Прежде чем я засну (ЛП) - Си Джей Уотсон

Почему-то всё выглядело гораздо хуже, когда об этом говорил он. Доктор.

- Так это правда?

- Боюсь, что так. Да. Тот мужчина в доме - твой муж. Бен. Вы женаты уже много лет. Вы поженились задолго до того, как началась твоя амнезия.

Я кивнула.

- Будем продолжать?

Я сказала, да, и мы пошли в парк. Дорожка была закруглена по углам, рядом с детской площадкой стоял домик, из которого выходили люди, неся подносы с едой.

Мы направились туда, и я села за один из ободранных пластиковых столов, пока доктор Нэш заказывал нам напитки.

Он вернулся с двумя пластмассовыми чашками с крепким кофе, моим - чёрным и его - со сливками. Он добавил сахар из сахарницы на столе, но не предложил мне, и это больше, чем всё остальное убедило меня в том, что мы знакомы. Он посмотрел на меня и спросил, как я повредила лоб.

- Что..? - сначала я хотела спросить, а потом вспомнила о синяке, который заметила утром. Моему макияжу не удалось скрыть его.

- Ааа, это, - сказала я. - Не знаю точно. Но, правда, мне не больно.

Он не ответил, размешивая кофе.

- Итак, мой муж опекал меня после произошедшего дома? - спросила я.

Он посмотрел наверх.

- Да, хотя не всегда. Вначале твоё состояние было настолько плачевным, что ты нуждалась в постоянном уходе. Только сравнительно недавно, Бен понял, что сможет заботиться о тебе сам.

Если то, как я себя сейчас чувствую - это улучшение, то я рада, что не могу вспомнить время, когда мне было ещё хуже.

- Должно быть, он очень сильно меня любит, - сказала я больше себе, чем Нэшу.

Он кивнул. Мы оба замолчали и сделали по глотку кофе.

- Да. Я думаю, что так.

Я улыбнулась и посмотрела вниз на свои руки, держащие горячий напиток, на золотое обручальное кольцо, на короткие ногти, на ноги, благовоспитанно скрещенные.

- Почему тогда мой муж не знает, что встречаюсь с тобой? - спросила я.

Он вздохнул и закрыл глаза:

- Буду честен, - сказал он, сцепив руки и наклонившись вперёд.

- Вначале я попросил тебя не говорить Бену о наших встречах.

Страх толчком прошёлся по моему телу, почти эхом отозвался в теле. Но всё же он не похож на того, кому нельзя доверять.

- Продолжай, - сказала я. Мне хотелось верить, что он может помочь мне.

- Несколько людей, докторов, психиатров, психологов и так далее, желая поработать с тобой, уже обращались к тебе и Бену. Но он всегда крайне неохотно позволял тебе увидеться с этими специалистами. Он очень чётко давал понять, что ранее у тебя было очень интенсивное лечение и, по его мнению, оно не дало ничего, а только расстраивало тебя. Естественно, что он хотел избавить тебя и себя от ещё большего расстройства.

Конечно, он не хотел, чтобы я питала иллюзии.

- Поэтому ты убедил меня встречаться с тобой без его ведома?

- Да. Сначала я связался с Беном. Мы поговорили по телефону. Я даже просил его встретиться со мной, чтобы я мог объяснить, что я предлагаю, но он отказался. Тогда я связался с тобой напрямую.

Ещё одна вспышка страха, как будто из ниоткуда.

- Как? - спросила я.

Он посмотрел на свой напиток:

- Я пришёл увидеться с тобой. Я подождал, пока ты выйдешь из дома, подошёл к тебе и представился.

- И я согласилась встретиться с тобой? Вот так просто?

- Не сразу. Нет. Мне пришлось убедить тебя, что мне можно доверять. Я предложил встретиться один раз, просто один приём без ведома Бена, если уж на то пошло. Я объяснил тебе, почему хочу, чтобы ты пришла на встречу и что, по моему мнению, я тебе могу предложить.

- И я согласилась...

Он поднял голову:

- Да, - сказал он. - Я сказал тебе, что после первой встречи, решать тебе, говорить об этом Бену или нет, но если ты решишь не говорить, то я буду звонить тебе, чтобы удостовериться, что ты помнишь о наших встречах и так далее.

- И я выбрала не говорить.

- Да. Так и было. Ты сказала, что хочешь подождать и не говорить ему, пока мы не добьёмся прогресса. Тебе казалось, что так будет лучше.

- И у нас получилось?

- Что?

- Добиться прогресса?

Он сделал ещё один глоток кофе, потом поставил чашку на стол:

- Полагаю, что да. Хотя прогрессу сложно дать количественную оценку. Но множество воспоминаний, кажется, вернулось к тебе за последние несколько недель, многие из них впервые, насколько мы знаем. И есть определённые вещи, о которых тебе известно больше, чем раньше. Например, иногда ты просыпаешься и помнишь, что ты теперь замужем. И... - он сделал паузу.

