Таинственные ответы на таинственные вопросы - Элиезер Юдковски

И всё же… У тебя нет зацепок, но всё же ты, кажется, ожидаешь эти события с разной силой. Какие-то оправдания кажутся тебе более важными, какие-то — менее. И — восхитительная деталь — если представить что-то, делающее повышение процента более вероятным, то объяснения для сценариев понижения и неизменности кажутся уже менее нужными.

Кажется, что существует связь между тем, насколько ты ожидаешь увидеть каждый из исходов, и тем, как ты хочешь разделить время подготовки между их оправданиями. Разумеется, эту связь невозможно измерить. У тебя есть 100 минут на подготовку, но здесь и не пахнет сотней «единиц предвкушения», или чего-нибудь такого. (Хотя ты определил, как работает твоя функция полезности: она пропорциональна логарифму времени, потраченного на подготовку оправдания для того события, которое совершилось в действительности)

Но всё же… В мысли о том, что ожидание конечно, — и конечное ожидание подобно конечному времени на подготовку объяснений, а не бесконечной способности объяснять — явно что-то есть. Возможно, имеет смысл думать об ожидании, как о каких-нибудь ресурсах: например, как о деньгах. После такого сравнения сразу же тянет подумать о том, где можно достать ещё ожидания, но это бессмысленно: сколько ожидания бы ты не раздобыл, времени на подготовку от этого не прибавится. Нет, задача решается по-другому: нужно попытаться использовать свои ограниченные запасы ожидания наилучшим образом.

Ни о чём подобном на лекциях по статистике не говорилось. Никто не рассказал, что делать, когда это чёртово ощущение неопределённости так сильно давит на мысли. Никто не рассказал, что делать, когда неизвестно никаких чисел от нуля до единицы. Хотя при чём тут это? Если уж использовать числа, то с равным успехом можно использовать любые числа: нет никаких зацепок, указывающих на то, какой раздел математики следует использовать, если здесь стоит использовать вообще хоть какой-нибудь раздел математики. Может быть, пригодятся пары чисел: число слева, число справа. Такой подход можно будет назвать «теорией Декстера—Синистера», поскольку именно так «левый» и «правый» звучат на латыни. Или что-нибудь ещё, какой-нибудь другой метод и иная аксиоматика. (Во всяком случае, число «100» — 100 минут на подготовку — точно должно где-то участвовать, это понятно)

Почему никто не открыл правил фокусировки неопределённости? Правил, позволяющих распределить ожидание таким образом, чтобы большинство ожидания попало в тот исход, который произойдёт на самом деле?

Но как будет называться это искусство? И как будут выглядеть эти правила?

Перевод:

BT

http://lesswrong.com/lw/ia/focus_your_uncertainty/

Отсутствие свидетельства

Элиезер Юдковский

Запоздалое впихивание свидетельств в гипотезу сыграло свою роль в самой горестной главе истории Соединенных Штатов, интернировании японцев в начале Второй Мировой. 21 февраля 1 942 года Эрл Варрен, губернатор Калифорнии, в ответ на замечание об отсутствии случаев саботажа, шпионажа или иной подрывной деятельности живущих в Америке японцев, сказал:

«Я придерживаюсь мнения, что это отсутствие является самым зловещим во всей этой ситуации. Больше чем что-либо ещё, это убеждает меня в том, что будущие саботажи, будущие действия Пятой Колонны будут назначены на определённое время, точно так же, как на определённое время был назначен Перл Харбор… Я считаю, что нам внушают лживое ощущение безопасности.» — Робин Дэйвс, «Rational Choice in an Uncertain World».

Рассмотрим утверждение Варрена через призму теоремы Байеса. Когда мы видим свидетельство, приписавшая этому свидетельству большое правдоподобие гипотеза увеличивает вероятность своей истинности за счёт гипотезы, приписавшей этому свидетельству меньшее правдоподобие. На исход влияют лишь относительные отношения правдоподобия и вероятности: можно приписать свидетельству очень большое правдоподобие, но всё равно потерять вероятностную меру из-за того, что какая-то другая гипотеза приписала этому свидетельству ещё большее правдоподобие.

Варрен, похоже, утверждает, что отсутствие саботажа закрепляет его убеждение о существование Пятой Колонны. Да, возможно, Пятая Колонна совершит саботаж потом. Но вероятность того, что отсутствие саботажа совершила существующая Пятая Колонна ниже вероятности того, что отсутствие саботажа совершила несуществующая Пятая Колонна.

