Утро бабочки - Елена Минькина

Аллочка очень бабушку твою любила, оне подругами были. Бабушка твоя пять лет, как умярла, страдала очень, из-за маня. Я ведь с сыном поругался, вот Васька и исчез от нас в шестнадцать лет, покойница мене энто всю оставшую жизть и припоминала. Я Ваську искал в районе, да так и не нашел, а он вишь где — в Москве.

— А из-за чего вы поссорились?

— Да, Васька, девку испортил, ребенка ей сделал, и все с одного раза, подлец. В экскурсею оне с классом поехали, он в музее яе и подцепил. И были всего-то два дня вместя. А через девять месяцов письмо пришло — поздравление от ея подружек. Девочка родилась, а бабушка твоя письмо первой прочитала, в тридцать шесть бабкой стала, мене тогда сорок было. Ваське шестнадцать, я яго хорошенько выпорол, а он возьми, да из дома и уйди. Ту девочку Маринкой назвали, в честь бабушки.

— Как меня?

— Так энто ты и была. Моя Мария посля энтого начала чахнуть, очень уж по Ваське тосковала, внучку хотела нянчить. Через три года, я не выдержал, поехал в район, по энтому письму. Девочка энта оказалась детдомовской. Детдома на энтом месте ужо не было, никто нам никаких справок дать не мог. Обратился в местную справку, там сказали, что таких в городе нету. Где ж было яго искать — по всей Рассеи что ли? Только и надежда была на Аллочку, та могла любога найти. Но она помочь наотрез отказалась, сказала, что судьбу ломать нельзя, а все должно быть так как должно. Сына ждут огромные потери, помяшать энтому нельзя. Аллочка все судьбы видит, и ишо видит, когда можна вмяшаться, а когда нет. Я думаю, Мария моя так ей энтого и не простила. Ишо два года крепилась Мария, да и умерла от тоски, просто жить отказалась и все. И с Аллочкой общаться перестала, Аллочка тода и маня прогнала, я после работы к ей захаживал: учился уму разуму. А как отказала она нам сына найти, так все отношения и испортились. Но в день смерти Мария позвала Аллочку, долго с ей общалась, вот тода и решили табя в помощницы к ей определить. Перед твоим письмом пришла к мене Аллочка и велела собираться к сыну, я билет купил на поезд, и тут письмо твое пришло. Ведь Ваське-то еще двадцать восемь, можна сказать пацан ишо, а уж такую жизть прошел. Но слабым оказался, вишь, алкашом стал.

— А мне никто ничего про вас не рассказывал. Мама не знала вас вообще, фотокарточек у нас не было, а когда я у папы спрашивала, он всегда сердился. Папка вообще-то редко сердился, поэтому я и перестала его об этом спрашивать. Они с мамой плохо жили, как-то раздельно, каждый жил сам по себе. Они даже не ругались никогда. Папа к Клавочке ходил, соседи все маме рассказывали, а ей все равно было.

— Да вишь, знали — то оне друг друга всяго два дня. Да и без любви он жанился. Я-то думал, дите и все такое, полюбят друг друга, а вот вишь, не сложилось. Девка у твово папки была. Перед поездкой на эскурсею, поругались оне. Видать он яе забыть не смог. А долг перед твоей мамой имел, табя ведь поднимать надо было, а мы яго так воспитали, не смог бы он яе одну с дитем бросить, вот и променял свою любов на свою глупось. Отдался минутной слабости, видно ссора с яго девушкой сурьезной была. Но вишь, все в жизни разумно, ты родилась, маленькая Маринка, как табя увидел — так и обомлел. Ты копия бабушки, токо глаза мово цвета получились, у твоей бабки они голубые были.

Маринка произнесла с горечью:

— Дедушка, выходит, я им помехой была, ошибкой их? Теперь я стала все понимать.

— Знашь, Маринка, хотел я все скрыть от табя, да правда, она все равно выплавет, да ишо и ударить можат больно, правда она завсегда лучше. Я думаю, что и Мишенька то жа ошибкой был, потому и помер так рано. Дети от чаво болеют? Когда родители их не жалают. Видно сынок мой очень Мишеньку не хотел, вот и ушел он от их. Вот к чаму ошибка приводит.

Маринка еле сдерживала слезы:

— Я дедушка никогда без любви не женюсь.

Дед заулыбался:

— Ну, девочки не женются, оне выходят замуж.

А в следующую секунду произнес уже очень серьезно:

— Твои родетяли очень много за табя отработали, Мишенька, брат твой помог табе очень, табе все легше жить будет. Со временем ты поймешь энто.

— Дед, а ты очень старый, ты не умрешь скоро?

— Знашь, я не умру, здоровай я, энто борода маня старит, как Мария умерла, опустился я, ухаживать за собой перестал. Ты ишо малянькая, табе все старше сорока стариками кажутся. А мене нет и шастидясяти. Но другие женшаны мене не антересны. Любов у нас была настояшая, и не хочу я никого — так я с ей счастлив был. Да и сейчас мене кажется, что она где-то рядом. Чую яе доброту и заботу, в хате все яе вещи на местах стоят, и я счастлив. А таперь вот табя и сына нашел, мы с Марией очень рады, таперь все будет хорошо.

— Деда, а я очень детдома боялась, я в садик ходила, так мне там плохо было, так ждала, что бы меня поскорее забрали, а ведь из детдома и не заберет никто, а про бабушку ты очень хорошо говоришь, как будто она жива.

— А так и есть, она жава, ну, чаво грустить — все уж позади.

— Дед, а ты как-то смешно разговариваешь, Аллочка говорит как мы, а ты по-деревенски.

— Я, Маринка, анститутов не кончал, всю жизть в деревне жил, а баба Алла, она очень грамотна, книжак прочла можат тышу, можат больше, на нас не похожа, она свою речь имеет.

Уже стемнело, а Аллочка все не выходила. И обед уже давно был готов. Дед с внучкой поели и пошли прогуляться. Ходили по улицам, чтобы хоть как-то убить время, ходили и молчали. Оба волновались, и говорить не хотелось. Москва стояла промозглая, сырая, как всегда в марте. Прохожие бежали по своим делам. Скоро женский праздник, поэтому магазины все были заполнены людьми — все торопились закупить подарки. Возле универмага, какая-то старушка продавала мимозу. Маринка всегда очень жалела стариков. Она очень боялась смерти, а им скоро умирать. Ее удивляло — как же они могут вообще жить на свете, если знают, что скоро умрут? После смерти брата и мамы мысли об этом просто терзали ее. Они ушли и все, а этот прекрасный мир остался, и весна пришла, и ничего не рухнуло с их уходом. А положили маму в могилу полную воды: в тот день, когда ее хоронили, шел проливной дождь. Эта картина теперь все время стояла перед ней — как же маме там холодно и теперь ее едят черви. Дед почувствовал ее мысли. Больно сжал ей руку и произнес:

— Ты не должна думать о плохом, смерти нет. Ну, выбрасывают люди свои тела, как старую изношенную одежу, а сами оне живы, оне рядом с нами и тожа счастливы, но только тода, когда счастливы мы. Не расстраивай маму, она видела так мало счастья. Пусь сейчас она порадуется за табя. Думай, что мама завсегда с тобой, просто ты яе не видишь, но ты скоро научишься с ей разговаривать.

— Деда, но она сейчас с Мишей, если там, куда они ушли и есть жизнь, то она с ним. Почему она бросила меня? Она меня не любила, она никогда не думала обо мне. Она умерла, потому что Миша умер. И жила она для него!