Наложница императора - Татьяна Семенова

Во втором дворце — Павильоне Совершенной Гармонии велась подготовка ко всем этим церемониям. А третий — Павильон Сохранения Гармонии служил для торжественных трапез, и там же проводились государственные экзамены на высшую учёную степень в присутствии самого императора.

Получение учёной степени являлось началом карьеры государственного чиновника. Этот путь сулил богатства и почести. Всего учёных степеней было четыре, и для получения каждой из них требовалось сдать государственные экзамены. К ним допускались все, не зависимо от возраста и положения. Исключение составляли лица, чьи предки занимались недостойными профессиями. Например, сыновья цирюльников и актёров не имели права принимать участия в экзаменах. Женщины, разумеется, тоже.

Первая ученая степень присваивалась в главном городе округа, вторая — в главном городе провинции, третья и четвёртая — только в Пекине. Экзаменуемый должен был знать наизусть все древние классические книги и комментарии к ним — трактаты по философии. Ни о какой математике, физике, астрономии не было и речи. Китайские учёные никогда не изучали этих предметов даже в школе — зубрили только классические философские труды. На государственных экзаменах кандидат должен был написать сочинение-рассуждение. В качестве тем выбирались изречения древних. Например: «Если я хочу быть добродетельным, то добродетель приблизится ко мне». Или: «Искренность — это путь к Небу». Кандидат излагал собственные мысли по теме, а также мысли великих. Соискателей было много, и не все получали на экзаменах высший бал. Самые лучшие обретали степень и занимали должность соответственно ей. Чтобы получить самую высшую степень, кандидаты по традиции сдавали экзамены в Павильоне Сохранения Гармонии. Темы для сочинений выбирал лично император.

Павильон Сохранения Гармонии являлся последним из трёх дворцов, служившим для официальных церемоний. Дальше, за Воротами Небесной Чистоты в самом центре располагались жилые покои императора и его приближённых. Первый дворец, прямо напротив ворот, имел название Павильон Небесной Чистоты и являлся канцелярией императора. Здесь заслушивались доклады, решались повседневные дела. Следующий дворец — Павильон Соприкосновения Неба и Земли. В нём стояли ларцы, обшитые жёлтым шёлком, где хранились императорские печати. Тут же проводились аудиенции.

И наконец, последний дворец центральной части — Павильон Земного Спокойствия — состоял всего из нескольких комнат. В одной из них была спальня императора и императрицы, в другой — небольшой храм; ещё в одном зале проводились важнейшие церемонии, например, бракосочетание императора.

За тремя дворцами начинался Императорский сад, а с восточной и западной сторон располагались покои наложниц императора, его детей, вдовствующих императриц и, конечно же, ещё одни покои самого властителя. В восточной части Запретного города находились: Павильон Радостных Звуков, где проходили спектакли, Павильон Отдыхающей Старости, некоторые другие дворцы, соединённые между собой галереями и проходами; восхитительные парки с фонтанами и тенистыми деревьями, беседки и прочие сооружения. Во дворцах Запретного города всё просто дышало роскошью: великолепно раскрашенные потолки, обитые шёлком стены, сверкающие полы, всевозможные вазы тончайшей работы, изящные символические скульптуры животных, мебель, инкрустированная золотом и многое-многое другое.

Всего в Запретном городе насчитывалось 9999 разнообразных помещений. Конечно, число было не случайным. Согласно легендам, у самого Небесного императора имелось десять тысяч комнат, поэтому земной император не мог позволить себе иметь столько же или больше.

Днём в Запретном городе кипела жизнь. Сановники, князья, высокопоставленные гости приходили к властителю Поднебесной с визитами или докладами. Но как только наступали сумерки, все они должны были покинуть Запретный город. Кроме императора и его малолетних сыновей во дворцах не оставалось ни одного настоящего мужчины. Лишь многочисленные евнухи, являющиеся «ушами, клыками и зубами» императора, выполняли роль стражей и надзирателей. Как только последний посетитель покидал Запретный город, во всех уголках слышались громкие голоса дежурных евнухов: «Опустить засовы! Запереть замки!» Запретный город тут же погружался в тишину и лишь иногда, если кто-нибудь из евнухов хотел войти в пустой дворцовый зал, раздавался громкий крик: «Открываем зал!» Лишь после этого, евнух мог войти туда. Всё это делалось для того, чтобы ненароком не встретиться со злым духом, ведь императорские дворцы просто «кишели злыми духами». Во время праздников евнухи совершали специальный обряд задабривания злых духов, населявших дворцовые залы, с тем, чтобы они помогли им избежать наказаний и побоев со стороны хозяев. Подносили всевозможные кушанья: соевые лепёшки, вино, куриные яйца, фрукты, а иногда даже целые туши свиней и баранов.

