Счастье моё - Александр Червинский

СЕМЕН. Все. Я погиб.

ВИКТОРИЯ. Твой внутренний будильник не сработал.

Семен вскочил на ноги и молниеносно стал одеваться. Рев школьного утра надвинулся. Остекленные, закрашенные белой масляной краской двери ботанического кабинета дребезжали от топота толпы.

ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Во-первых, ты на ней женишься. Во-вторых, тебя исключат из школы.

СЕМЕН. Мы сломали кровать. Сейчас сюда войдут, да?

ВИКТОРИЯ. Да. (Вытянула из-под постели совершенно измятое платье.)

СЕМЕН. Тут двери запираются?

ВИКТОРИЯ. Нет.

СЕМЕН. Где мой бушлат?

ВИКТОРИЯ. Вот он. (Вытянула из-под постели бушлат.)

СЕМЕН. Причешись хотя бы…

ВИКТОРИЯ. Не волнуйся за меня. Беги, миленький, беги!

СЕМЕН. Куда?!

ВИКТОРИЯ. В окно.

СЕМЕН. Это какой этаж?

ВИКТОРИЯ. Второй. Но под окном крыша сарая.

СЕМЕН (сел на подоконник и перекинул ногу на улицу). Вика, мне было с тобой очень хорошо. Я должен тебе признаться, с Анютой у меня этого самого не было. Она в этом смысле железный человек. Получается, что ты у меня – первая женщина.

ВИКТОРИЯ. И ты у меня первый, Сенечка.

СЕМЕН (в ужасе). Что ты сказала?!

В дверь ботанического кабинета постучали.

ВИКТОРИЯ. То, что слышишь… Прыгай!.. Оскарчик Борисович, иду-иду-у! (Толкнула Семена.)

Семен исчез за окном.

Загремело железо крыши.

ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Машину торгового атташе к подъезду!

Сцена десятая

Пока Виктория торопливо пыталась замаскировать одеялом сломанную раскладушку, в ботаническом кабинете появился Оскар Борисович – крохотный, как колибри, старичок в специальных очках, выдававших сильнейшую близорукость. В нем птичья привычка часто оглядываться в ожидании опасности сочеталась с изяществом движений. Костюм его был черный, незаметный, в руке – пузатый древний портфель. Убедившись, что Виктории в кабинете нет, он моментально схватил жестянку с молоком, выплеснул молоко в кадку с пальмой и поставил жестянку на место.

ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Старый маразматик. Что за игры в его возрасте? А эта дура во всё верит.

ВИКТОРИЯ (вышла из каморки в ботанический кабинет). Оскарчик Борисович! Доброе утро, дорогой мой!

Оскар Борисович с неожиданной ловкостью прыгнул к ней и церемонно поцеловал Виктории руку.

Как вы себя чувствуете? Как спали? (Не дожидаясь ответа.) И я прекрасно. Очень-очень выспалась. Погода мерзкая. У вас ножки сегодня не болят?.. Ай!!! Смотрите! (Толкнула Оскара Борисовича к жестянке.)

Оскар Борисович изобразил удивление.

Оно опять съело молоко! Я же вам говорила – здесь кто-то живет! Как вы думаете, кто это может быть? У меня дома была кошка… Но мне всё равно, кто это. Хоть мышь, хоть птеродактиль! Если я буду ставить молоко постоянно, оно сможет ко мне привыкнуть и когда-нибудь можно будет его погладить! Потому что по ночам здесь бывает довольно тоскливенько, особенно зимой, как сейчас, когда ветер гремит железом по крыше. Но скоро-скоро одиночество кончится… Миленький Оскарчик Борисович, я вам больше ни слова не скажу. Лучше вы мне ответьте на два вопроса. Во-первых, что вы думаете о баптистах? Они плохие или хорошие?

Оскар Борисович оглянулся по-птичьи.

Ясненько. Второй вопрос. Как вы думаете, война скоро будет?

Оскар Борисович пожал плечами.

Один мой знакомый человек считает, что война, наверное, опять будет. Но я в это не верю! Если они хоть краем уха слыхали, что у нас тут творилось, они же никогда на нас не полезут, да? Не полезут?

Оскар Борисович покачал головой.

В ботанический кабинет тем временем робко проник остриженный «под ноль» мальчик, одетый в лыжные мохнатые штаны и материнскую кофту. Оскар Борисович достал из-за шкафа и бережно вручил мальчику скелет. Мальчик немедленно сунул скелету палец в рот.

Что ты с черепом играешь, дрянь такая?! Ты что, не знаешь, как Оскар Борисович относится к своему скелету? Вынь руку из зубов, я тебе говорю или нет?.. Оскарчик Борисович, родненький, они вам совсем на голову сели!

В окне каморки появился Семен. Он беззвучно влез через окно в комнату; прижавшись, спиной к стене, приблизился к двери в ботанический кабинет. Виктория стояла совсем близко. Она обирала с мятого платья приставшие к нему перья.

ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Прелюбодей. Она была невинна. Ты её обольстил.

ВИКТОРИЯ (мальчику). Ну что ты смотришь, как пыльным мешком из-за угла прибитый?

Мальчик заржал.

Неси!

Мальчик поволок скелет.

(Вслед ему.) Не стучи костями! Оскарчик Борисович, вы после урока ко мне заглянете? Я вас чайком попою!

Виктория говорила с ним громко. Очевидно, Оскар Борисович был глух. Оскар Борисович расшаркался и покинул кабинет.

Сцена одиннадцатая

Виктория, не зная, что за ней наблюдают, принялась с деловитым видом выгибаться, поворачиваться и скашивать глаза, подпирая бровь пальцем. Семен понял, что она рассматривает свое отражение в стеклянной дверце шкафа.

ВИКТОРИЯ (очевидно, осталась довольна увиденным, потому что закружилась на месте и запела). «Счастье мое, ты всегда и повсюду со мной…»

СЕМЕН. Вика!

ВИКТОРИЯ. Сенечка? Что случилось? Почему ты вернулся?

СЕМЕН. Как же мне не вернуться после того, что ты мне сообщила.

ВИКТОРИЯ. А ты к дипломатическому обеду опоздаешь.

СЕМЕН. У меня увольнительная до вечера.

ВИКТОРИЯ. Вот оно что: тебе просто некуда деваться, бедненький мой.

СЕМЕН. Вика, не надо так! Мы же люди! Надо же по-человечески разговаривать!

ВИКТОРИЯ. Ну разговаривай.

СЕМЕН. Мы должны определить наши отношения.

ВИКТОРИЯ (смеется). Зачем? Никто не знает, что ты здесь был. Ты свободен как птица. Лети!

СЕМЕН. Куда я теперь полечу? Когда я знаю, что мы наделали?!

ВИКТОРИЯ. Но ты же ни в чем не виноват!

СЕМЕН. Я виноват, один я. Потому что я плохо про тебя подумал. Вика. И за это я наказан. И готов отвечать. Короче говоря, если надо, я готов жениться.

ВИКТОРИЯ. Спасибо, миленький, но я не собираюсь выходить за тебя замуж.

СЕМЕН. Тогда зачем ты это сделала?!

ВИКТОРИЯ. А ты не понял? Чтобы родить ребеночка. Боже мой! Забыла про раскладушку… (Метнулась в каморку, присела перед раскладушкой и принялась торопливо выдергивать гвоздики из холста, сорванного с каркаса.)

СЕМЕН. Я надеюсь, ты, как всегда, шутишь?

ВИКТОРИЯ. Нет, теперь я не шучу. Ты мне не мешай. Мне надо скоренько привести всё в порядок. Сегодня же сбор дружины. Надо еще платье погладить. Вдруг Лидия Ивановна зайдет? Нельзя, чтоб она видела эту подлую раскладушку! Она такая наблюдательная… Смешно, я всё вычислила, а попадусь на ерунде…

СЕМЕН. Что ты вычислила?

ВИКТОРИЯ. Все-все. Как Раскольников, перед тем как убить старушку. Только у меня наоборот. Ты читал «Преступление и наказание»?

СЕМЕН. Кончай дурака валять! Что ты задумала?

ВИКТОРИЯ. Я же тебе сказала: у меня план. Я Анюту нашла – раз, она меня сводила на танцы – два, познакомились – три, потом… четыре.

СЕМЕН (ужаснулся). Тоже по плану?

ВИКТОРИЯ. Конечно. Поэтому ты можешь совершенно не волноваться. Теперь пять – буду шить приданое. Но нельзя, чтобы Лидия Ивановна что-нибудь сейчас заметила. Она сразу начнет искать виновника. А разве ты в чем виноват? Когда они увидят через несколько месяцев – тебя уже ищи-свищи…

СЕМЕН. Что увидят?

ВИКТОРИЯ. Животик.

СЕМЕН. Ты это всерьез?!

ВИКТОРИЯ. Честное пионерское!

СЕМЕН. И я тебе только для этого нужен был?

ВИКТОРИЯ (трудясь над раскладушкой). Ну, я же тебя тогда не знала…

СЕМЕН (в ужасе). Значит, на моем месте мог быть другой? Ну конечно… Ведь я привел для тебя боцмана!

ВИКТОРИЯ. Дался тебе этот боцман. Сенечка, у меня полчаса на то, чтобы замести следы. Раз ты всё равно здесь, почини раскладушку. Это в твоих интересах. Ну что ты стоишь? Скорей!

СЕМЕН. Молоток дай.

ВИКТОРИЯ. Есть молоток!.. (Сбегала в ботанический кабинет и вернулась с уже знакомым глазом.). Держи!