На тропе Луны - Алла Вологжанина

От нелюбви Карина привыкла сбегать в учебу, музыку и книги. И еще – к Митьке. До переезда в эту глухомань она никогда и не мечтала, что встретит кого-то вроде себя. И что у нее будет Лучший Друг На Всю Жизнь.

Со дня первой встречи Карины и Митьки возле дома бабушки (которую она так и не увидела) прошло почти восемь лет. За это время Митька подрастерял сходство с ангелочком. Напротив, в лице его проступило что-то нахально-хулиганское, а курносый нос и светлосерые с раскосинкой глаза еще больше усиливали это впечатление. Он вымахал – Карина теперь едва доставала макушкой до его подбородка, хотя тоже росла, не тормозила. Правда, если не закручивать в тугой узел волосы или не стягивать их в толстенную, с две руки, косу – то можно и сравняться ростом. Стоило вытащить шпильки-заколки, как над ее головой словно огонь вспыхивал – мелкие завитушки сполохом взметались, вырвавшись на свободу, спадали ниже талии, да еще и переливались прямо на глазах от светло-апельсинового до темно-красного, почти черного. На такую копну все оборачивались, а привлекать лишнее внимание Карине строго-настрого запрещала тетка. Кроме того, волосы мешали, вот она и носила их безжалостно скрученными на затылке, как у балерины. Взрослости такая прическа, как ни странно, не добавляла. Карине приходилось откликаться на «деточку» куда чаще, чем это полезно для самолюбия барышни почти четырнадцати лет от роду.

– А сама-то ты отца помнишь? – не отставал Митька.

Кое-что его удивляло. Раз уж Карина так задавалась вопросом, зачем нужны дети-волки, то почему она не начала с самого логичного – не попыталась связаться со своим папой и расспросить его?

– Плохо помню, – буркнула в ответ девочка. – У меня почему-то более-менее четкие воспоминания начинаются с переезда сюда. Странно, да? Память у меня вообще-то хорошая, но все, что было до нашего знакомства, – как в тумане мутном. Отец, ну… рыжий-рыжий-конопатый, как я. Я, когда совсем дура мелкая была, у мамы спросила однажды, кто он, где он. А она честно сказала: «Не хочет нас знать». Я глаза вытаращила: «Из-за тебя или из-за меня?» Хватило же ума. Мама сначала развопилась как обычно: «Из-за тебя, паршивки», а потом успокоилась и говорит: «Из-за себя самого». Ну, на том и закончили. У меня отчество Александровна, потому что бабушку Сашей звали. Хорошо, не Таней, а то была бы Татьяновна. Понятно же, что у отца семья своя есть, и это не я. Да и фиг с ним.

Вообще-то Карине все время казалось, что взрослые знали больше, чем говорили, на то они и взрослые. Она как-то раз набралась храбрости и спросила у Ларисы, не от отца ли она унаследовала умение становиться волком.

– Не говори глупостей, – неожиданно небрежно отмахнулась та. – С наследственностью это никак не связано.

И осеклась, словно сболтнула лишнего. Так Карина поняла, что тетушка знает о ее природе больше, чем хочет показать.

Сегодняшний день стал последней каплей в чаше терпения девочки.

Утром не было первого урока. Об этом Карина вспомнила уже после того, как умылась и нехотя упихала в себя бутерброд. Обнаружив, что до начала занятий есть больше получаса свободного времени, она решила заняться своим гардеробом.

С одной стороны, легко собираться в школу, в которую полагается ходить в форме, – надел и пошел. С другой стороны, городские восьмиклассники на это «полагается» радостно забивали. Они то носили форменные пиджаки и свитера с драными джинсами, то комбинировали клетчатые юбочки и брюки с крутыми футболками, украшенными принтами и рисунками на грани приличного. В этом смысле Карина от всех безнадежно отставала. На распродажах ничего «этакого» не откопаешь, а секонд-хендами в их городке именовались убогие комиссионные магазины. Так что никаких нарядов за копейки, что вы, и не мечтайте.

Черт возьми, тетушка – дорогой, известный репетитор. Зарабатывает прекрасно, зато экономит буквально на всем (кроме Карининого образования). Зачем им нужен счет в банке, если Ларисино зимнее пальто едва ли не старше Карины, а море они обе видели только в Интернете? К счастью, хотя бы со шмотками Карина приспособилась худо-бедно разбираться сама. Иногда ее выручали старые шкафы – предки женского пола были модницами, а ткани их странноватых платьев были красивыми и качественными. Так что то кружевную маечку то необычную юбочку она могла и самостоятельно себе соорудить.

Сейчас она нацелилась на платье из мягкой гладкой материи в серо-голубую, с капелькой зеленого цвета клетку. Его прежняя владелица была весьма монументальной дамой. Для тощей Карины из этого платья можно было выкроить не то что юбку, а вообще целый комбинезон, ее заветную мечту с шестого класса. Но без теткиного разрешения лучше было не рисковать.

Карина приложила платье к себе. Трогать ткань – и гладкую, и шершавую одновременно – одно удовольствие. С комбинезоном придется потрудиться, ну, да ничего, мама Митьки и Люсии наверняка не откажется помочь.

Девочка покружилась по комнате, как в вальсе, снова развернулась к шкафу и отскочила, едва не заорав от ужаса.

Отражения комнаты там больше не было. И вообще ничего не было.

В глубине зеркала колыхался туман, и его хлопья походили на крупных поджарых собак. Из глубины явственно потянуло холодом, но не снежным, а ненастоящим каким-то, неживым, сухим. Миг – и вот уже из зеркальной двери на девочку таращится громадное, в человеческий рост, бледное лицо.

Зеркало, конечно, несколько окривело от старости и отражало предметы не так чтобы уж совсем точно… но не настолько же! Да и не было в комнате никого, кроме Карины. А она никогда не обладала ни такой белоснежной кожей – без единой веснушки или родинки, – ни сияющими черными волосами, капризной волной падающими на лоб, ни печальными лилово-голубыми глазами…

Лицо колыхнулось, словно на волне качнулось, вроде бы слегка уменьшилось. Из глубины зеркала в сторону девочки потянулась тонкая рука, в ней сверкнуло что-то бирюзовое… вот сейчас оно доберется до поверхности зеркала, окажется в комнате… Разум отказался служить Карине.

– А-а-а! – заорала она. – Лара-а-а-а!!! Лари-и-и-ик!!!

Лестница, ведущая из мансарды на первый этаж их старого дома, возрыдала о ремонте, когда Карина промчалась по ней вниз. Обычно девочке немалого труда стоило спуститься, не переполошив мышиное семейство, которое жило в кладовке под лестницей, прямо как Гарри Поттер до всех событий. Но сейчас ей было не до того. Она даже платье не выпустила из рук, вцепилась в него, как утопающий в случайное бревно.

Внизу лестницы столкнулась с Ларисой. Та с вытаращенными глазами неслась ей навстречу. Тетка крепко ухватила девочку за плечи и встряхнула ее.