Свободная касса! - Николай Ложников

– Значит, для него качество тоже важнее?

– Может, и так. А может, просто играет в демократию. И хочет всем показать, как он заботится о качестве продукта и безопасности клиентов. При этом сам в первую очередь требует снижать стоимость сырья. Так что с Маринкой Кругловой ты ещё хлебнёшь горя, помяни моё слово.

Эх, знал бы ты, Виталий, что я уже вовсю начал хлебать это самое горе, и непутёвая моя голова вместо котлет и картошки по самую маковку заполнена её глазами, улыбкой и туфельками!

В ресторане (надо же потихоньку привыкать к этому слову!) играла улучшающая аппетит музыка, создавая интимный фон гомону клиентов и весёлым выкрикам с кассы. На душе у меня становилось легче и спокойнее – видимо, камнем упавший в живот гамбургер начинал расщепляться под воздействием желудочного сока. Лица людей вокруг выражали самые разные эмоции. Кто-то был явно доволен жизнью, кто-то напряжён и озабочен, чьё-то лицо вообще ничего не выражало. Но все эти люди пришли сюда с одной простой целью: быстро, дёшево и вкусно пожрать в атмосфере чистоты и всеобщей радости. И вот таких наших ресторанов в одной России триста с лишним штук. А в мире и сказать страшно: многие и многие тыщи! От осознания факта причастности к этой великой империи мой желудок, похоже, окончательно разложил гамбургер на составляющие, равно как и дурацкие мысли романтического свойства, и мне стало совсем легко.

По приходе, точнее по поднятии в офис, меня ожидал сюрприз в виде мэйла от некоего Джефа Родригеса, который, по меткому выражению Виталика, оказался нашим самым большим главарём, то есть президентом всего мирового «Макроналдса». Письмо было адресовано всем европейским сотрудникам и занимало примерно три экрана моего компьютера. «Дорогие коллеги! – писал Джеф (или его спичрайтер). – Благодаря вам, и только вам, несмотря на мировой финансовый кризис, дела в нашей компании идут как никогда хорошо». Первая фраза вызвала у меня чёткую ассоциацию с Девятнадцатой Партконференцией, по мотивам которой мне было поручено в девятом классе подготовить политинформацию. На ней многочисленные ораторы тоже вещали о том, что дела в нашей стране идут как никогда хорошо. «Всё больше людей во всём мире доверяют нашему бренду, – продолжал Джеф, – количество наших ресторанов неуклонно увеличивается и прибыль компании постоянно растёт. Это в очередной раз подтверждает верность нашего „Плана победы“, а также концепцию трёхногого стула!»

Об этой концепции я уже слышал от Виталия – предполагается, что компания наша покоится на трёхногом стульчике, одна ножка которого символизирует акционеров компании, другая – сотрудников, а третья, наиболее мне близкая, – поставщиков. То есть, если, например, одна ножка – поставщики – вдруг обуреет и пошлет нас в пеший эротический поход, то вся система, побалансировав какое-то время на двух оставшихся ножках, рано или поздно грохнется на пол. Ну что ж, идея довольно здравая, да к тому же изначально базируется на законе Ньютона.

В конце письма, в промежутке между поздравлениями и победными слоганами, товарищ Родригес сообщал, что на прошлой неделе франшиза на полторы тысячи ресторанов «Макроналдса» в Южной Америке была передана некоему бывшему сотруднику компании. «Всё-таки хоть режьте меня, но каким бы заслуженным и гениальным не был этот сотрудник, а без откатика здесь не обошлось», – отметило моё постсоветское сознание. Да, и к тому же, не самая англо-саксонская фамилия всемирного президента добавляла смутных сомнений…

План моего обучения был составлен Виталием, утверждён Джимом и рассчитан на три месяца. В него входило прочтение немереного количества внутрикомпанейской литературы, встречи с коллегами из других департаментов, которые носили звучное название «ориентация» и посещение десятка местных поставщиков. Но самой интригующей частью этого плана, без сомнения, был недельный трэйнинг в ресторане в качестве сотрудника низшего уровня. Ресторан, в котором мне в ближайшее время предстояло пройти курс молодого бойца, находился по отношению к моему дому в диаметрально противоположном конце города. Я даже заподозрил товарища Червочкина, которому была поручена организация моей стажировки, в намеренной пакости.

– По политике компании каждый новый сотрудник должен пройти через ресторан, – патетически произнёс Виталий. – Каждый сотрудник в каждой стране, в которой мы присутствуем. А для нас, закупщиков, это особенно важно. Только пройдя через ресторан, начинаешь понимать, что если ты закупил говно, то автоматом сделал жизнь ребят, которые умирают на грилях и фритюрах, еще хреновей. – Всё-таки классно он умеет переходить с патетики на язык, доступный массам.

