Тёмный манипулятор (СИ) - Казаков Виктор Григорьевич

— Да, друг мой, я уверен, — спокойно заявил хранитель. Его слова ничуть не расходились с делом. Снова обратившись ко всем, мужчина заявил: — Господа, в основы я вас ввёл. Теперь дело за вами. У вас есть сутки на раздумья.

Что? Так быстро? Мы ведь ещё не закончили? А как же вопросы?

Громкий хлопок прервал внутреннюю панику. У правого края платформы образовался овал со сгустком непонятной субстанции, переливающейся внутри. Портал, — тут же сообразил я.

— И если вы всё же решитесь принять моё предложение, — мужчина пафосно щелкнул пальцами, — попробуйте понять, что за сила скрыта в каждом из вас. Не просто понять, но и, возможно, даже воспользоваться ею. Внутри каждого из вас есть определённая способность, которой вам, в случае согласия, предстоит научится пользоваться.

Просто научится? Инструкция полагается?

— А теперь, прошу, — вежливо указав в сторону портала, переливавшегося цветами небесного оттенка, мужчина первым подошёл к нему. Быстро взглянув на наручные часы, он добавил: — У меня не так много времени. Всё остальное, надеюсь, обсудим завтра. С этим же молодым человеком, — кивнув на качка, сказал он, — мы поговорим отдельно.

Точно какой-то швейцар он встал у входа, приглашая нас пройти внутрь.

— Ну уж нет, — замахал пальцем совсем уже осмелевший хулиган, — у меня вопросики остались.

Не взирая на наглость мальца, с улыбкой на лице хранитель ответил:

— Всё потом.

— А я говорю ни хрена не потом! — продолжал давить малец.

В ответ на это он услышал:

— Если не хотите возвращаться домой, можете выждать сутки прямо здесь. Но, полагаю, вам будет очень некомфортно.

Первым, кто осмелился, оказался очкарик. Сначала он внимательно всех осмотрел, после чего сделал первый шаг к порталу. Подойдя ближе, обернулся, снова наблюдая за реакцией присутствующих. Наконец он решился окончательно, и уже спустя секунду тело заики исчезло в переливающейся синими цветами субстанции.

«Надеюсь он не сдох», — пролетела мимолётная мысль.

— Следующий, — обходительно пригласил хранитель.

— Слушайте, — вдруг опомнился я. Не знаю почему, но мне вдруг захотелось узнать: — А как вас зовут? Вы ведь так и не представились.

— Сейчас это не важно. Поговорим об этом когда согласитесь на предложение. Если не согласитесь, то вы всё равно забудете всё, что здесь произошло. Какой тогда смысл говорить вам имя?

Ну… так-то логично.

Мысленно согласившись с мужчиной, я пожал плечами, после чего всё же подошёл к порталу.

— Надеюсь, я и впрямь вернусь домой, — скорее себе, нежели к кому-то ещё обратился я. Но тут же добавил: — Хотя, не уверен, что хочу туда возвращаться…

Жалостливо взглянув на оставшихся, я обернулся к переливающемуся уже зеленоватым цветом овалу, оторвал правую ногу от холодного металла, и шагнул навстречу неизвестности.

Как бы странно это не звучало, но в глазах не темнело. Просто шаг, мягкая субстанция обволакивает тело, и уже спустя секунду оказывается позади. А перед тобой — знакомая комната панельной хрущёвки, гудящий системной блок компьютера, погасший экран и запах нестиранных носков, валяющихся где-то в углу. Боже… после отрезвляющей свежести Сан-Франциско я чувствую каждый оттенок этой вони.

Включив свет, быстро собрал все грязные вещи и отнёс их в ванную. Запихнул в стиралку, засыпал порошка и поставил на повседневную стирку.

Резко замер.

Что это вообще только что было? Решил постираться? Что на тебя нашло? Какая-то попытка отвлечься от бредней про другие миры? Ну что ж… попытка неплохая, но безуспешная. Всё равно эта чушь никак не испаряется из головы. А должна?

