Выжить за бортом - Алена Алтунина

Чума знала ответ на этот вопрос, но она лишь лукаво улыбнулась, оценив произведенный эффект. А вот бедный Серега буквально потерял дар речи. Сначала он остолбенело глядел, не в состоянии произнести ни одного слова. Потом шумно сглотнул слюну, молча налил себе водки, залпом выпил ее и опустился на стул. Чума же решила сразить его до конца. Она протянула руку и сказала:

– А вот теперь давай знакомиться. Наташа!

– Не может быть! – тихо изумилась Жека.

Это милое женственное, доброе и такое домашнее имя никак не вязалось с грозной, внушительной и свирепой кличкой Чума, они никак не могли принадлежать одному человеку. Но, похоже, сейчас это действительно была другая женщина.

– Я так рад! – с чувством произнес Сергей.

– И я! – поддержала его Жека.

– Будем обедать? – по-домашнему спросила Наташа.

– Еще как! – воскликнула Жека. Она уже давно жадно пожирала глазами то изобилие, которое было на столе. От запахов жареной картошки и свежего салатика кружилась голова и сводило желудок.

– Тогда вперед! – весело скомандовал Сергей.

И они принялись трапезничать. Жека накинулась на все с таким остервенением, что Сергей и Наташа притихли и стали подкладывать в ее тарелку то эту, то другую еду. Жека ничего не замечала, ей казалось, что она никогда в жизни так вкусно не ела и теперь просто боялась оторваться от стола, прервать это удовольствие.

– Подумать только, и куда все это лезет? – тихо удивился Сергей.

– Пусть ест, она давно нормально не ела, поэтому и такая худая, – также тихо сказала Наташа.

Они напрасно шептались, в этом не было необходимости, Жека ничего не слышала и не видела вокруг себя.

А Наташе и Сергею было не до еды, они любовались друг другом. Дожив до сорока восьми лет, Сергей никогда не встречал подобной женщины. Когда-то у него была неверная жена, потом временные подружки. Но никто из них не мог бы соревноваться в привлекательности с женщиной, сидящей напротив. У каждого мужчины формируется в сознании образ той единственной, которая могла бы сделать его счастливым. У Сергея этот образ был абсолютно идентичен Наташе. Поэтому он и был так поражен и встревожен. Почему судьбе было угодно познакомить их сегодня? К чему приведет эта встреча? И смеет ли он надеяться на то, что Наташа хоть немного разделит его симпатию? Он как будто забыл, что она бомжиха, которая еще пару часов назад была совсем непривлекательной, грязно матерящейся бабой. Перед ним сидела его мечта и смотрела на него такими глазами, что в нем все переворачивалось. Он испытывал сладкое томление в надежде, что, может быть, она когда-нибудь согласится принадлежать ему. Он почти забыл, что он калека, а когда вспомнил, вздохнул. Видимо, его мечте никогда не стать явью.

Наташа, в свою очередь, терзалась из-за того, что ей нечего предложить этому так нежданно появившемуся в ее жизни мужчине. Что у нее есть? Что она может дать ему? Она, так же как и Сергей, огорчилась из-за того, что у них не может быть ничего общего.

Жека наконец-то в изнеможении откинулась на спинку стула. Она не могла не то что есть, но даже шевелиться. Сергей все понял и предложил:

– Пойдем, я постелю тебе на диване, ты должна поспать!

Жека не стала сопротивляться. Ее глаза закрывались непроизвольно. И вообще она испытывала непередаваемое блаженство: теплая вода, чистая тельняшка, вкусный обед и перспектива по-человечески поспать. Есть ли еще на свете подобные приятные вещи?

У каждого из этой троицы на данный момент было свое представление о счастье. Жека свое сполна получила: Сергей бережно укрыл ее одеялом и тихонько прикрыл дверь. Эта девочка была такой трогательной, такой беззащитной, что ее хотелось погладить по голове и успокоить.

Наташа умилялась доброте Сергея, его чуткости. Когда он вернулся, она спросила:

– Спит?

– Еще бы, после того сколько она съела! Оголодала девочка! Что с ней случилось?

Наташа рассказала ему, как нашла почти окоченевшую Жеку на улице и перенесла к себе. Как та потом болела, как ее били, как хотели изнасиловать, как она ее остригла. Рассказала, что Жека ничего не помнит из своего прошлого и что пришло время восстановить его, тем более что появилась небольшая зацепка. Выслушав все, Сергей вздохнул:

– Бедная! Это ж надо, столько вынести за какие-то пять месяцев! Давайте я помогу вам!

– Но чем? – удивилась Наташа.

