Яма - Борис Акунин

Вор наверняка оставил множество следов и улик. Просто действуйте по учебнику мэтра Бертильона.

Бошан пробормотал:

– Ах, какая досада, что мистер Холмс уже уехал. Я бы, конечно, обратился за помощью к нему.

Эта реплика, кажется, задела Эраста Петровича. Меня, признаться, тоже. Мир устроен несправедливо. Самым гениальным детективом считается не самый гениальный детектив, а тот, про кого пишут книжки. Звездой сыска Шерлока Холмса сделал доктор Ватсон, подумал я и твердо пообещал себе, что прославлю на весь мир Эраста Фандорина таким же способом. Тем более что литературный труд чрезвычайно приятен.

– Чемодан собран, господин, – сказал я. – Отчего бы нам не прокатиться? Этого требует и долг учтивости по отношению к человеку, который вчера угостил нас хорошим ужином.

Через двадцать минут мы были в замке, с которым накануне я прочувствованно расстался навсегда.

Мы с господином поклонились телу несчастного мсье дез Эссара, чья мечта о приключениях столь печально осуществилась. Потом Эраст Петрович осмотрел труп.

Судя по вмятине и синяку на виске, беднягу убили тяжелой бронзовой вазой, валявшейся рядом, на ковре. У вора при себе не было даже ножа – схватил первое, что попало под руку. Крови вытекло совсем мало, удар пришелся по ночному колпаку.

Бригадир показал выбитое стекло, отпечаток на подоконнике.

– Стоптанная г-галоша, тридцать сантиметров, – сказал господин, поглядев в лупу. – Преступник высокого роста, не меньше метра восьмидесяти пяти. Телосложения при этом эктоморфического, иначе не пролез бы в форточку. Это уже особая примета: нужно искать долговязого, очень худого с-субъекта. А что у нас тут?

Он подобрал с пола драный картуз, не замеченный жандармом.

– Пахнет давно не мытыми волосами… – Нашел волосок, опять поднес увеличительное стекло. – Рыжий. Вот вам еще одна п-примета.

– Тощий длинный бродяга с рыжими волосами, – кивал бригадир, записывая в книжечку. – Сейчас из-за кризиса полно безработных и бездомных, они забредают и в наши тихие края.

Потом мы постояли перед буфетом, из которого явно что-то пропало, но не всё. Большое серебряное блюдо и два массивных кубка остались на месте.

Казус действительно был самый заурядный.

Господин вернулся к покойнику – должно быть, из почтительности, – а я стал подводить итоги. Бошан внимательно слушал, делая пометки.

– У американцев этот разряд преступлений, один из самых распространенных, называется «a burglary that went wrong», незадавшаяся кража со взломом, – объяснял я. – Это когда застигнутый врасплох воришка совершает убийство с перепугу и потом в панике сматывается. Произошло вот что. Вор пролез через форточку, начал вынимать серебро из буфета, но сверху на шум спустился хозяин – в халате и колпаке. Вор увидел дез Эссара слишком поздно, чтобы скрыться. Схватил вазу, ударил, а потом сбежал, даже не забрав остальное серебро. Вылезал тем же путем, через форточку. Вы ведь обратили внимание, что галоша отпечаталась носком к окну? Тогда же, вероятно, убийца обронил картуз и не заметил этого. Что нужно сделать дальше? – спросил я старательно скрипевшего карандашом жандарма.

– Что? – переспросил он, глядя собачьими глазами.

– Первое: вызвать слуг, хорошо знающих дом, и установить в точности, что` из серебра пропало. Второе: обойти скупщиков краденого…

– У нас их нет. Это же провинция.

– А ломбарды есть?

– Один, в Сен-Мало.

– Ну так наведайтесь туда. И обязательно пройдитесь по кабакам. Преступник – человек незамысловатый. После такой встряски наверняка захотел выпить. Может быть, налакался и валяется где-нибудь. Найти тощего дылду с рыжими волосами вам будет нетрудно. И у вас в послужном списке появится раскрытое убийство. Поздравляю.

Я посмотрел на свой «хэмпден». Была уже четверть двенадцатого.

– Господин, нам пора на станцию.

Эраст Петрович зачем-то снял с мертвеца ночной колпак, повертел его, пощупал и вдруг сказал:

– Мы не едем в Париж. Мы будем расследовать это дело. Оно интересное.

– Что ж в нем интересного? – удивился я.

Не отвечая, господин вышел в коридор и поднялся по лестнице в хозяйскую спальню. Мы с бригадиром шли следом, недоуменно переглядываясь.

Склонившись над смятой постелью, Эраст Петрович тщательно оглядел подушку в лупу.

– Хм. Очень странно. Нет даже микроскопических капелек крови. Неужели дез Эссара действительно убили внизу?

– А где же еще? – изумился я. – Конечно, внизу. Стукнули по голове тяжелой вазой.

– Ты невнимателен, Маса. По следу от удара видно, что били лежащего. Я решил, что преступник прикончил дез Эссара в кровати, а потом стащил вниз.

– Зачем?! – дуэтом воскликнули мы с Бошаном.

– Чтобы инсценировать незадавшееся ограбление. Изобразить убийство как с-случайное.

Я решительно ничего не понимал.

– Кто бы стал это делать? И ради чего?

Господин укоризненно покачал головой.

– Чем разглядывать серебро в буфете, лучше заметил бы другую п-пропажу. Чехол от картины лежит, а самого портрета нет.

В самом деле! Дез Эссар вчера сказал, что повесит портрет девушки-корсара на почетном месте, над камином. Парусина действительно лежала на дровах, но картины в салоне не было!

– Ты помнишь рассказ дез Эссара об иностранце в зеленых очках, который предлагал за портрет большие деньги? Не странно ли, что владелец картины убит, а она исчезла?

– Очень подозрительно, – признал я. Бошан просто почесал затылок. Он уже ничего не записывал, а только хлопал глазами.

– Но моя версия о том, что хозяину проломили голову в постели, не подтверждается. И это з-загадка, – задумчиво произнес Эраст Петрович. – Осмотрим-ка тело еще раз.

Мы спустились. Покрутив мертвую голову так и этак, а потом перевернув труп спиной кверху, господин присвистнул.

– Видите круглую вмятинку вот здесь? – Ткнул покойнику пальцем ниже затылка. – Феноменально сильный удар каким-то овальным предметом.

– Пальцем?

– Нет, диаметр чуть больше пальца. К тому же даже у тебя не хватило бы силы на такой удар. Дез Эссар спал на животе. Кто-то очень точно, с превосходным знанием анатомии, переломил четвертый позвонок. Вот почему в постели нет крови. Чем били – загадка. Следов от такого оружия я прежде не встречал. Потом убийца надел на мёртвое тело халат, стащил вниз и нанес еще один удар, вазой. Расчет был на то, что провинциальная полиция несведуща в криминалистике и не станет слишком тщательно копаться во вроде бы очевидном преступлении.

– Я и не стал бы, – признал Бошан. – Даже в голову бы не пришло.

– Это преступление совершено профессионалом наивысшего класса, – резюмировал Эраст Петрович. – Но убийца никак не предполагал, что расследованием тоже займется профессионал [он скромно не прибавил «наивысшего класса»], и потому преступник немного снебрежничал. Посмотрим, не совершил ли он и других оплошностей. За мной, господа!

Ах, как же я любил – и сейчас люблю – самое начало сложного расследования! Азарт, предвкушение охоты, аппетитный аромат тайны! Бригадир Бошан, кажется, был