Ответом стало желание схватиться за бутылку. Оставив стиральную машину выполнять свои обязанности в одиночестве, я вернулся в комнату, поднял бокал, посмотрел на него, поставил обратно, поднял бутылку, открутил крышку и, приставив горлышко к губам, запрокинул. Обжигающий поток жидкости соскользнул по горлу, резко ударив прямо в желудок. Желание остановится было, но я давил его так долго, как только мог. А когда стало уже совсем невмоготу, резко одёрнул бутылку, проливая всё, что не влезло, на пол. Громкий кашель заполнил комнату. Соседям это явно не понравится. Но сейчас не до этого — кажется, ещё чуть-чуть и моя глотка сгорит вместе с желудком. Жжение такое сильное, что тянет блевать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Прислушиваясь к внутренним ощущениям, я простоял так ещё какое-то время, после чего понял, что пора. Быстро рванув с места, добежал до туалета, на ходу распахивая дверь, залетел внутрь, опустился на колени и начал испражняться ртом. Во время очередной передышки пролетела смешная мысль: «явно не такими люди представляют спасителей мира».

Так я отключился во второй раз.

Проснулся от некомфортного ощущения в районе штанов. Можно было подумать, будто обделался, но нет — в кармане вибрировал телефон.

— Буэээ! — непроизвольно вырвалось изо рта.

Но, так как блевать было уже нечем, я перетерпел этот мерзкий позыв, расплывающийся по телу неприятной дрожью и мурашками, после чего кое-как запихнул руку в карман и достал телефон.

«НЕ БРАТЬ» — высветилось на экране входящего вызова.

Нарушив собственное священное правило, я ответил на звонок.

— Белый, ты где?!

Ну вот и настало время для нашего знакомства. Рад представиться — Тимофей Белый. Двадцатитрёхлетний неудачник-алкаш, потонувший в собственноручно выдуманной безысходности, работающий на должности продавца-грузчика-консультанта-кассира в небезызвестной сети продуктовых супермаркетов. Нет, Белый — это не сокращение. Это самая что ни на есть полноценная фамилия. Не знаю, как эта информация может тебе помочь, но на всякий случай усни этот важный момент. По кране мере для меня моя фамилия является предметом личной гордости.

Пожалуй, единственное, чем я могу гордиться в этой жизни…

Проблема только в том, что фамилия досталась от отца. А тут, как ты понимаешь, всё не так гладко. Получается, что единственное, чем я горжусь в жизни — результат влияния человека, которого я даже не знаю. Вся моя жизнь — это противоречие на противоречии, мать твою!

— Гхрк, — только и смог ответить я.

— Тим, ты что, помираешь там? Ну-ка хватит ерундой заниматься! А-а, я поняла… опять напился, засранец ты эдакий?! Чтобы через десять минут был на работе! Скажи спасибо, что даю тебе целых десять минут, хоть ты и так уже опоздал на сорок!

Звонок завершился до того, как я успел среагировать.

Кое как оторвав голову от стульчака, попытался приподняться. Вышло с трудом. Поднявшись, добрался до ванной, умылся, почистил зубы. Еле волоча ногами, прошёлся по квартире, собирая рабочую униформу. Через двадцать минут я уже стоял напротив магазина.

— Ну и какого хрена?! — орала директриса, у себя в кабинете. Я же молча принимал её обвинения, понимая, что она имеет на это полное право.

— Простите, — наконец смог выдавить я, после потока оскорбительных замечаний. Конечно, рассказывать ничего не собирался — мало ли, примут ещё за сумасшедшего. Но для пущего эффекта всё же решил добавить: — Вы даже не представляете, что произошло со мной этой ночью.

Директриса посмотрела на меня как на ненормального.

— Быстро переодевайся и на кассу!

Ох уж эта касса… Хуже проклятия в этом мире нет. Даже монстры из другого мира не так страшны, как работа на кассе в час пик. Ещё, наверное, заставят стоять весь день… Ну за что мне это всё?

Отправившись в раздевалку, переоделся. Пока натягивал последний элемент униформы на голову, в дверном проёме показалась коллега.

— Глядите-ка кто решил явиться, — мило стреляя глазками произнесла та.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Кристина — настоящее воплощение подростковых грёз. По крайне мере в плане фигуры и миловидного личика — точно. Хотя, если рассматривать её нахальный характер, то тоже найдётся много плюсов. На каком-нибудь психологическом уровне всякие малолетки наверняка могут воспринять её нахальство и дерзость за юбку мамочки, под которой всегда можно спрятаться. Это ли не счастье для несформировавшегося озабоченного организма?