– Для начала тем, что вы сможете жить у меня. Кажется, та обстановка, в которой вы сейчас живете, плохо действует на Женю. А здесь она отойдет, отъестся, окрепнет. Может, ее память потому и не возвращается, что девочка находится под ежедневным стрессом. Наверное, она в своей жизни не так много проблем имела, а тут сразу на самое дно. Извини, конечно!

– Ну что ты. Ты ведь прав, – согласилась Наташа.

– Тогда решено! С этого часа живете у меня!

Сергей обрадовался, что сможет помочь Жене и заодно задержать возле себя предмет своего обожания. Наташа была рада по этой же причине.

– И еще одно. Моя сестра работает костюмером в театре. Это она дала мне эти накладные брови, бороду, парик и разработала, как сейчас говорят, мой имидж. Так вот, она умеет все: стричь, шить, вязать, печь. Она поможет придать Женечке нормальный вид. Потом нужно купить необходимые вам вещи, вы ведь не будете ходить по улице в тельняшках, – сказал Сергей, а потом робко добавил: – Тебе вообще опасно появляться в таком виде, мужчины разорвут на части, ты очень красивая.

От этого неумелого комплимента Наташа зарделась, как впервые поцеловавшаяся школьница. Чтобы сгладить неловкое молчание, попросила:

– Расскажи мне о себе! Ты ведь хорошо живешь. Почему тогда нищенствуешь?

– Моя жизнь типична для многих афганцев. Меня когда комиссовали, я был в очень тяжелом состоянии. У меня не только ноги не стало, еще и легкое прострелено, настроение не ахти. Жена повозилась со мной год, да и сбежала. Я ее не виню. На тот момент мне жить не хотелось, я думал, что безногому в этом мире делать нечего. Состояние было такое, что я отравлял жизнь не только себе, но и окружающим. Вот Лиля и не выдержала. Если бы не Анечка, моя сестра, мне бы ни за что не подняться. Родители наши были уже в преклонных годах. Мы у них поздние дети, родились после войны. Они в своей жизни достаточно настрадались, а тут еще я со своими проблемами. Мы старались их особо не волновать. Отец в то время болел очень и вскоре умер, а за ним и мама. Все заботы легли на плечи Анечки – похороны родителей, моя инвалидность и депрессия. Потом я понял, что веду себя как эгоист, сижу на шее у сестры и жалею себя. Она крутилась как белка в колесе и ни разу меня не попрекнула. У нее очень хороший характер, ты поймешь это, когда я вас познакомлю. Я решил перестать скулить и принялся искать работу. Но тут оказалось, что это не так просто. То, что предлагают инвалидам, либо низкооплачиваемая, либо совершенно неподходящая тупая работа. А в основном и то, и другое. Например, клеить копеечные коробочки или переписывать и сортировать какие-то бюрократические бумаги, похожие одна на другую как две капли воды. Я до армии учился в пединституте на факультете физкультуры и спорта. Потеряв ногу, остался без специальности. Я всегда любил спорт, и вдруг оказалось, что им заниматься не могу. Это я сейчас понимаю, что инвалидность – не конец жизни, что, будучи увечным, можно делать все то же, что и обычные люди. И спортом заниматься, и работать, и женщин любить, и радоваться жизни. Но тогда все мне было не так, мне казалось, что меня во всем ущемляют. Потом я познакомился с другими афганцами – инвалидами, мы организовали свой кооператив по производству спортивной одежды, и дело пошло. Вдруг появились деньги, я даже успел купить себе эту квартиру и разъехаться с сестрой, ей ведь надо было устраивать свою личную жизнь, а не вытирать сопли старшему брату. Но недолго мы процветали. В стране наступили перемены, наше дело развалилось. Наступили дни беспредела, мы не вписывались в тогдашнюю обстановку. Пенсия была копеечная, на работу стало трудно даже здоровым устроиться. У Анютки дети пошли, ей самой нужна была помощь, денег почти не было. Помыкавшись с полгода и реально оценив обстановку, я стал нищенствовать. Сначала стеснялся ужасно, а потом привык. Анютка меня ругала, а потом смирилась, даже помогла достать экипировку. Сейчас это для меня обычная работа, приносящая деньги. В России народ жалостливый, поэтому мы нормально выживаем. Я и Анютке помогал, когда нужно было, а теперь они неплохо живут. Ее муж открыл свою авторемонтную мастерскую, у него стабильный заработок. Вот, в общем, и вся история, а ты как стала…

Сергей замолчал, у него язык не поворачивался назвать вещи своими именами. Наташа пришла ему на помощь:

– Чумой?

– Да, Чумой! – обрадовался Сергей, это слово было не так оскорбительно и даже звучало как-то устрашающе уважительно.

– Я потом тебе все расскажу, думаю, у нас еще будет время наговориться.