Признание моджахеда - Александр Тамоников

Туркин, подойдя к кромке причала, вновь достал свой дорогой сотовый телефон.

В это же время в тридцати километрах от Москвы с шоссе к придорожному кафе съехал черный «Форд». Водитель, немолодой уже человек, открыл чемоданчик, лежавший на переднем сиденье, достал из него телефонную трубку со сложенным толстым и коротким стержнем антенны. Привел спутниковый телефон в рабочее состояние. В 17:30 набрал длинный номер. Ему ответил хриплый голос с ярко выраженным восточным акцентом:

— Слушаю!

— Ассолом аллейкум, уважаемый Исмаил-Хан!

— Ва аллейкум ассолом, друг. Говори, что хочешь сказать!

— Интересующая вас съемочная группа вылетит в Афганистан послезавтра в воскресенье.

— Это хорошая весть. Наша золотая птичка вошла в состав съемочной группы?

— Да!

— Это проверенная информация?

— Да!

— Очень хорошо. Маршрут следования русских телевизионщиков в Афганистан тебе известен?

— Известен, Исмаил-Хан! В 10:30 московского времени съемочная группа вылетит в Ташкент. Далее следует в Термез, откуда вертолетом будет переброшена в Кабул. Из Кабула тем же или другим вертолетом группу доставят в квадрат… той карты, что ты владеешь. Это плато между барриярской «зеленкой» и горным перевалом. Там телевизионщиков должны встретить люди Абдула, чтобы доставить в Баррияр.

— Я понял тебя, друг! Благодарю за работу. Как только птичка будет у меня, на твой счет в Испании я переведу всю оговоренную сумму. У тебя все?

— Да!

— Проконтролируй вылет группы из Москвы, от Ташкента ее поведут уже мои люди!

— Хорошо! Мне сообщить вам, когда самолет поднимется в небо?

— Не надо! Связь поддерживаем только в экстренных случаях, но надеюсь, таковые обойдут нас стороной!

— Я все понял, саиб!

— До свидания, друг, и еще раз спасибо!

— Удачи вам, уважаемый Исмаил-Хан!

Водитель черного «Форда» отключил станцию, положил обратно в чемодан. Вышел из салона. Присел за столик, стоявший в тени развесистой березы. Подошел официант. Немолодой человек заказал три порции шашлыка из баранины и банку холодного безалкогольного пива. В ожидании выполнения заказа закурил, задумавшись. Свое дело он сделал, теперь все в руках Всевышнего и влиятельного в Афганистане полевого командира Исмаил-Хана! Через полчаса «Форд», развернувшись, отправился обратно в Москву.

Глава 2

Ближнее Подмосковье.

Охраняемый коттеджный поселок «Марьин ручей», суббота, 9 июля.

Сотовый телефон Валентины Туркиной издал сигнал вызова в 9:20, когда молодая женщина еще нежилась в постели. Иногда в выходные она позволяла себе это.

Туркина, определив по дисплею абонента, директора телеканала Ненашева, ответила:

— Да, Юрий Павлович?

— Ну, во-первых, доброе утро, красавица, не разбудил?

— Доброе утро, не разбудили, что во-вторых?

— А во-вторых, тебе надо приехать в студию. В 13:00 я решил провести совещание. Как тебе такой сюрприз?

— Сюрприз отменный, спасибо! Если не секрет, чем вызвано ваше решение о проведении совещания?

— Поездкой съемочной группы в Афганистан.

— Вот как? Возникли какие-нибудь проблемы с командировкой?

— Нет! Но не будем зря тратить деньги на телефонный разговор. Обсудим ситуацию в офисе.

— В 13:00?

— Именно. Сейчас в столице пробок нет, так что прошу, Валентина Борисовна, прибыть в офис без опоздания.

— Вам когда-нибудь встречалась женщина, которая не опаздывала бы на встречи?

— Уверен, ты будешь первой! До встречи, Туркина!

— До свидания, Юрий Павлович.

Валентина отключила телефон, стерев из «телефонной книжки» последний звонок, поднялась с постели, прошла в душ.

Около двадцати минут наслаждалась прохладными, упругими струями воды. Высушила феном волосы, длинные, светлые, густые. Уложила их в пучок, оставив завитушки на висках. Надела джинсы, майку без бюстгальтера, обулась в новые кроссовки. Вышла на балкон, опоясывающий весь дом. Увидела рабочего гаража. Крикнула:

— Дядя Степа!

Рабочий в форменной одежде поднял голову:

— Здравствуй, хозяйка!

— Да какая я тебе хозяйка, дядя Степа?

— Ну как же, самая что ни на есть настоящая.

— Настоящая Кристина Арнольдовна, а я… так себе.

