значит — где?! Он спрашивает — где! Допустим, у знакомых. Могу я навестить знакомых?..
Если Дима продолжал расспрашивать, Маруся быстро утомлялась:
— Считай, что я пила вино! Считай, что я распущенная женщина! Считай, что мы в разводе!..
Нет, как известно, равенства в браке. Преимущество всегда на стороне того, кто меньше любит. Если это можно считать преимуществом.
К тридцати годам Маруся поняла, что жизнь состоит из удовольствий. Все остальное можно считать неприятностями.
Удовольствия — это цветы, рестораны, любовь, заграничные вещи и музыка. Неприятности — это отсутствие денег, попреки, болезни и чувство вины.
Маруся предавалась удовольствиям, разумно избегая неприятностей.
Марусе было жалко Диму. Она испытывала угрызения совести. Она говорила:
— Хочешь, я познакомлю тебя с какой-нибудь девицей?
Дима удивленно спрашивал:
— На предмет чего?..
Вскоре Дима и Маруся развелись. Маруся переехала к родителям. Родители сначала огорчились, но довольно быстро успокоились. Дима Федоров как муж уже не представлял большого интереса. Маруся же опять была невестой, девушкой из хорошей семьи.
Через некоторое время Маруся полюбила знаменитого дирижера Каждана. Затем — известного художника Шарафутдинова, которому покровительствовал сам Гейдар Алиев. Затем — прославленного иллюзиониста Мабиса, распиливавшего женщин на две части. Все они были гораздо старше Маруси. И более того, годились ей в отцы.
С Кажданом она ездила в Прибалтику и на Урал. С Шарафутдиновым год прожила в Алупке. С иллюзионистом Мабисом летала по всему Заполярью.
В результате Каждан, отравившись миногами, умер. Шарафутдинов под давлением обкома вернулся к больной некрасивой жене. А Мабис, будучи с гастролями во Франкфурте, добился там политического убежища.
Короче, все они покинули Марусю. При этом лишь один Каждан ушел из ее жизни деликатно. Поведение остальных чем-то напоминало бегство.
И вот Марусей овладело чувство тревоги. Все ее подруги были замужем. Их положение отличалось стабильностью. У них был семейный очаг.
Разумеется, не все ее подруги жили хорошо. Некоторые изменяли своим мужьям. Некоторые грубо ими помыкали. Многие сами терпели измены. Но при этом — они были замужем. Само наличие мужа делало их полноценными в глазах окружающих.
Муж был совершенно необходим. Его следовало иметь хотя бы в качестве предмета ненависти.
К этому времени Марусе было под тридцать. Ей давно уже пора было родить. Маруся знала, что еще два-три года — и будет поздно.
Маруся забеспокоилась. Свободные мужчины, как и прежде, оказывали ей знаки внимания. Многие женщины ей, как и прежде, завидовали. Рестораны, театры, сертификатные магазины — все это было к ее услугам. А чувство тревоги не утихало. И даже с каждым месяцем усиливалось.
И тут на Марусином горизонте возник
