Водный Лабиринт - Эрик Фраттини

Афдера рассматривала фотографию бабки с дедом в рамке из почерневшего серебра, стоявшую на ее столе. Франкетти носил тонкие черные усики, на голове его была филиппинская шляпа. Из-под небольшого сомбреро Крещенции выбивались черные волосы, подстриженные по моде двадцатых годов, в руке она держала зонтик, предохранявший ее от губительной жары эфиопских пустынь.

«Поэтому у меня такая же прическа», — подумала Афдера.

После Второй мировой войны Крещенция стала одним из самых известных и уважаемых антикваров Европы. Она открыла филиал своей фирмы в Берне, европейском центре торговли древностями. Представители крупнейших музеев Японии, США, Германии и Израиля обращались к ней по поводу приобретения древнеегипетских предметов.

В детстве Афдера застывала в восхищении, когда видела, как бабушка бегло обсуждала по-арабски цену статуэтки Гора, которую кто-то страстно желал купить. Крещенция на превосходном греческом договаривалась о стоимости бесценного изваяния отдыхающего Геракла, заключала миллионные сделки, свободно общаясь на английском, французском, немецком и даже на русском. Илан Гершон, директор музея Рокфеллера и старый друг Бруксов, всегда говорил Афдере, что ее бабушке достаточно принюхаться, и она сразу определит, с чем имеет дело, отличит подлинную египетскую скульптуру от копии. Это была лишь одна из легенд, окружавших эту женщину.

Афдере и Ассаль бабушка заменила отца и мать с тех пор, как те сорвались со скалы при восхождении на гору близ Аспена. Однажды утром она вышла из такси в Нью-Йорке и после этого уже не разлучалась с внучками. У этой величественной, властной женщины больше не осталось никого из родных, у одиннадцатилетней Афдеры и девятилетней Ассаль — тоже.

Не говоря ни слова, Крещенция крепко обняла внучек, а потом увезла их в свое венецианское палаццо.

— Ни о чем не беспокойтесь. Бабушка здесь, с вами. Все будет хорошо, — заверяла она девочек.

Афдера была обязана Крещенции всем, в том числе увлечением археологией, историей и древностями. Бабушка уговорила ее изучать историю в Оксфорде, а затем египетскую и библейскую археологию в Еврейском университете Иерусалима. Пользуясь темными связями, как обозначала Крещенция свои деловые контакты, ей удалось устроить Афдеру в музей Рокфеллера, который представлял собой штаб-квартиру Управления по делам древностей. По всей вероятности, бабушка рассчитывала что внучка после ее смерти станет во главе компании.

Афдера не знала, что одновременно с этим она унаследует бесценную тайну.

После четырехчасового перелета, с пересадкой в Риме и неизбежной потерей чемодана, Афдера приземлилась в Венеции. В здании аэропорта Марко Поло она увидела Сэмпсона Хэмилтона, верного адвоката Крещенции, читавшего свежий номер «Файнэншл таймс».

— Привет, Сэм.

— О! Привет, Афдера. Я тебя не заметил. — Сэм сложил газету и подхватил чемоданчик, который девушка несла в руке. — А твой багаж? — с беспокойством спросил он.

— Потерян в небе над Италией. Надо попросить Розу позвонить в «Алиталию», чтобы его нашли.

После паузы Афдера поинтересовалась так, будто не хотела услышать ответ:

— Как бабушка?

— Ждет тебя.

Элегантный Сэмпсон Хэмилтон давно знал Крещенцию. Он изучал право в Базеле, крупном научном и культурном центре Швейцарии. Крещенция видела в нем превосходное, истинно швейцарское сочетание различных качеств. «Замечательная смесь! Космополитическая французская культура, прекрасное юридическое образование германского образца и чисто итальянское умение вращаться среди судей и антикваров», — говорила она об этом человеке. Хэмилтон бегло говорил по-немецки, по-итальянски и по-французски. Его английский также был безупречным — Сэмпсон имел магистерскую степень Гарвардского университета.

Они сели в «БМВ» и по виа Орланда направились к мосту Либерта. Афдера принялась расспрашивать Сэмпсона о здоровье бабушки и о том, почему все настолько срочно.

— Подожди немного. Узнаешь, когда поговоришь с ней. — По тону Хэмилтона девушка поняла, что он больше не скажет ни слова.

— А сестру ты видел?

— Да. Она все время сидит рядом с бабушкой. Ей тоже хочется, чтоб в это время ты была рядом, — сказал адвокат, не отрывая взгляда от дороги.

— Я знаю.