- И? - сказала я.

- И, как мне кажется, ты обрела независимость.

- Независимость?

- Да. Ты уже не полагаешься на Бена так сильно, как раньше. Или на меня.

«И это всё, - подумала я. - Это весь прогресс, о котором он говорил. Независимость». Возможно, он имел в виду, что я могу пойти в магазин или библиотеку без сопровождения, хотя сейчас я не очень-то уверена, что это правда. В любом случае, я ещё не добилась такого прогресса, чтобы им можно было гордо помахать перед мужем. Этого прогресса недостаточно даже для того, чтобы, когда я просыпаюсь, помнить о нём.

- И это всё?

- Это очень важно, - сказал он. - Не стоит недооценивать, Кристина.

Сейчас я нахожусь близко от своего дома, но даже не помню, что когда-нибудь прежде бывала здесь.

- Ты сказал, что мы встречаемся уже несколько недель, - сказала я доктору Нэшу. - Так чем мы занимаемся?

- Ты помнишь что-нибудь о наших предыдущих сеансах? Хотя бы что-нибудь?

- Нет, - сказала я. - Ничего. Насколько я знаю, сегодня с утра мы встретились в первый раз.

- Извини, что я спрашиваю, - сказал он. - Как я говорил, у тебя иногда бывают вспышки воспоминаний. Кажется, что ты знаешь больше в один день, чем в другой.

- Я не понимаю, - сказала. - Я не помню, что я когда-либо встречалась с тобой, или то, что произошло вчера или позавчера, или даже за последний год, если уж на то пошло. Тем не менее, я помню некоторые вещи. Детство. Маму. Я помню, как я училась в университете. Я не понимаю, как эти старые воспоминания могут сохраняться, а всё остальное стирается.

Он кивал, пока я задавала вопрос. Я не сомневалась, что он уже слышал это. Возможно, я спрашивала то же самое каждую неделю. Возможно, у нас уже был точно такой же разговор.

- Воспоминания - комплексная система, - сказал он. - У человека есть не только краткосрочная память, которая может хранить информацию в течении приблизительно минуты или около того, но и долгосрочная память. Там хранится гигантский объём информации, казалось бы, неопределённое количество времени. Сейчас известно, что, судя по всему, две эти функции контролируются двумя разными частями мозга, при этом существуют некие нервные связи между ними. Ещё есть часть мозга, которая, кажется, отвечает за то, чтобы краткосрочные воспоминания превращались в переходные, и кодирует их, как долгосрочные воспоминания, к которым мы можем обратиться впоследствии.

Он говорил легко, быстро, как будто он обрёл почву под ногами. Когда-то и я была такая же уверенная в себе.

- Существует два типа амнезии, - сказал он. - Обычно пострадавший не может вспомнить последние события до произошедшего с ним инцидента. Например, пострадавшие в автокатастрофе могут не вспомнить сам инцидент или дни или недели до него, но они могут отлично помнить всё, скажем, за шесть месяцев до аварии.

Я кивнула:

- А другие?

- Остальные редкость, - сказал он. - Иногда это неспособность переносить воспоминания из краткосрочной памяти в долгосрочную. Люди с такими нарушениями живут настоящим моментом, они способны вспомнить только недавнее прошлое и то ненадолго.

Он замолчал, как будто ожидая, что я скажу что-нибудь. Как будто у каждого из нас были роли, и мы часто репетировали эту беседу.

- У меня оба типа? - спросила я. - Потеря воспоминаний, которые у меня были, плюс, неспособность создавать новые.

Он прочистил горло:

- Да. К сожалению. Это необычно, но вполне возможно. Что самое странное в твоем случае, так это модель амнезии. В большинстве случаев у тебя нет последовательных воспоминаний с раннего детства, но, кажется, что ты обрабатываешь новые воспоминания способом, с которым я прежде не сталкивался. Если я уйду из комнаты и вернусь через две минуты, большинство людей с антероградной амнезией не вспомнят, что мы вообще когда-либо встречались, уж точно не сегодня. Но ты, кажется, помнишь целые отрезки времени, до двадцати четырёх часов, а потом их забываешь. Это нетипично. Если честно, это вообще нелогично, если принимать во внимание наши представления о том, как память работает. Исходя из этого, ты в состоянии перемещать воспоминания из краткосрочной памяти в долгосрочную. Я не понимаю, почему ты не можешь сохранять их.

Я могу жить разбитой жизнью, по крайней мере, она разбита на достаточно большие куски, чтобы можно было поддерживать подобие независимости. Полагаю, это означает, что мне повезло.