Стражи цветка - Сергей Сухоруков

Вскоре деревня осталась позади. Уже показался дом господина Гудагая, но встреча с его хозяином состоялась немного раньше.

- Я-Я-Ян!!!- пронзительный вопль заставил вздрогнуть гнома и вспугнул стайку воробьев, резвившихся на дороге. Наин увидел, как в его сторону бежит юноша, рукой придерживая красные штаны, которые были ему велики в поясе и коротки в длине. Гном, мгновенно позабыв о своих обидах, поспешно взобрался на телегу.

- Стой ...с-степной сын!- в дверях дома показался низкорослый пузатый толстяк лет пятидесяти с испитым морщинистым лицом, длинным красным носом и седыми вислыми усами. Одет он был довольно странно. Собственно из одежды на нем и была только крестьянская рубаха на голое тело, которая явно была ему мала. Короткие волосатые ноги мужчины были голы и босы, лысеющая голова обнажена. И был он, заметно, уже навеселе.

- Стой! - кричал толстяк, но юноша, напротив, лишь прибавил скорости.

Толстяк зарычал и побежал за ним. Бежал он тяжело и, конечно, не догнал бы парня в красных штанах, если бы, собственно, не эти красные штаны. Юноша в них запутался, споткнулся и упал на дорогу в нескольких шагах от телеги. Тут его толстяк и настиг. Тяжело дыша, он навис над беглецом и вцепился пальцами в его волосы цвета свежей соломы. Далее подробности действия скрыло облако пыли, поднятое его участниками.

Наин решил, что какой-то крестьянин выпил или спятил и напал на благородного юношу. Гном, конечно, отнес юношу к благородным, судя по его одежде. Рубаха и злосчастные штаны на парне вполне могли быть предметом гордости какого-нибудь щёголя при дворе покойного князя Второслава. Лет этак десять назад.

- Господин Гудагай! - позвал Булка с телеги, вежливо сняв свой колпак, и поколебавшись, добавил тоном менее почтительным: - Здравствуй и ты, Ян.

Красноносый в крестьянской рубахе отвлекся от расправы и, щурясь, стал вглядываться в говорившего. Лежащий на земле юноша ответил первым. Пытаясь лицом и голосом изобразить радушие, что было непросто в его положении, он поспешил поприветствовать гостя:

- Господин Булка! Здравствуйте! Господин Гудагай сейчас вас примет!

Толстяк неохотно отпустил свою жертву.

- Булка, ты что ль?- узнал он купца. - А это кто с тобой? Гном что ли? Дела идут не очень, да?

Гном насупился.

- Шучу, шучу. Моё почтение, уважаемый. Будь гостем,- обратился говоривший к Наину и переключился на юношу:

- Вставай, мошенник. Твоё счастье...

Юноша поднялся. Гудагай строго его осмотрел. Вид у парня был виноватый и толстяк, заметно, смягчился. Он выпятил живот, упер свои волосатые жирные руки в бока и сказал следующую речь, обращаясь к своему работнику, слуге и воспитаннику:

- Шулер обречён на вечные муки. Разве не так говорит отец Ксиома, перед тем, как бросить кости? И ученый отец, конечно, прав. Плутовство в игре - хуже воровства. Игра, юноша, только тогда игра, когда игрок доверяет сопернику. Игра, юноша, только тогда игра, когда игрок не желает наживы. Досуг и только приятный досуг с приятными людьми - вот цель игрока! Игра благородных - это рыцарский поединок. Поединок, где нет места обману и бесчестью!

Ян смиренно слушал своего господина, внимая каждому слову.

Гудагай продолжал:

- Желание быть первым в игре понятно и непреступно. Преступна бесчестная победа.

Гудагай задумался.

- Разве легендарный Серко Ряска в знаменитой игре с драконом Цмоком не остался верен честной игре? Разве он позволил себе жульничать, хотя ему и грозила жуткая смерть?

