Мышеловка для телохранителя - Марина Серова

Я вышла из машины и зашагала к подъезду, стараясь сосредоточить свои мысли так, чтобы использовать время рационально и продуктивно. А именно: я решила не задерживаться долго в квартире и не звонить оттуда. Возьму только записную книжку, так как не помню наизусть номер нужного мне телефона, револьвер и что-нибудь из одежды. Хорошо бы еще тетушки не оказалось дома. А то придется потратить драгоценные секунды на объяснения.

Однако все мои расчеты накрылись пыльным мешком. Стоило мне оказаться на своем этаже и достать из кармана ключ, как во дворе резко взвизгнули тормоза подъехавшей машины и по асфальту застучали спецназовские ботинки. Их нетрудно было отличить от любых других.

Я чертыхнулась. Быстро же среагировал эта бестия Рулаев. Не успел очухаться еще толком, а команду о направлении группы захвата ко мне на квартиру уже отдал.

О том, чтобы теперь заходить в дом, не могло быть и речи. За две секунды я не успею даже забрать то, что собиралась. А эти спецы в камуфляже одним махом преодолеют считанные этажи.

Я по-кошачьи, стараясь не производить ни малейшего шума, метнулась вверх по лестнице. Надо спасать свою шкуру. Если меня сцапают, Рулаев не даст мне второго шанса на побег.

Я поднялась на самый последний этаж и через дверь, которая у нас отродясь не закрывалась, выбралась на крышу. Время в запасе у меня было. Пока спецназовцы ворвутся в мою квартиру, пока убедятся, что меня там нет. Да и то никакого преследования не начнут. Они же не знают, что я только что подъехала. А частник у подъезда мог ждать кого угодно.

Обидно было то, что домой мне теперь уже никак не попасть. Засаду там они в любом случае оставят.

Осторожно ступая по крыше и стараясь остаться не замеченной с улицы, я добралась до края. Расстояние до соседней крыши было незначительным, и я, оттолкнувшись, прыгнула на нее. Вся затея заключалась в том, что у этого дома подъезды выходили на противоположную сторону.

Спустившись с высот на твердую почву, я на всякий случай осмотрелась по сторонам и зашагала прочь от родных пенатов. Жалко было только паренька в «жигуленке», любезно подбросившего меня до дома. Я так и не успела с ним расплатиться, а он наверняка бедолага, еще томится в ожидании. Но возвращаться ради этого в свой двор я не собиралась. Свобода дороже моральных устоев.

Побродив где-то с час по улицам, я пришла к неутешительному выводу, что нахожусь в полном тупике. Меня обвиняют в убийстве, сама я в данный момент в бегах, менты оккупировали мою квартиру, тем самым перекрыв мне доступ как к записной книжке, так и к личному оружию. Позвонить я уже, соответственно, не могла, а потому придется разгребать всю эту историю самой без чьей-либо помощи.

Я зашла в ближайшее кафе и заказала легкий завтрак. Кстати, меня почему-то не обыскали. Удостоверение Рулаев сунул к себе в карман, а деньги остались в кармане моих собственных джинсов. Так что это позволило мне вспомнить о моем бедном желудке. Он-то в моих бедах точно не виноват.

Итак, что мы имеем? Да фактически ничего. Если не считать трупа генерального директора крупной финансово-трастовой компании «Вектор» господина Ляпишева Анатолия Геннадьевича, который не так давно был для меня просто Толей. Еще имеем исчезнувшего водителя Степана. Впрочем, он, может, никуда и не собирался исчезать, а просто найти его весьма проблематично. Что еще? Все, пожалуй. Ах да! Еще у меня имелись в наличии довольно странные улики против самой себя. Неизвестно откуда взявшиеся отпечатки моих пальцев на орудии убийства и показания некоего неизвестного мне господина Катаева. Но с этим позже разберемся, решила я.

Сначала «Вектор»! Вот откуда надо плясать. Может, это ничего и не даст, но сперва необходимо прощупать эту компанию. Чем она дышит, так сказать. К тому же я искренне надеялась, что знания о «Векторе» помогут мне выйти на каких-нибудь конкурентов Ляпишева, а может, и на его личных врагов. Чем черт не шутит?

Плохо было только одно. У меня напрочь отсутствовали средство передвижения и оружие. Ни до того, ни до другого я сейчас добраться не могла. Майор Рулаев везде расставил своих людей. Я была офлажкована.

На такси я добралась до «Вектора» довольно быстро. В целях предосторожности вышла, правда, из машины за два квартала и оставшуюся часть пути проделала пешком.

