Гарики предпоследние - Игорь Губерман

хотя бы сквозь анальное отверстие.

238

Кто к жалостным склонен рыданиям

и ранен мельчайшим лишением —

завидует ярким страданиям

и даже высоким крушениям.

239

Кругам идейного актива

легко понять посредством нюха,

что слитный запах коллектива —

отнюдь не есть единство духа.

240

Известно даже медицине

и просто видно трезвым глазом,

что кто романтик, а не циник,

тому запудрить легче разум.

241

Стихает и вянет мыслительный бум,

на днях колосившийся тучно;

решили, как видно, властители дум

насиживать яйца беззвучно.

242

В улыбке, жесте, мелкой нотке —

едина личная черта,

есть люди – видно по походке,

что плохо пахнет изо рта.

243

Везде, где дорожки ковровые,

есть тихие люди живучие —

то ветки сплетают лавровые,

то петлю завяжут при случае.

244

Я тех люблю, что опоздали —

хотя бы раз, но навсегда —

к раздаче, к должности, к медали,

к делёжке с запахом стыда.

245

Благословенны лох и лапоть,

себя хотящие сберечь

и вдоль по жизни тихо капать,

а не кипеть и бурно течь.

246

Не злобы ради, не с похмелья

дурак – орудие судьбы —

стрижёт кудрявые деревья

под телеграфные столбы.

247

Гляну что направо, что налево —

всё на свете ясно всем вокруг,

так умудрена бывает дева,

истину познав из первых брюк.

248

Всё же я ценю ханжу

за безудержный размах:

всем Венерам паранджу

он готов надеть на пах.

249

Спокойно плюнь и разотри —

забудь о встрече с этой мразью...

Но что-то хрустнуло внутри,

и день заляпан липкой грязью.

250

Повсюдные растут провинциалы,

накачивая сталь мускулатуры,

чтоб вырезать свои инициалы

на дереве науки и культуры.

251

В себе таит зачатки вредности

и может вспыхнуть, как чума,

слиянный сок душевной бедности

и ярой пылкости ума.

252

Мне порою встречаются лица —

поневоле вздохнёшь со смущением,

что мечта наша в детях продлиться

так убога своим воплощением.

253

Глядя пристально, трезво и здраво,

можно много чего насмотреться;

омерзение – тоже забава,

только зябко в душе и на сердце.

254

По службе жаждал повышения,

смотрел в экран от делать нечего,

а ночью штопал отношения,

в семье сложившиеся вечером.

255

Всё вообразимое – и более —

в меру современной технологии

вытворит над нами своеволие

и к нему примкнувшие убогие.

256

Люблю я в личности следы

учительского дарования,

но просвещения плоды

гниют ещё до созревания.

257

Своя у каждого таинственность,

и мы вокруг напрасно кружим:

Творец даёт лицу единственность,

непостижимую снаружи.

258

Поскольку был мой дом распахнут

любым и всяким людям риска —

я знаю, как живут и пахнут

герои, видимые близко.

259

Тому на свете всё видней,

в ком есть апломб и убеждения;

чем личность мельче, тем крупней

её глобальные суждения.

260

А наблюдая лица потные

и то, как люди мельтешат,

забавно думать, что животные

нисколько в люди не спешат.

261

Томясь в житейском общем тесте,

вдруг замечаешь тайным взглядом,

что мы живём отнюдь не вместе,

а только около и рядом.

262

Хотя покуда всё в порядке,

такая к худу в нас готовность,

что вдруг душа уходит в пятки

и в пах уносится духовность.

263

Я соблюдаю такт и честь

по месту, в коем нахожусь, —

то я кажусь умней, чем есть,

то я умней, чем я кажусь.

264

Вижу я за годом год

заново и снова,

что поживший идиот

мягче молодого.

265

О, я отнюдь не слеп и глуп:

везде, где чинно и серьёзно,

внутри меня большой тулуп

надет на душу, чтоб не мёрзла.

266

Забавные печали нас измучили,

былые сокрушая упования:

не знали мы, что при благополучии

угрюмее тоска существования.

267

При спорах тихо я журчу,

чтоб не являлась пена злая;

когда не знаю, то молчу,

или помалкиваю, зная.