Пусть E - наблюдение саботажа, H1 - гипотеза о американо-японской Пятой Колонне и H2 - гипотеза о том, что её не существует. Чему бы не равнялась вероятность того, что Пятая Колонна не совершит саботажа (величина P(E|H1)), она не может быть больше вероятности того, что отсутствие Пятой Колонны не совершит саботажа (величины P(E|H2)). Поэтому наблюдение отсутствия саботажа увеличивает вероятность того, что Пятой Колонны не существует.

Отсутствие саботажа не доказывает, что Пятой Колонны не существует. Отсутствие доказательства — не доказательство отсутствия. В логике A→B, «из А следует B» не эквивалентно ~A→~B, «из не-А следует не-B».

Но в теории вероятности отсутствие свидетельства — свидетельство отсутствия. Если E — бинарное событие и P(H|E) больше P(H), «наблюдение E увеличивает вероятность H», то P(H|~E) меньше P(H), «неудачное наблюдение E уменьшает вероятность H». P(H) — это взвешенное среднее P(H|E) и P(H|~E), и поэтому она обязательно лежит между ними.

В большинстве случаев, которые встречаются в реальном мире, явление не обязано постоянно создавать свидетельства своего существования, но ждать этих свидетельств от отсутствия этого явления ещё более безнадёжно. Отсутствие наблюдений может быть как сильным свидетельством отсутствия, так и очень слабым свидетельством отсутствия — зависит от вероятности, с которой явление создаёт эти наблюдения. Отсутствие довольно слабо разрешённого события (пусть даже альтернативная гипотеза не разрешает его вообще) — довольно слабое свидетельство отсутствия (но всё же свидетельство). В этом заключается ошибка креационистов, ссылающихся на «пробелы в летописи окаменелостей»: окаменелости формируются редко, и поэтому бессмысленно праздновать отсутствие наблюдения, слабо разрешённого теорией, достоверность которой уже установлена множеством сильных положительных наблюдений. Однако, если не зафиксировано вообще ни одного положительного наблюдения — время беспокоиться; отсюда и парадокс Ферми.

Cила рационалиста состоит в способности быть озадаченным вымыслом больше, чем реальностью. Если ты одинаково хорошо объясняешь любой исход, то знаний у тебя — ноль. Сила модели измеряется не тем, что она может объяснить, а тем, что она объяснить не может — только запреты могут упорядочить ожидания будущего. Если ты не замечаешь, вероятность каких наблюдений твоя модель уменьшает, то ты с тем же успехом можешь выбросить эту модель, и с тем же успехом можешь жить без этих наблюдений; без мозга и без глаз.

Перевод:

BT

http://lesswrong.com/lw/ih/absence_of_evidence_is_evidence_of_absence/

Закон сохранения ожидаемых свидетельств

Элиезер Юдковский

Фридрих Шпее фон Лангенфельд, духовник присуждённых к смерти ведьм, в 1 631 году написал книгу «Cautio Criminalis» («Предосторожность касательно преступлений»), в которой он язвительно описал древо принятия решения о приговоре обвинённой в колдовстве: если ведьма вела злую и грешную жизнь, то это говорило о её вине; если она вела добрую и благочестивую жизнь, то это тоже было доказательством, поскольку ведьмы, скрываясь, пытаются притвориться образцами добродетели. После того, как женщину привели в тюрьму: если она была испугана, то она была виновной; если она не была испугана, то это подтверждало её вину, поскольку ведьмы, стараясь казаться невинными, натягивают храбрую мину. Услышав обвинение в колдовстве, женщина может попытаться спастись бегством: если она убегает, то она виновна; если она остаётся на месте, то её ноги сковал дьявол.

Шпее давал последние напутствия более двумстам осуждённым ведьмам. У него имелась возможность посмотреть на каждую ветвь дерева обвинений и увидеть, что абсолютно любые слова или действия обвинённой лишь укрепляли уверенность инквизиторов в её вине. Однако в каждом отдельном случае люди видели только одну ветвь дилеммы. Именно поэтому учёные формулируют свои экспериментальные предсказания заранее.

Но нельзя получить и то, и другое. «Нельзя» в смысле «математически невозможно», а не просто «нечестно». Правило «отсутствие свидетельства есть свидетельство отсутствия» — частный случай более общего утверждения, которое я называю законом сохранения ожидаемых свидетельств: математическое ожидание апостериорной вероятности с учётом будущего свидетельства должно равняться априорной вероятности. P(H) = P(H) P(H) = P(H,E) + P(H,~E) P(H) = P(H|E) ∙ P(E) + P(H|~E) ∙ P(~E)