Около здания «Вектора» вроде бы ни одного оперативника не наблюдалось. Ни в форме, ни в штатском. Это прибавило мне уверенности, и я отважно направилась к центральному входу крупнейшей компании. Вахтовому охраннику я сообщила, что иду в кассы внести вклад. Никаких проблем не возникло. Еще бы! Таких, как я, тут за день проходило под сотню. В этом я наглядно убедилась, заметив огромные очереди, идущие сразу к нескольким окошечкам.

Но я, естественно, никаких вкладов делать не собиралась, а потому, обернувшись назад и убедившись, что охранник и думать обо мне забыл, глядя совсем в другую сторону, прошмыгнула к лестнице, ведущей на второй этаж.

Кабинет директора располагался в самом конце коридора за массивной резной дверью. Предварительно постучав, я открыла ее и очутилась в приемной.

Миловидная девушка двадцати двух—двадцати трех лет, видимо, не так давно расставшаяся с институтской жизнью, сидела прямо напротив входа за черным офисным столиком в крутящемся мягком кресле. У нее были светлые длинные волосы, локонами спадавшие на плечи. Чуть вздернутый носик, покрытый едва заметными веснушками, голубые глаза и тонкая линия губ ярко-красного цвета.

— Добрый день, — вежливо поздоровалась я с ней.

— Здравствуйте, — девушка подняла голову, рукой отбросив челку, и открыто улыбнулась.

Мне понравилось то, что ее улыбка не была наигранной. Похоже, девушка искренне порадовалась приходу посетительницы.

— Вы по какому вопросу? — спросила она.

Только сейчас я заметила, что из приемной можно попасть в два кабинета. К директору компании «Вектор» и к его заместителю.

— Я бы хотела видеть господина Ляпишева, — как можно беспечнее произнесла я.

Лицо девушки вмиг омрачилось.

— Дело в том… — замялась она, — что Анатолия Геннадьевича нет.

— А когда будет?

— Его не будет… Анатолий Геннадьевич… умер, — последнее слово ей явно далось с большим трудом.

— Что вы говорите? — воскликнула я со скорбным выражением. — У него были проблемы со здоровьем?

— Нет, — девушка качнула головой. — Проблем со здоровьем у Анатолия Геннадьевича не было. Его убили.

— Когда?

Она уже было открыла рот для ответа, но тут на ее лице промелькнула настороженность.

— А вы кто такая? — спросила она, слегка прищурившись.

— Я Толина знакомая, — состроив скорбную мину, ответила я. — Очень хорошая знакомая. С детства дружили. Я только сегодня утром приехала и сразу решила повидаться с ним. Мы с Толей, наверное, лет шесть не виделись, а тут вдруг такое…

— И не говорите.

— Так когда, вы говорите, это случилось?

— Я так поняла, что вчера, — настороженность секретарши исчезла. Похоже, мое объяснение ее удовлетворило. — Сегодня с самого раннего утра у нас уже были люди из прокуратуры. Сказали, что убийца схвачен. Это какая-то дамочка, видимо, пассия Анатолия Геннадьевича.

Я заскрежетала зубами. Как же легко разбрасываются словами подручные Рулаева. Может, уже и по телевизору объявили, что убийца — я?

— А зачем же они приезжали к вам? — поинтересовалась я у ляпишевской секретарши.

— Их интересовал Лосинский.

— Кто это?

— Водитель Анатолия Геннадьевича. Но не наш… То есть, я хочу сказать, не тот, который работает в компании, а другой. Его личный водитель. Только мы не смогли им ничем помочь. Степу Лосинского мы почти не знаем. Ой, да что же вы стоите? — встрепенулась она. — Садитесь. Хотите кофе?

— Не откажусь.

Я села в кресло для посетителей, а миловидная девушка с голубыми глазами тут же бросилась готовить кофе.

— Кто все-таки мог это сделать? — обратилась я к секретарше с самым важным для меня вопросом.

— А вы что, не верите в версию органов? — изумилась она.

— Ах, да! — я стукнула себя по лбу. — Вы же говорили мне, а я совсем забыла. Стало быть, здесь имеет место ревность?

— Так сказал следователь.

— Простите, а как вас зовут? — поинтересовалась я, когда девушка подала мне чашку кофе.

— Лариса, — ответила она.

— Знаете, Лариса, — сказала я, делая неспешный глоток, — в следовательской работе, как и в любой другой, впрочем, иногда случаются ошибки. К сожалению. Тем более мне всегда казалось, что Толя не тот человек, который мог что-то не поделить с женщиной. А ревность… — протянула я. — Даже не знаю, что и сказать. Сомнительно все это.

— Может быть, вы и правы, — согласилась со мной Лариса. — Но ведь преступник уже в тюрьме. Вернее, преступница, — поправилась она.