В Запретном городе евнухи были повсюду: они прислуживали царствующим особам и по ходу одевания, и во время обеда, и на прогулках, постоянно охраняли и развлекали их, а также драили полы, ходили с мухобойками и даже играли в императорском театре. Тем из евнухов, кто не достиг более высокого положения, приходилось очень туго. За любую провинность их жестоко наказывали и могли даже убить. Жизнь евнуха не стоила ничего! Другое дело — главные евнухи. Эти имели большое влияние при дворе и являлись доверенными лицами царствующих особ. Сановники, приходившие на доклад к императору, первым делом бежали к доверенному евнуху, осыпая его всевозможными подарками, чтобы тот замолвил за них словечко.

Евнухи большей частью были выходцами из бедных семей. Во дворце молодых делали учениками старых, более опытных евнухов и платили начинающим совсем маленькое жалование. Меж тем почётные евнухи, достигшие больших высот, частенько имели собственные дома в пределах Внутреннего города, собственных слуг, и экипажи. Иногда они даже усыновляли детей, но только из своего рода.

А помимо евнухов, в императорских дворцах работало ещё более десяти тысяч служанок и рабынь. Это они в основном убирали комнаты, стирали бельё, готовили, словом, так же, как и евнухи, находились в услужении у императорской семьи, наложниц и фрейлин.

Глава 4

ВОСКРЕСШИЙ ИЗ МЁРТВЫХ

Элла Вениаминовна открыла дверь и с улыбкой на лице встретила ребят, как будто давно ждала их.

— Рада вас видеть, молодые люди, — сказала она, и в искренности её никто не усомнился.

Такой уж она была человек: если говорит, что рада видеть незваных гостей, значит, действительно рада. Она ребятам ещё при первой встрече понравилась. И они ей тоже: хорошо воспитанные, эрудированные, очень неглупые. А Ваня, влюбленный в поэзию Пушкина, особенно запомнился Элле Вениаминовне.

— Что-то случилось? — спросила она после паузы. — Вы, кажется, немного взволнованы?

Вот она истинная тактичность интеллигентного человека: «немного взволнованы»! Да они влетели к ней едва не насмерть перепуганные, совершенно потерянные, стояли теперь, нелепо косились друг на друга и не знали, с чего начать.

— Ну, хорошо, — пришла на помощь Элла Вениаминовна, — я сейчас приготовлю чай — тогда и поговорим. Проходите в комнату.

Оставшись втроем, ребята стали торопливо шептаться, словно карикатурные злодеи-заговорщики из какого-нибудь старого фильма.

— Может, ей рассказать всё как было? — предложил Ваня.

— Нет, она обидится, узнав, что в первый раз мы её обманули, — возразила Аня. — Чушь какую-то наплели тогда. А сейчас что скажем? «Извините, Элла Вениаминовна, мы Вам в прошлый раз голову морочили, а на самом деле вместе с дневником Сергея обнаружили на развалинах дома машину времени и немножко попользовались ею, ну, совсем малость, из чистого любопытства…» Так, что ли?

— А почему нет? — сказал Ваня. — Где тут обман? Мы просто кое-чего не договаривали.

— Где обман? А то, что жизнь Сергея интересовала нас вовсе не потому, что совесть замучила? — все больше заводилась Аня. — Якобы мы хотели дневник вернуть ему или его учителю, а на самом-то деле документы искали на «Фаэтон». Вот и всё!

— За нами гоняются люди из Секретной Лаборатории, — пробурчал Ваня, — нас, может быть, убьют завтра, а ты всё боишься кого-то обидеть…

— Мне стыдно! — совсем уже громко сказала Аня. — Дневник надо было отдать Зорину, а такой чудесной женщине, как Элла Вениаминовна, следовало сразу говорить правду…

Чудесная женщина с подносом в руках стояла за спиной у разоткровенничавшейся девушки.

Ваня ткнул Аню в бок, а Саша сделал страшные глаза и запоздало подал знак легким кивком.

«О, ужас! Она всё слышала!» — пронеслось у Ани в голове.

Элла Вениаминовна меж тем выставила на стол уже знакомые друзьям фарфоровые чашки с китайскими драконами, хрустальную сахарницу, небольшое блюдо с конфетами и печеньем и присела на краешек дивана как раз напротив Ани. Тишина сделалась такой, словно всем одновременно заложило уши. Но хозяйка квартиры совершенно невозмутимо, с добрейшей улыбкой разлила чай и, взглянув Ане прямо в глаза, произнесла: