Узкое место - Михаил Март

— А компенсация за риск? Если я попадусь русской контрразведке, меня ждет пожизненное заключение. Ты помнишь, какой шлейф крови мы оставили в России в предыдущий визит?

— В качестве компенсации — двойной тариф за услуги. В обиде не останешься. Если эта афера пройдет, получишь проценты от сделки. Это тоже немало.

— Хорошо. Я могу идти?

— Он уже подходит к дому. Ступай. С Богом.

Вскоре появился загадочный незнакомец.

— Рада вас видеть. Месяц прошел. Каково положение наших дел?

— У меня все идет по плану.

— Отлично. Присаживайтесь.

Они устроились напротив друг друга в готических креслах с высокими спинками, перед столиком, на котором стоял серебряный сервиз.

— Кофе?

— Не возражаю.

Хозяйка налила кофе в чашки и показала гостю на конверт.

— Здесь список. Преимущественно восемнадцатый век. Есть покупатели, и я гарантирую реализацию. Список будет расти. Ваша идея с передвижной выставкой принесла неожиданный результат. Я осталась очень довольна. Одно меня смущает. Найти хоть один орден из заявленных мне кажется несбыточной мечтой. Но вы настаивали — и я выполнила заявку. Первый лист, что называется. Будут и другие.

— Замечательно. Вы оказались деловым партнером. Впрочем, я и не сомневался в этом.

— Приятно слышать. Но, тем не менее, вы остаетесь для меня инкогнито, а это уже не партнерство. Я предлагаю обменяться послами. С вами будет работать мой человек. Женщина. Русская. Очень неглупая дама, имеющая нужные связи. Можете ею располагать и использовать, как сочтете нужным. Она будет моими глазами в вашем лагере. Единственная информация, которую ей не надо знать, — это имена и адреса владельцев раритетов. Вы можете прислать в мой лагерь своего человека, и он будет в курсе всех дел, кроме имен покупателей. Что скажете?

— Я не возражаю. Моего представителя у вас не будет, а с вашим готов сотрудничать.

Марлен Йордан позвонила в колокольчик, и в кабинет вошла высокая женщина лет сорока пяти с вызывающей внешностью престарелой проститутки, но очень выразительными и умными глазами. Ее наряд казался вычурным и безвкусным. Возможно, она пыталась ввести в заблуждение, прячась за ним, как паяц под слоем грима. Пусть даже так. Есть вещи куда важнее шпионок на своем поле. Если дело поставлено правильно, то соглядатаи не могут быть помехой.

— Позвольте представить вам мою русскую подругу, которой я обязана многим, если не жизнью, — сказала фрау Йордан. — Алина Адамовна Рудецкая.

Гость встал и поцеловал даме руку.

— В Москву полетим одним рейсом. После того как мы пришли к общему соглашению, не считаю нужным скрывать свое имя.

И он назвал очередной псевдоним.

6

 Санкт-Петербург

 Май 2003 года

Кабинеты, кабинеты, уже поднадоевшие. В Париже, в готических дворцах Германии, на окраине далекого Новосибирска, потом в ресторане захудалого Зареченска. Все такие разные, как и их хозяева. Вот и опять кабинет. Портреты российских императоров и полководцев, стеллажи с книгами, манекены, разодетые в кафтаны с золотым шитьем, обвешанные орденами и оружием восемнадцатого века.

Хозяин кабинета — сутуловатый немолодой уже человек в очках, сдвинутых на лоб, — достал из сейфа кортик и положил на стол.

— Это оригинал. Он принадлежал адмиралу Сенявину. Уникальная вещь.

— Хотите сделать копию?

— Времени не хватит. Хозяин дал мне его на несколько дней на реставрацию. Размеры я снял, фотографии сделал, но работа над таким раритетом требует, чтобы оригинал был постоянно под рукой. Да и некому его продать. Потомки Сенявина разорились, никто из них с сундуками, набитыми золотом, за границу не уехал. Обнищавшее дворянство. Если отпрыски прославленного адмирала и дожили до наших дней, то работают на полях разорившихся колхозов либо клерками в бюрократических конторах.

Гость долго разглядывал кортик.

— Знатная штучка!

— Толку что. Я попал в такой переплет, что мне из него не выбраться. Стою на грани разорения.

— Помилуйте, Антон Алексеич, вы только что получили от меня солидный куш за кортик Мордвинова. Он успел побывать на выставках по всей Европе. Сам тому свидетель. Никому и в голову не пришло, что перед ними копия.

— Это меня пугает. Очень пугает. Если бы я знал, что потомок Мордвинова выставит кортик на показ, ни за что не стал бы делать копию. Слухи о выставке дойдут до России. О ней может узнать истинный хранитель оригинала. Скандал неизбежен. Все коллекционеры нашего сообщества, самого крупного в России, знают, что сделать точную копию могу только я, и никто другой.

