Книга (СИ) - Ефимия Летова

сокровищнице Каменного Замка много лет хранился один древний артефакт, — наконец сказала она. — Заброшенный в силу того, что никто не умеет им пользоваться. Но если ты добудешь его… Мы могли бы попытаться. Заёмная сила циаля, мои знания и твоя свобода передвижения.

— Как, гвирта? Как я его добуду? Никому из Совета Девяти нет прямой дороги в королевский дворец. Это привлечёт слишком много внимания. И потом, когда о пропаже узнают…

— Разумеется, тебе не нужно туда идти, глупое существо. Найди сообщника, который сделает всё за тебя.

— Как?

— Какой ты отвратительно беспомощный, шипохвост, — с сожалением произнесла Лавия. — Убирайся, сегодня я устала, речь и слух без органов тела даются мне с трудом, но завтра… приходи. Я назову тебе имя того, к кому ты сможешь обратиться за помощью.

— Как вы можете его назвать? — почти с ужасом произносит посетитель. — Вы не выходили отсюда уже полтора века, гвирта Лавия. Никого из обитателей Дворца вы не знаете. Они родились уже после вашего заточения и…

— А вот это уже не твоё дело, безмозглый шипохвост. Завтра я назову тебе имя того, кто достанет артефакт из дворца. Твоё дело — чётко выполнять указания, договориться и ничего не испортить. Ах, да.

Голос вонзился в поднявшегося на ноги гостя, как боевая метательная игла, точно в лоб.

— Тебе еще понадобится тело.

— Т-тело? — заикнулся тот.

— Неужели ты думаешь, что демиург перенесётся сюда целиком? О, нет. Только бестелесная душа. Но и этого будет достаточно, чтобы до краёв напоить божественной магией любую смертную кровь. Для ритуала тебе будет нужно тело человека, магии лишённого.

— Живое?

— Ненадолго живое, шипохвост. Молодое. Выносливое. Женское.

— Почему?!

— Потому что женщина является гораздо лучшим проводником, нежели мужчина, — раздражённо добавила Огненная. — Медиум. Посредник. Женщина предназначена быть посредником самой своей сутью, способностью к таинству деторождения, ибо в потомков всегда вселяются души предков… Уходи. Завтра получишь указания. Договоришься с тем, кого я назову. Возьмёшь артефакт. Найдёшь тело. Проведёшь ритуал и призовёшь душу Демиурга, а потом…

Голубой глаз вспыхнул снова.

— А потом мы будем снова свободны. Ото всех, в том числе, от собственного уродства. Ты, я и даже этот мир. Даже если его не станет.

Глава 5. Наш мир.

— Что вы хотели? — я не соглашаюсь и не отрицаю — глупо отрицать очевидное, в смысле, собственное имя. И мне совершенно не из-за чего тревожиться, я не нарушала закон, никому ничего не должна, но тревога, иррациональная, тянущая, продолжает ворочаться внутри, как страдающая бессонницей змея.

— Мы можем поговорить наедине? — глаза у посетителя по-детски широко распахнутые, наивные, карие, чистый такой цвет, один в один — как чай в моей кружке. Невыразительный в целом мужчина, особенно по сравнению с мускулистым рослым Кириллом, но одет и впрямь дорого, стильно, и голос приятный — низкий, мягкий. С таким голосом хорошо работать психологом. Или массажистом. Проходите, раздевайтесь, ложитесь, здравствуйте!

Чёрт, зачем я об этом думаю!

Валя косится на меня, нервно перебирая бумаги и ручки. В отличие от меня, никаких композиций она не выстраивает, только хаос наводит. Я буквально физически ощущаю, как возрастает градус её любопытства и предвкушения чего-то этакого… Чего-то этакого, что случается со всякими Ванессами, Стеллами и Лаурами из её любимых мелодрам, но со мной не произойдёт никогда.

Может быть, поэтому я так не люблю своё настоящее, паспортное имя? Мама назвала меня в честь героини романа Жюльетты Бенцони. Марианна книжная была безумно красива и разбивала мужские сердца. Я же неплохо научилась разбивать только чашки и собственные иллюзии.

И никто, никогда не называл меня Марианной, даже Кирилл. Никто и никогда, кроме мамы. После развода я поменяла паспорт, совсем недавно, но…

— Пойдёмте, поговорим, — царственно кивнула я, хотя ещё секунду назад планировала потребовать объяснений прямо здесь. Отчасти из-за Вали — пусть побудет в счастливом неведении еще несколько минут, прежде чем снова убедиться, что жизнь скучна и обыденна, и ни за ней, ни за мной никогда не приедет принц на внедорожнике.

Визитёр стянул с рук перчатки — чёрные, кожаные, и явил миру обручальное кольцо на положенном месте. Я выразительно посмотрела на Валентину, а она вздохнула, схватилась за тряпку и двинулась к фортепиано. Каждый снимает стресс, как умеет.

— Пойдёмте, — повторила я и пошла вдоль стеллажей в маленькую каморку для сотрудников. Женатый очкарик покорно последовал за мной, озираясь по сторонам так, как будто оказался в библиотеке в первый раз в своей жизни.

Возможно, так оно и было. Сидя в библиотеке, на внедорожник не заработаешь, так что нечего ресницами хлопать — меня этим не обманешь.

Я закрыла дверь, сбросила на пол собственную сумку, уселась на потрепанный деревянный стул и кивнула очкарику на облезлое кресло у стены.

— Слушаю Вас внимательно.

— Эмм… — он вцепился в плешивые подлокотники. — Прошу прощения, что отвлекаю вас от работы, наверное, вы удивлены, мы ведь незнакомы, но… Меня зовут Вячеслав. Вячеслав Станов, я… я муж Карины. Карины Константиновны Становой.

Он замолчал, а я стала прикидывать, насколько велика вероятность существования второй Марианны Мартыновой в нашем городе. Как ни крути, нулю она не равнялась.

— С которой я тоже незнакома, — прервала я молчание.

— Ах, да, но видите ли… возможно, вы читали её книги.

— Не читала.

— Жена… пишет под псевдонимом. Кнара Вертинская. Она… известный автор.

Змея-тревога проснулась окончательно, подняла голову и поползла куда-то вверх по пищеводу.

— Книги Кнары Вертинской я читала. И что?

— Помогите мне, пожалуйста, — мягкий голос стал каким-то жалобным, как у ребенка, которого дома бьют. — Я понимаю, что это всё так нелепо, странно и вообще… но мне очень нужна ваша помощь.

— Не поняла, — я подавила желание ухватиться за горло, остановив движение тревоги, вызывавшее уже не просто дискомфорт — тошноту.

— Карина пропала, — очкарик Вячеслав снял очки и уставился своими чайными глазами на меня, часто моргая, словно собака на солнце. — Помогите, Марианна. Мне… ей очень нужна ваша помощь.

* * *

Мне тоже захотелось вцепиться в подлокотники, но у стула их по