Королевский сорняк - Татьяна Гармаш-Роффе

– В том-то и дело, что нет. Ничего.

– Государственными секретами не владеет твоя кассирша? Тень агента 007 можно не тревожить?

Александра усмехнулась. Алеша был, конечно же, прав. Просто она стала слишком циничной. И больше не верит в сказки. А они, вопреки всему, случаются, что, несомненно, радует…

…Первый этап прошел блестяще, ну просто блестяще! Он провел отличный кастинг! Подарок – эта девочка. Великолепный материал для режиссера-постановщика: мягкая, податливая глина, доверчиво следующая инструкциям мэтра…

Но события должны развиваться, не так ли? Пора пригласить ее в гости. Шампанское, цветы, свечи – женщины обожают этот декор под названием «романтический». И потом упоительная ночь в роскошной спальне. Какой мудак сказал насчет рая с милым в шалаше? Нет, господа, рай бывает только на шелковых простынях! Потому что шелк льнет к коже и ласкает, как нежнейшая волна теплого моря. И женщина себя чувствует юной прекрасной богиней, выходящей из морской пены. Она счастлива и щедра – и потому с ней счастлив мужчина…

Тоня оказалась впервые у Кирилла в гостях. До сих пор они проводили ночи в ее маленькой квартире в конце Алтуфьевского шоссе, рядом с магазином, где она работала еще так недавно… И вдруг Кирилл пригласил ее.

Она вошла в его квартиру, как во дворец: осматриваясь с замиранием, боясь ступить на роскошный начищенный паркет. Жилище Кирилла было обстоятельно богато – фундаментально, капитально богато. В этом было даже что-то тяжеловесное, что не шло Кириллу… Тоня не удержалась, спросила:

– Никогда не думала, что у тебя такой вкус…

Она прикусила язык, но было поздно.

– Тебе не нравится?

– Что ты, очень нравится! – не слишком убежденно ответила Тоня.

– Что ты имела в виду: «такой вкус»?

– Ну… Ты одеваешься и держишься просто, а квартира обставлена слишком роскошно…

– Я веду себя просто с людьми, потому что не хочу шокировать их… Не хочу, как ты однажды выразилась, «унижать» их моим положением.

Тоня готова была перецеловать его с головы до ног за эти слова. Какая тонкость души, какая деликатность! Боженька, добренький, неужели тебе удалось наконец создать такого совершенного мужчину??? И за какие же подвиги ты подарил это дивное творение мне?

– А это – мой дом, – продолжал Кирилл. – Здесь я один, шокировать некого. А я – я люблю роскошь, – улыбнулся он немного смущенно.

– И тебе она идет, – улыбнулась в ответ Тоня.

– Тебе тоже, – притянул ее к себе за талию Кирилл. – Но, что важнее, тебе иду я! Посмотри, как великолепно мы смотримся рядом?

Он притащил ее к огромному, в рост, зеркалу. Самое удивительное же было в том, что они и вправду отлично смотрелись рядом. Тоня не могла оторвать от себя глаз: как хороша! Она немного похудела в последнее время – каких-то три кило, но они изменили линии ее фигуры. Новая стрижка, волна волос глубокого цвета, падавшая на щеку с одной стороны, выгодно подчеркивала овал лица, а умелая косметика оттеняла глаза и губы… Она стала ощущать себя иначе, воспринимать себя иначе, она стала вести себя так, как ведет себя красивая женщина, знающая себе цену… Странно теперь и вспоминать, что совсем недавно она сидела, сутулясь, за кассой, с примитивным хвостиком бесцветных волос, в дешевом китайском джинсовом платье, блеклая и неуверенная в себе…

Но ведь это она стала такой, она! Вот урок – вот важнейшее открытие жизни, которое ей подарил Кирилл! Все это в ней было и раньше, но она так не верила в себя, что никогда бы не осмелилась извлечь этот тайный клад ее красоты. А всего-то надо было – посметь!!!

Ей ужасно хотелось рассказать об этом Галке, научить ее тоже. Она теперь видела подругу другими глазами: глазами визажиста. Как бы она переделала ее прическу, стиль одежды, цвет волос, макияж… Но ведь Галка скажет: тебе-то деньги дает Кирилл! К тому же у тебя теперь хорошая зарплата. А я, интересно, на какие шиши все это делать буду?

Да дело даже не в деньгах. Галка начнет доказывать, что все это лишнее, что Боря ее и такой любит… В общем, старая песня.