– И ты тоже трудился в ресторане? – наивно спросил я и попытался заглянуть ему в глаза, пробираясь взглядом между бликами дорогих очков.

– Конечно. Полгода. Можно сказать, по индивидуальной программе. Помню, как мы пришли на кухню вместе с тогдашним новым АйТи-директором. И, представляешь, по окончании первого рабочего дня услышали, как один боец говорит другому в раздевалке: «И откуда только этих уродов прислали? Ни хера не умеют». На последних словах Виталий звонко заржал и покровительственно хлопнул меня по плечу.

– Ну что ж, надеюсь заслужить не меньшую похвалу, – заявил я, осторожно высвобождаясь из-под тяжкой десницы шефа.

– Кстати, ты же, насколько я помню твоё резюме, в армии был поваром. Вот заодно и сравнишь, так сказать, способы приготовления пищи, – ехидно ухмыльнулся Виталий.

– Ну да, то есть целую неделю буду следовать первой солдатской заповеди: подальше от начальства, поближе к кухне!

Вечером, когда я уже собирался выключать компьютер, ко мне подошла Марина Круглова. Одета, как всегда, с потрясающим, не обычным для местных девушек вкусом.

– Держись. Всё будет хорошо.

Чёрт подери, ну как такие простые, будничные слова могут вернуть душе покой?!

– Спасибо, Марина. Будем держаться. Кстати, если от меня после этой недели что-нибудь останется, предлагаю поужинать где-нибудь вместе.

– Звучит, как «Отслужу как надо и вернусь», – улыбнулась Марина. – И куда же мы пойдём, шеф?

– Да куда хочешь, например, в «Пеперони» или в «Пушкин». Там такой борщ вкуснющий…

– Почему бы, собственно, и not? Между прочим, «Пушкин», наряду с «Шатушем» и «Галереей» – один из наших корпоративных кабаков. Главное, не спутать с рестораном «Макроналдса» на Пушкинской площади. – В Марининых глазах запрыгали кокетливо-ироничные чёртики.

– Я очень постараюсь не спутать. Задача облегчается тем, что «Пушкин» – это кафе, а у нас, насколько я понимаю, ресторан…

– Молодец, – рассмеялась Марина, – уже осваиваешь азы нашей корпоративной культуры. Неплохо для неофита. Кстати, у тебя красивая жена, – неожиданно заявила она, с трудом дотянувшись своей изящной лапкой до фотографии в рамке на другом конце моего стола.

– Очень, – ответил я, не отрывая взгляда от лица Марины.

«Макроналдс», в котором мне предстояло на собственной чувствительной шкуре познать изнанку американской легенды, был одним из самых крупных в столице. Я прошёл через довольно пустынный в восемь утра зал. Окинул уже привычным взглядом до неприличия вылизанные столы и стулья. Услышал капающую из динамиков нежную скучноватую мелодию. И, спросив у стойки кого-нибудь из руководства ресторана, вошёл в дверь, отделяющую зал для посетителей от кухни. И сразу же оказался в совершенно другом мире. Подозреваю, что подобный контраст свойственен любому предприятию общепита. Но я-то до сих пор не был на кухне ни одного из них. За исключением разве что солдатской кухни в доблестной советской армии. Но, во-первых, это было двадцать с лишком лет назад, а, во-вторых, в армии грани между кухней и местом для приёма пищи всегда стёрты.

В связи с отсутствием на данный момент директора ресторана первичное шефство надо мной взяла первый ассистент, здоровенная тётка лет тридцати с хвостиком и с явно не сложившейся личной жизнью. Думаю, она была бы успешной кандидаткой на роль лагерной надзирательницы в старых фильмах про войну. Вопреки суровой внешности, девушка оказалась весьма заботливой хозяйкой и уже через пару минут лично искала для меня форменную рубашку подходящего размера.

Несмотря на то что всё вокруг было для меня, мягко говоря, новым, три вещи потрясли воображение с самого начала. Во-первых, это вопиющая теснота во всех помещениях, включая склад, туалет и раздевалку. Во-вторых, не прекращающийся ни на минуту ор – кричали все, от руководства до зачмырённого парнишки, остервенело трущего жирный кафельный пол. И, в-третьих, невероятная, запредельная скорость, с которой всё происходило на кухне.

Ко мне приставили инструктора, женщину средних лет с потухшим взглядом и маниакальным страхом перед каким бы то ни было руководством. Она имела гордое и кокетливое имя Анжелика и пару жутких прыщей на мясистом носу.