— Вы единственный Левша в России?

— Может, где-то и существует мастер моего уровня, но о таком еще не слышали. Только дело не в этом. Один я имею допуск к коллекциям теневых собирателей. Кортик Мордвинова никто, кроме меня, в глаза не видел. Я говорю об оружейниках. Как же можно сделать точную копию, имея только каталожное описание без иллюстраций? Глупости. Меня разоблачат.

— Кому принадлежит оригинал?

— Этого я вам сказать не могу. Сообщество мне доверяет. Оно приносит мне основной доход.

— Хорошо. Я задам вопрос по-другому. Скольких коллекционеров вы знаете? Подпольных.

— Всех. Их больше сотни. То, что хранится в их сейфах, не имеет цены. Никому же не приходило в голову продавать или оценивать Джоконду. Она бесценна.

— В мире все имеет свою цену. Вопрос в другом. Один и тот же предмет, если он является раритетным произведением искусства, имеет свою уникальную и прославленную историю, можно продать за разную цену. Потомок адмирала Мордвинова заплатил вам при моем посредничестве полмиллиона евро за кортик своего предка. Здесь главенствующую роль сыграла история кортика. А кортик Сенявина, более богатый по отделке и знаменитый по истории, вы и за сто тысяч не продадите. Даже если предложите оригинал. А на рынке вам за него и двух тысяч не дадут. Вопрос не в самом предмете, а в покупателе. Такой вот парадокс. Так что у вас случилось? Почему вы оказались на краю пропасти?

— Меня ограбили.

— Ну, это не удивительно. Вы все двери держите нараспашку. Даже охраны нет. Я пришел в кабинет, он открыт, и просидел здесь двадцать минут, пока дождался вашего появления. А ваш сейф можно открыть перочинным ножом.

— В моих мастерских и кабинете красть нечего. Сплошная бутафория. В районе какого-то Зареченска во Владимирской области дорожная банда напала на мой грузовик с металлом. Шофер убит. Грузовик исчез. Следов нет.

— И это вы считаете трагедией?

— Больше, чем трагедия.

— Уверены, что ваш грузовик пропал?

— Ну а как же? Поставщик и шофер мне позвонили и доложили, что машина нагружена и выезжает из Новосибирска в Москву. С поставщиком я работаю третий год и ни одной накладки не случалось, шофер надежный, проверенный. По времени тоже совпадает. В день налета машина должна была проезжать Владимирскую область. И наконец, я ездил туда опознавать труп водителя. В тех местах действует банда, с которой никто не может справиться. Но зачем им понадобились железные болванки, мне не понятно. Раньше они на мои машины не обращали внимания.

— Когда это случилось?

— Неделю назад, вы в это время разъезжали по Европе с выставками.

— Так в чем же трагедия? Разве трудно заказать еще одну машину металла?

— Если бы я мог, то рассказал. Но не могу. Мы с вами еще очень плохо друг друга знаем. Спасибо за помощь, я вам бесконечно благодарен, но у меня есть свои тайны. Секреты производства.

Гость улыбнулся, подошел к подавленному горем мастеру и положил руку ему на плечо.

— В том-то и дело, что вы меня плохо знаете. Вы ювелир от Бога. Гений, великий художник. А я человек, который может сделать невозможное. Слабый тому пример — вывоз кортика во Францию и выгодная продажа подделки потомку Мордвинова. Этого потомка еще искать пришлось по всей Европе. Кто бы из ваших друзей и знакомых мог сделать что-то похожее? Мало того, я же мог присвоить себе эти полмиллиона. Заявлять в милицию вы не решились бы. Или я не прав?

Мастер в знак согласия кивнул головой.

— Ну вот, а вы рассуждаете о доверии и сроках нашего знакомства. При моих возможностях я могу найти банду из Зареченска и ее главарей. Они вернут металл.

— Как?

— У меня будет к ним предложение, от которого они не смогут отказаться.

— Шутите? Тоже мне, «крестный отец» современной России.

— Что-то в этом роде. Только я не стреляю и ни с кем не воюю. Я делаю людям интересные предложения, и они их охотно принимают. Так будет и с вами. В чем же секрет машины?

Антон Алексеевич был в растерянности.

— Возвращать вам ее или нет? — прервал его размышления гость.

— Вы это действительно можете сделать?

— Я слов на ветер не бросаю.

— Хорошо. Я уже понял, что вы человек надежный. Короче говоря, одна из болванок была отлита из чистого золота. Тридцать шесть килограммов. Но она ничем не отличалась от остальных.