Хэмилтон обучался в иезуитском коллеже Марии Вспоможительницы, где его приучали подолгу хранить молчание. Строгие преподаватели надеялись, что эта привычка поможет ученикам встать на правильный путь. В итоге из Сэмпсона вышел отличный адвокат и идеальное доверенное лицо для Крещенции Брукс. Афдера знала, что больше ей ничего не удастся вытянуть из Хэмилтона.

При въезде на мост движение было плотным, машина двигалась медленно, так что Афдера развернула газету. На ее первой странице была напечатана фотография пятидесяти двух сотрудников американского посольства в Иране, выпущенных на свободу после длительного заключения. Через полчаса «БМВ» оказалась на мосту, связывающем Венецию с континентом.

— Я оставлю машину на пьяццале Тронкетто. Там ждет Франческо. Он отвезет нас к твоей бабушке, — сказал Хэмилтон.

Автомобиль замедлил ход, въезжая на маленький причал, расположенный за железнодорожным вокзалом и местом, отведенным для парковки туристических автобусов.

Адвокат с девушкой вышли из него и увидели, как к ним спешит Франческо, который тут же забрал из рук Хэмилтона чемоданчик. Этот человек поставлял Крещенции новости. Он знал обо всем, что происходило в Венеции. Госпожа Брукс любила за завтраком послушать сплетни, ходившие по городу.

Через несколько минут небольшая моторная лодка отошла от причала, проскользнула под мостом Либерта и мимо набережной Фондамента Кротта направилась прямо к Большому каналу. На Афдеру нахлынули воспоминания. Да, это был ее город с его каналами, людьми, гнилостным запахом стоячей воды в летние месяцы, таинственными тера,1 широкими улицами-салиццада, темными переулками-руга. Весь этот коктейль и был Венецией. Афдере нравилось возвращаться в свой город.

Лодка проплыла под мостом Скальци и вошла в Большой канал. С правого борта были видны знаменитые палаццо Фоскари-Контарини, Гритти, Бальби, Фондако деи Турки и церковь Сан-Стае.

В детстве Афдера с Ассалью часто катались в лодке и придумали такую игру. Надо было закрыть глаза, потом внезапно открыть их и быстро назвать исторические здания, которые оказывались справа и слева по борту. Дед вручал монетку победительнице, а потом, тайком от нее, и проигравшей. Так что выигрывали всегда обе.

Когда лодка проплывала мимо Корте Нуова, Афдера посмотрела налево, где высился Ка д'Оро, особняк ее бабушки, ставший для сестер родным домом после смерти родителей. Здание, воздвигнутое в середине XV века Марино Контарини, прокуратором святого Марка,2 было превосходным образцом стиля, переходного от готического к ренессансному. Дворец остался незаконченным, его левое крыло так и не было построено. Дед Афдеры называл это несовершенством, возведенным в ранг искусства.

Дом с необыкновенными лоджиями, перилами и балконами стал одной из самых узнаваемых построек на Большом канале. Девочкой Афдера обожала часами сидеть у квадратного окошка и наслаждаться венецианскими закатами. В конце шестидесятых годов Раньеро произвел в палаццо крупный ремонт. Здание стало куда более приспособленным для жизни, но не потеряло своего ренессансного очарования. Сестры часто бродили по широким галереям, увешанным картинами Андреа Мантеньи, Витторе Карпаччо и Луки Синьорелли, играли в прятки между скульптур работы Андреа Сансовино и Туллио Ломбардо, прыгали через скакалку под фресками Тициана.

Сестры Брукс росли среди такой волшебной обстановки, что просто не могли не приобщиться к искусству. Когда Ассаль, младшая, повзрослела, она занялась большой работой по учету и сохранению всего, что находилось в Ка д'Оро, — рукописей, рисунков, керамики, ковров, полотен, инкунабул и так далее.

Лодка подошла к небольшому белому причалу, и до Афдеры сразу же донесся голос Ассали. Вдали вырисовывалась стройная фигура сестры. Ассаль махала руками и по-детски подпрыгивала, чтобы привлечь внимание.

— А вот и твоя сестра, — сказал Сэмпсон.

— Ага, вижу.

Афдера вступила на причал, и Ассаль бросилась ей в объятия.

— Сестричка, как мне тебя не хватало! — воскликнула она со слезами на глазах.

— Ну-ну, не плачь. Я здесь и теперь задам тебе много работы, — пошутила Афдера.

Они взялись за руки и пошли во дворец. Роза уже спускалась по лестнице.

— Синьорина Афдера! Синьорина Афдера! — закричала она и обняла девушку своими полными руками. — Ох, как хорошо, что вы приехали! Мы так давно вас не видели!

— А мне-то как не хватало твоей трески в оливковом масле и печени по-венециански! — прикрыла глаза Афдера.