Тоня вздохнула. Кирилл накрывал на стол, она вызвалась помочь. Вкусная еда из ресторана (он признался, что готовить не умеет), музыка, свечи, вино и вся эта красота вокруг ее пьянили. Ей казалось, что она погрузилась в дивный сон. Может быть, так бывает, когда принимают наркотики? Состояние блаженства, в котором все воспринимается немножко в тумане, когда все изумительно и замечательно, и когда на все согласна…

…Он отнес ее в спальню на руках. Он раздевал ее долго и красиво. Он целовал ее медленно и нежно.

Время шло, а они все никак не могли насытиться друг другом.

– Ты подмешал мне наркотик в еду? – спросила она, смеясь.

– Нет, милая… Почему ты так подумала?

– Мне никогда не было так хорошо, – прошептала она.

– И мне, Тоня, – прошептал он.

Он впервые назвал ее Тоней.

Через несколько дней Кирилл предложил ей жить вместе. У него.

…Тоня никогда не жила с мужчиной. До Кирилла у нее случилось два недолгих романа: вполне явный суррогат, приправленный ее отчаянной надеждой утолить голод чувств. И еще один брак – Тоня даже толком не знала, с кем именно. В неполных восемнадцать она приехала в Москву поступать на экономический факультет. Но бесплатные места свелись к тощему минимуму, насквозь схваченному «своими». Тоня не поступила, хотя очень прилично подготовилась. Учуяв, что ситуация безнадежна и нет смысла пытаться на следующий год, она собралась возвращаться к себе в Пятигорск. И вдруг одна девчонка, с которой она вместе сдавала экзамены, предложила Тоне… фиктивный брак с одним ее приятелем!

– У него дом на снос, будут давать новые квартиры. Ему нужно жениться, чтобы дали квартиру побольше. А у тебя появится московская прописка взамен! Идет?

Тоня согласилась, расписалась, – восемнадцать уже стукнуло, – и через два года послушно развелась «по обоюдному согласию». Своего «мужа» она лицезрела дважды: в загсе во время бракосочетания и в суде во время развода.

Так вот и вышло, что до двадцати четырех лет она жила одна. И теперь, сказать по правде, просто боялась. Трусила. Как это – жить с мужчиной???

Но оказалось, что не смертельно. Все устроилось как бы само по себе. Они оба работали, утром каждый занимался собою сам, вечером готовила Тоня, а Кирилл нахваливал ее кулинарные способности. Сам он всегда принимал участие в уборке-мойке, привозил из магазина продукты по ее списку; свои рубашки он отдавал в прачечную – в общем, все сложилось легко и непринужденно. Им было весело и хорошо друг с другом.

Через две недели Тоня уже привыкла думать, что «домой» – это в квартиру Кирилла. И была счастлива этим домом, Кириллом, их дневным бытом и их великолепными ночами. Сказка продолжалась.

А в ней все отчетливее проступали черты «Тысячи и одной ночи»…

Глава 5

Она поднялась на новую ступень развития, и это замечательно. Но пока что все сводилось к феномену под названием «свита играет королеву». Любовь красивого мужчины, более престижная работа, неплохая зарплата были всего лишь внешними атрибутами – то есть «свитой», которая придавала Антонии новый статус.

Но надо, чтобы она сама почувствовала себя королевой! Самоценной. А вот для этого надо заставить ее почувствовать себя самкой, способной взять любого самца. Вытащить это архаичное, древнее, как мир, самоощущение наружу. Женщина, которая не осознает себя самкой, – мертва. Она ничего не познает в жизни. Она раз и навсегда закостенела, она стала не просто трупом – но уже скелетом, зомби. Она опасна для общества, для своих детей, мужа, коллег – для всех, кто с ней соприкоснется!

Настоящая женщина лишь та, которая знает, что мир вместе с нами, мужчинами, жалкой видимостью сильного пола, – этот мир подчиняется ей. Потому что мужчина, даже самый последний мачо, – пойдет, не разбирая дороги, как лунатик, с закрытыми глазами, на ее сексуальный зов… Тот самый, который англичане называют «секс-аппил», а французы «секс-аппель»…

Зов…

Зев…

Это отверстие в теле женщины, из которого мы все вышли и в которое мы постоянно стремимся обратно… Мы, мужчины, вечные младенцы, – нам нужна наша колыбелька в материнском лоне. Всем, от нежнейшего любовника до грубого насильника. Женщины никогда не поймут, почему мужчины после секса сразу же засыпают… А потому что они вернулись в колыбельку! В которой они, хоть ненадолго, способны обрести младенческую безмятежность.

Хм, неплохо сказано, надо будет записать…

А пока что предстояло сковырнуть, как струпья, ее последние страхи, комплексы, неуверенность, остатки ханжества. Чтобы под ними обнажилась новая, блестящая, молодая кожа.

Ну что ж, приступим! Он знает, как это сделать.