- Но дракон потому его и сожрал, господин,- как можно почтительней возразил Ян.- Дракон - то сжульничал.

- Потому-то мы чтим как величайшего игрока в кости Серко, а не дракона,- веско отрезал Гудагай.

- Но логично было бы почитать как раз наоборот,- осторожно заметил Ян.

- Ты так ничего и не понял,- махнул рукой толстяк.- Верни мне одежду.

Было очевидно, что красноречие хозяина имения, подогретое медовухой, иссякло. Не обращая внимания на торговцев, он начал с усилием стягивать с себя тесную крестьянскую рубаху. Ян разделся быстро и теперь ожидал своего господина. Наин несколько обалдело наблюдал за этим публичным переодеванием. Что касается Булки, то он достаточно хорошо знал Гудагая и его воспитанника, чтобы чему-то удивляться. К тому же он и себя причислял к поклонникам популярной в этих местах игре "в капусту"- игре в кости на переодевание. И ему, проигрывая, не раз самому приходилось тереться голым задом о слончики, маленькие низенькие скамеечки, заменявшие в доме Гудагая табуретки. И, как уже начал подозревать купец, не миновать ему слончика и в этот приезд. Его подозрения подтвердились, когда Гудагай, вспомнив о торговцах, повернулся к ним и скорее приказал, чем попросил:

- Прошу к столу!

Гном и купец переглянулись. Наин, желая поскорее сбыть свой товар, хотел было возразить. Булка едва заметно покачал головой. "Позже",- шепнул он компаньону и живо соскочил с телеги.

На исходе дня, накануне купальской ночи, из села Малые Подмышки выехали две телеги. Первая, уже знакомая нам телега Булки, была гружена пустыми коробами и корзинами. Правил ею сам благородный Гудагай. Рядом с ним сидел гном Наин сын Ненадавура. Спутники неторопливо вели разговор о делах солидных, торговых, время от времени смачивая губы вином или пивом. Вторая телега ехала вслед за первой. Принадлежала она бессменному сельскому старосте Малых Подмышек Юратишке. Здесь народу было побольше. Ближе к вознице устроились Ян и Богдан, старший сын Юратишки и, вероятней всего, будущий староста. Вдоль телеги, вытянувшись во весь рост, спал почтенный Булка. Ну и четвертым был сам староста, который и управлял телегой. Уже тридцать лет Юратишка занимал свою должность. При нем деревня дважды горела, пережила двадцать два набега орденских рыцарей, с десяток налетов степняков и один постой покойного князя Второслава. Но деревню вновь отстраивали, от рыцарей удачно прятались, степняков садили на кол. А у князя хитрый староста выпросил для крестьян деревни освобождение от рекрутского набора. На десять лет. А потом, после смерти воинственного князя, как-то и войны закончились. Вилькофф (или Волкич, как звали этого чужеземца местные) советник Велислава, князя нынешнего, с Орденом замирился, а степняков стал к князю на службу привлекать. Вот такие времена наступили. И встретил эти спокойные времена почтенный Юратишка, увы, уже стариком.

Обе телеги двигались в сторону корчмы "Бук и дуб", где благородный Гудагай устраивал на всю ночь традиционный праздничный пир для всех желающих. Правда, уже не первый год Гудагай был организатором пира только номинально. Почетные гости, зажиточные крестьяне во главе со старостой и прежде всего сам корчмарь Колодок, наравне участвовали в расходах. О чём, кстати сказать, Гудагай и не догадывался. Желающих же попировать всегда было много. Кроме селян и случайных постояльцев корчмы на пиру попадались и соседские рыцари, из тех, что победнее и попроще, которые не гнушались столь разношерстной компании. Гости выпивали, закусывали и с удовольствием слушали байки Гудагая о его боевом прошлом. А повоевал старый рыцарь, к слову, не мало. Но собирал он вокруг себя слушателей всё больше зрелых. Как не увлекательны были его рассказы, молодёжь в эту ночь предпочитала веселиться на реке.