Охотники. Погоня за жужелицей - Лариса Бортникова

— Хорошая сделка, — похвалил выбор Артура Осман сын Ибрагима. — Хорошая вещь. Ты совсем чуть-чуть опоздал. Гусеница все же помощнее будет. Сейчас почти пустышка и вредная, но через десять лет за нее начнут убивать.

— Знаю. Но раз уж «сплыла»… Бабочка.

Турчонок развел руками. Протянул Артуру фигурку насекомого. Потом с плохо скрываемым равнодушием к уже бесполезному иностранцу зевнул и пришмыгнул носом.

— А что еще есть? Ведь есть же еще что-то… — Артур неожиданно для себя коснулся груди мальчишки. Но едва пальцы Артура дотронулись до выпуклого контура, как мальчишка резко отпрыгнул в сторону.

— Эй! Не тронь! Это не на обмен. Это мое.

— Что… Что там? — Артур с удивлением разглядывал свои пальцы. Какую-то долю мгновения чудилось ему, что он обжегся. Но ни следов, ни боли… Лишь острое ощущение пламени. — Что там?

Мальчишка не отвечал. Он пристально рассматривал Артура. Не мигая и не шевелясь. Так, впервые увидев матерого лисовина, застывают в восторженном удивлении маленькие спаниели. Артур не удивился бы, если бы он сейчас высунул язык и громко, по-щенячьи засопел. При этом Остап сын Ибрагима ничего не говорил. Так же молча он приблизился к Артуру, стянул с кудрявой головы тот самый потертый шнурок, деловито перехватил его поудобнее и…

— Что вы… что ты вытворяешь? — Артур подскочил на месте, когда турчонок прижал к его запястью тот самый неизвестный и довольно жгучий предмет.

Турчонок приподнялся на цыпочках, и прямо под носом у Артура оказалась его ладошка, на которой, уютно устроившись, поблескивала семью выпуклыми крапинами металлическая Божья Коровка.

«Предмет Божья Коровка предлагает семь нестандартных выходов из любой тупиковой ситуации. Выбор решения остается за владельцем. Стоит помнить — лишь один из предложенных предметом сценариев оптимален. Остальные шесть приведут к негативному результату или вернут владельца на исходную точку. Путем тщательного перебора предлагаемых вероятностей и ведения скрупулезных записей возможно вычислить оптиму, однако это процесс долгий и вынуждает владельца использовать вещь чаще, чем допустимо. Последний известный владелец Божьей Коровки — султан Абдул-Меджид, носивший прозвище Самый Робкий из Султанов. Абдул-Меджид получил предмет Божья Коровка по наследству от своего отца — реформатора Селима Третьего. В 1861 году со смертью султана Абдул-Меджида предмет утерян. Для британской ложи интереса не представляет». — Артур Уинсли помнил даже номер страницы в рукописной энциклопедии, над которой архивариус ордена трясся много больше, нежели над собственной молодой супругой. Сорок шестая… Страница номер сорок шесть.

— Она тебя выбрала! — Лицо мальчишки, его поза, его взгляд — все это кричало, вопило и жестикулировало: «Невозможно!» По крайней мере, именно так могли выглядеть титры к кадру из немого кино. Чумазый турчонок, обхватив лохматую голову руками, в ужасе полуприсев, таращится снизу вверх на юношу в европейском костюме из дорогой ткани. Юноша явно недоумевает, отчего немного нервно теребит рукоять зонта. И подпись готическим шрифтом: «Невозможно!» 

Артур никак не мог понять, из-за чего так вдруг всполошился меняла. Ну, прижег его металлический жучок — что с того? Бывает. Предметы частенько сами выбирают владельца. Так бездомные собаки увязываются за случайным прохожим. Это не признак уникальности и не указание на избранность или великую миссию. Да ничего это не значит, всего лишь каприз предмета. Случайное совпадение. Единственное в таких случаях негласное правило — предложить вещь тому, кого она отметила вниманием. А там, дорогой избранник, хочешь — соглашайся, хочешь — нет. Понятно, если бы на месте Божьей Коровки оказались Морж, Гусеница или хотя бы та же Бабочка. Все же жаль безвозмездно расставаться с предметами, за которые всегда можно получить хорошую мзду. Но вещь, свойства которой имели весьма сомнительную ценность… Вещь бестолковая и в каком-то смысле вредная. В самом деле, ну кто захочет постоянно путаться в выборе? Кого привлекает бесконечное топтание на перепутье, даже если одна дорога из семи ведет прямиком в рай или в тот уютный паб, что возле книжного магазинчика под желтой вывеской… Ведь кроме дорожки в рай существует еще целых шесть. А удобных указателей вроде «Пойдешь налево — зонтик потеряешь. Направо пойдешь — встретишь Сесилию Эгертон. Прямо пойдешь — получишь булыжником по темени», увы, не существует.