— Нет! Это Кристина Арнольдовна так себе…

— Ну, ладно, не будем спорить. Я хочу попросить тебя, дядь Степ, проверить мою машину. Заправить, если надо. Через полчаса поеду в город.

— И ты тоже в город?

— А кто еще?

— Да вот и Кристина Арнольдовна в Москву собралась, правда, попозже, после обеда, но тоже только не попросила, а потребовала подготовить ее красный «Пежо». А чего его готовить? Новая машина и не «Жигули».

— Интересно, куда Кристина собралась? Впрочем, какая разница. Так ты посмотришь машину?

— Конечно. Это же моя обязанность. Могу к дому подать.

— Лучше к воротам, если не затруднит.

— Будет сделано, Валентина Борисовна!

— Спасибо, дядя Степа, хороший ты человек!

— Не за что!

К Валентине подошел облаченный в халат Борис Анатольевич Туркин:

— Здравствуй, дочь! И далеко ты собралась?

— Здравствуй, пап. В офис телеканала. Директор объявил совещание на 13:00.

— Твоему Ненашеву больше делать нечего, как отрывать людей от отдыха в нерабочее время?

— Папа, ну тебе ли объяснять, что распоряжения начальства не обсуждаются, а выполняются. Сам-то никогда не вызывал подчиненных на работу в выходные дни?

— Сравнила корпорацию с каким-то телеканалом. У меня производство, а у вас что? Сплошная болтовня?

— Ты забываешь, что СМИ — четвертая власть!

— Ну, конечно, если она не контролируется первыми тремя властными структурами. А у нас в стране независимых СМИ не было, нет и никогда не будет.

— Считай, как хочешь, мне пора ехать!

— Когда обратно ждать-то?

— Я позвоню, как поеду домой!

— Не забудь, как всегда.

— Не забуду, пока!

— Пока!

Чмокнув отца в щеку, Валентина спустилась во двор, прошла к воротам пропускного пункта, и вскоре ее серебристая «Ауди», миновав пост общей поселковой охраны, поехала к шоссе, ведущему в столицу.

Она прибыла в офис в 12:50.

Сразу прошла в кабинет директора, минуя студию, где монтировались передачи эфиров ближайших дней.

В кабинете находился один Ненашев:

— Еще раз здравствуйте, Юрий Павлович! Кажется, я прибыла первой?

— Как это ни странно, да! Кофе, чай, прохладительные напитки?

— Кофе! Но только готовить его вам придется самому. Приемная пуста.

— А где Виктория?

— Вы у меня спрашиваете?

— Черт-те что, опять упорхнула в студию развлекательных программ.

— Мультфильмы смотреть? Мой вам совет: возьмите в секретари пожилую женщину. Понимаю, сегодня это не модно, зато надежно.

— Я учту твои пожелания!

Ненашев включил аппарат селекторной связи. Крикнул в микрофон:

— Секретарю директора немедленно прибыть на свое рабочее место.

Связь сработала. Миниатюрное личико молоденькой Виктории появилось в дверях кабинета:

— Извините, Юрий Павлович, я отлучилась ненадолго. Что прикажете?

— Во-первых, без разрешения больше никуда не отлучаться, а во-вторых, сделать нам с Туркиной по чашке кофе.

— Секундочку!

Секретарша скрылась в приемной. Валентина спросила:

— У Виктории вообще бывают выходные или она по контракту лишена их?

— К чему ты клонишь?

— К тому, что девушке хочется погулять.

— Мне тоже много чего хочется, однако я…

Валентина прервала директора:

— Не продолжайте. Вспомните, сколько владелец платит вам и сколько получает секретарь.

— Я ее в приемную силой не тащил. Сама пришла и работой своей довольна.

— Ну, раз довольна, то пусть пашет, как лошадь. Однако вам, как человеку образованному и порядочному, должно быть известно, что секретарь у нас в стране имеет равные права и с вами, и со мной, и с депутатами разных уровней, и самим Президентом. Права, закрепленные Конституцией. А что такое Конституция? Правильно — Основной Закон Государства.

Вошла Виктория, поставила на журнальный столик поднос:

— Ваш кофе, Юрий Павлович!

— Спасибо! И скажи мне, Вика, когда у тебя в последний раз были выходные дни?

Девушка пожала плечами:

— Не помню! Недели две или три назад!

— А погулять, наверное, хочется?

Вика улыбнулась:

— Кому же погулять не хочется?

— Так почему ты молча выходишь каждый день на работу? Вот сегодня, например, суббота, а ты в офисе. Разве я приказывал тебе выйти сегодня на работу?

— Но, но… если работаете вы, то должна работать и я.

— Кто тебе это сказал?