268

Рождённые кидаться на врага —

томятся, вырастая, и скучают,

потом их держат быта берега,

где чахнут эти люди и мельчают.

269

Потоки знания волной

бурлят уже вдоль носоглотки,

поскольку разум бедный мой —

не безразмерные колготки.

270

Хотя уже ушли те времена,

и чисто на житейском небосводе,

подонков и мерзавцев имена

в душе моей болят к сырой погоде.

271

Терпя с утра зеркал соседство,

я бормочу себе под нос,

что время – сказочное средство

для выпадения волос.

272

Нет, я умнее стал навряд ли,

но безразличнее – стократ:

и руку жму я всякой падле,

и говорю, что видеть рад.

273

Увы, над этим неуклонно

трудились лучшие умы:

дерьмо сегодня благовонно

намного более, чем мы.

274

К работе азарт у меня —

от опыта жизни простого:

гулять после полного дня

приятней, чем после пустого.

275

Порой дойдёшь до обалдения

от жизни кряканья утиного,

и в сон тогда плывут видения,

и все про бегство до единого.

276

Сейчас такая знаний бездна

доступна всякому уму,

что стало спорить бесполезно

и глупо думать самому.

277

Изрядным будет потрясение,

когда однажды – смех и плач —

везде наступит воскресение,

и с жертвой встретится палач.

278

На всём пути моём тернистом —

давно мы с Богом собеседники;

Он весь играет светом чистым,

но как темны Его посредники!

279

Уже я к мотиву запетому

не кинусь, распахнут и счастлив —

я знаю себя, и поэтому

с людьми я не сух, но опаслив.

280

Во мне, безусловном уже старожиле,

колышется страх среди белого дня:

а что, если те, кто меня сторожили,

теперь у котла ожидают меня?

281

Я в поезде – чтоб ноги подышали,

ботинки снял и с ними спал в соседстве,

а память в лабиринте полушарий

соткала грустный сон о бедном детстве.

282

Мы сколько ни едим совместной соли,

а в общую не мелемся муку,

у всех национальные мозоли

чувствительны к чужому башмаку.

283

Случайная встреча на улице с другом,

досуг невеликий – на две сигареты,

но мы холоднее к житейским недугам,

когда наши души случайно согреты.

284

Взор у него остёр и хищен,

а рот – немедля станет пастью;

мы оба в жизни что-то ищем,

но очень разное, по счастью.

285

Мне мило всё: игра чужих культур

на шумных площадях земной округи

и дивное различие фактур

у ручек чемодана и подруги.

286

О чём-то говорить я не хочу,

о многом – ядовиты словопрения,

поэтому всё чаще я молчу,

в немые погрузившись умозрения.

287

Время сыпется струйкой песка,

мухи памяти дремлют в черниле;

ностальгия – смешная тоска

по тому, что ничуть не ценили.

288

В душе сильнее дух сиротства,

и нам поделать с этим нечего,

когда оплошность или скотство

мы совершаем опрометчиво.

289

Давно уже не верю в пользу споров

и беганья за истиной гурьбой,

я больше почерпнул из разговоров,

которые веду с самим собой.

290

Теперь я только волей случая

знакомых вижу временами,

тяжёлый дух благополучия

висит уныло между нами.

291

Семью надо холить и нежить,

особо заботясь о том,

чтоб нелюди, нечисть и нежить

собой не поганили дом.

292

Пребывая в уверенном мнении

обо всём, ибо тесно знаком,

дело славное – в этом затмении

величаво прожить мудаком.

293

В порядочности много неудобства,

что может огорчать и даже злить:

испытываешь приступ юдофобства,

а чувство это некому излить.

294

То, что я вижу, омерзительно,

уже на гибельной ступени,

но страшно мне лишь умозрительно,

а чисто чувственно – до фени.

295

Утратил я охоту с неких пор

вершить высоколобый устный блуд,

ведут меня на умный разговор,

как будто на допрос меня ведут.

296

Смешны сегодня страхи предка,

и жизнь вокруг совсем не та:

зло демоническое редко,

а больше – мразь и сволота.

297

Черты похожести типичной