Нет. Артур определенно не понимал, чего это меняла так взмок и покраснел. Тем более будущий Хранитель присвоить предмет все равно права не имел, да и прямой приказ магистра гласил: «Гусеница или Бабочка… И ничего кроме!» Ничего! Поэтому Артур намеревался просто и без лишних экивоков отказаться от «подарка судьбы». Однако стоило ему озвучить это свое намерение, как турчонок разозлился и заверещал громко, сглатывая от волнения окончания:

— Ты… ты… Ты не понима… Случайностей не быва! Слышишь, не быва! Вы, европейцы, счита, что все зна, что в ваших руках сила, а в ваших головах разум. Вы дума, что ваши правила — правильные. Вы уверены, что умнее всех… — Осман отвернулся в сторону и уставился куда-то в пустоту. Ладошки его то сжимались в кулачки, то разжимались. Точно он хотел, но никак не мог решиться и произнести что-то важное.

Артур ждал молча. Хотя мог бы сказать, что малыш ошибается. И что Артур знаком по крайней мере с одним европейцем, считающим так же, как он. «Случайностей не быва…»? Да-да! Как-то так, только чуть более витиевато и хладнокровно всегда повторял дед.

— Есть еще Жужелица… — наконец выпалил пацан и, худо-бедно взяв себя в руки, продолжил: — Жаль, что ты гяур. Очень. Мне даже хочется убить себя и сохранить секрет, и, будь я воином или монахом, я бы так и поступил, но я всего лишь меняла. Мой дед, мой отец, я… Мы так давно ждали. Мы надеялись — явится мужчина, правоверный, взрослый, сильный и мудрый. А пришел дерзкий англичанин, который еще и не бреется толком и наверняка еще не познал женщины. Но она тебя выбрала, поэтому я должен сказать. Слушай! Да не зевай же ты! Слушай! Есть еще Жужелица. И если она тебя тоже признает, ты сможешь пользоваться ими обеими. Одновременно, сколько хочешь и без последствий. Слушай же! Не зевай! — Меняла набрал в себя побольше воздуха, прокашлялся (наверное, какая-нибудь ловкая перчинка попала ему нос) и уже совсем спокойно, монотонно, словно диктовал под запись страницу скучного учебника, продолжил: — Про Жужелицу мало кто слыхал. Например, ты — нет. И твои старшие тоже. И не делай такое лицо, как будто я запихнул тебе в рот половинку лимона. Менялы — не Хранители. Врать нам, конечно, тоже не положено. Но утаить кое-что не возбраняется. В общем, лучше будет, если ты своим старшим про Жужелицу не разболтаешь, но тут я не советчик. Жужелица и Божья Коровка — султанская пара… Наша! Всегда принадлежала оттоманам. Всегда! И хранилась бы в Сарае Топкапы до сих пор, если бы не султан Абдул-Меджид. Глупый султан! Вот как будто ему не твердили с самого детства, что женщинам доверять нельзя. Женщины лживы. Они обольщают и лишают мужчин разума. Сначала Абдул-Меджид был умный султан, пока не завел себе гарем. А потом ему подарили русскую одалиску. И он влюбился и кое-что ей разболтал… Вообще такое с султанами случается. Все же они мужчины. Но визирь за этим следит. Ночи у нас темные, а Босфор глубокий. Наложницей больше, наложницей меньше. Но эта русская успела! Сразу вытянула у Абдул-Меджида обещание, что, пока она рядом, он не станет использовать предметы. И в доказательство попросила Жужелицу. Не навсегда. До утра, может быть… Не знаю точно, как там у них происходит. — Меняла высморкался, скрывая смущение. — А она… Она нацепила ее на себя и той же ночью сбежала из султанского сераля с любовником. Вот так, англичанин! Самые лучшие из мужчин из-за женщин становятся глупыми и слабыми, как цыплята.

Артур кашлянул осторожным смешком в кулак. Комично было выслушивать от восьмилетнего мальчишки, хоть и не по годам смышленого, рассуждения о коварстве прекрасного пола. К счастью, Осман смешка не заметил — Артуру не хотелось обижать маленького менялу. Тем более что тот и так выглядел огорченным.

— Его прозвали Самым Робким… Посмеивались исподтишка. Все из-за той наложницы! А Оттоманская империя — великая Османлы начала разваливаться прямо на глазах. Султан перестал быть безупречным. Ошибка за ошибкой. Неточность за неточностью. А все отчего? Оттого что, потеряв «старшую султанку» — Жужелицу, великий правитель превратился в беспомощного младенца. Ему бы сразу отказаться и от Божьей Коровки, а он не смог. И она его все больше запутывала. Говорила: «Можно так, а можно вот так, а можно еще вот сяк, и так тоже неплохо». Семь дорог — семь путей. Один лучше другого, только шесть-то из них — обманка. Ну? И как тут решить? Нет, ну можно пробовать, ошибаться, снова пробовать… Рано или поздно попадешь в яблочко. Но это сколько глупостей до этого придется натворить! Если ты просто так человек, можно и поошибаться вдоволь — кому какое дело! А если султан? Во‑о‑от! Прежде у султана была Жужелица — лучший в мире визирь! Почему лучший? Да потому что с советами дурацкими не лезет. Лежит себе помалкивает. Ждет, когда хозяин сам ее спросит, куда дальше идти, как поступить. Жужелица не подсказывает, но не врет, Жужелица просто знает, как лучше.