Прототип - Андрей Ливадный

Юрген Фринцгольф, возглавлявший десять лет назад Совет Просвещенных, дал выход человеческому страху, что называется, направил его в русло, указал на древние сооружения, как на источник таинственного заболевания.

Религия попала под безусловный запрет, большинство Святилищ было уничтожено, сельские регионы опустели, их население перебралось в город, эпидемия действительно резко сошла на нет, но лишь немногие знали, какую цену пришлось заплатить за это.

Тем вечером Максим вернулся из Святилища бледный, осунувшийся, со следами слез на щеках.

Отца он не застал. В доме царила гнетущая тишина. Он, не разуваясь, прошел через гостиную, заглянул в спальню родителей. Восковое лицо матери заставило его подойти ближе, забыть о только что пережитом жесточайшем разочаровании.

– Мама? – он наклонился, пытаясь уловить ее дыхание, машинально потрогал лоб и тут же отшатнулся, мгновенно осознав: она умерла!

Разум мальчика помутился. Он попятился, выскочил из комнаты, громко, хрипло закричал и тут же замер, зажимая рот ладонями: со стороны леса, через приоткрытое окно, доносился приближающийся рокот двигателей.

Он выскочил на улицу, снова замер. Свет фар резал тьму, петлял по проселку между деревьями!

Доктор на нас донес! – бухнула мысль, а три армейских вездехода уже въезжали во двор. С брони спрыгивали вооруженные люди в форме. Максим толком ничего не успел сообразить, как вдруг скрипнула дверь пристройки. Отец вышел на крыльцо, по привычке осенил себя знамением Прототипа.

Древний жест в сочетании с болезненным видом измученного горем человека вызвали мгновенную, яростную реакцию.

– Он инфицирован!

Грянуло несколько выстрелов. Максим видел, как медленно оседал отец, как пытался схватиться за шаткие деревянные перила крыльца, как срывались его пальцы, подкашивались ноги, тело грузнело, перекошенный рот хватал воздух…

Он закричал.

Военные уже окружили дом, ворвались внутрь.

– Тут мальчишка! – выкрикнул один из них, больно схватив Максима за плечо.

– И мертвая женщина! – донеслось из дома через открытое окно.

Высокий, белобрысый, худощавый офицер мельком взглянул на Максима, коротко обронил:

– Святилище подорвать. Мальчишку… – он окатил его пустым, выцветшим от усталости взглядом, – мальчишку пока изолируйте. Если не начнет буянить, заберем с собой в город. Все, времени не терять! У нас еще пять точек на маршруте!

Воспоминания лишь на миг овладели Шустовым. Теперь он отчетливо различал окружившие его призрачные фигуры, но думал уже не о них, куда важнее казались образы старика и пятилетней девочки. Вторая вспышка эпидемии в самом разгаре. Прошло десять лет, а история повторяется. Опять люди сходят с ума, и снова началась охота на ведьм. Всех, кто следует древним традициям, убивают. Специальные подразделения прочесывают материк в поисках уцелевших Святилищ.

Максим обвел взглядом сумеречные силуэты.

По-прежнему хотелось спросить: «Где вы были, когда я молил вас о помощи? Почему не защитили нас? Позволили умереть маме, не отвели пулю от отца?!»

Он сдержался, просто шагнул сквозь них, почувствовав, как тело окатило волной холода, смешанного со странным покалыванием кожи, выскочил в короткий коридор, выбрался через лаз.

Пар вырывался изо рта. Мглистые морозные сумерки уже прорезала полоска зари. Он отбежал метров на десять от холма, присел, коснулся сенсора.

Ударил взрыв. Центральную часть возвышенности выметнуло в небеса столбом ревущего пламени, перемешанного с землей и обломками желтоватого, похожего на старую кость материала.

Деревья вздрогнули, роняя иней.

– Святилище обезврежено. Окружаем дом. Всех, кто не в группе риска, брать живыми!

На командной частоте связи раздался недовольный голос Крамера:

– Шустов, не много ли на себя берешь?

– Они не больны! А мы не звери!

– Ты нарушил приказ!

– А мне плевать! – Максим все же сорвался. – Группа риска определена четко! Пока не разберемся, кто они, зачем пришли сюда, я не открою огонь на поражение!

– Ну-ну, – Крамер не стал орать. – Посмотрим, чем обернется твое своеволие?

Шустов добежал до низкой ограды. Взрыв отгремел, все стихло. На фоне разгорающегося рассвета теперь виднелась полоска леса, окутанная синеватой дымкой.

– Макс, они вернулись в дом!

– Еще сигналы? – он отдышался.

– Нет.

– Окружаем! Серж? – он переключился на второй канал.

– Ну?

– Девочку и старика не трогай! В остальном действуй по обстановке!

– Макс, ты нам руки вяжешь!

Шустов ничего не ответил. Он уже бежал к темной постройке, петляя между деревьями. Ставни в доме закрыты. Люди внутри.

Миллиган первым занял позицию, вжался в бревенчатую стену у двери. Давыдов обошел дом слева, Шевцов – справа, оба сейчас контролировали окна.

Шустов осмотрелся. Вершину холма окутывал дым. В безветрии он расползался облаком, крохотные огоньки исчезли. «Нет в них ничего мистического», – лихорадочно думал Максим. Каменные столбы устояли, только один рухнул, скатился по склону и теперь темнел у подножия.

– Дом окружен! – выкрикнул он. – Все, кто по возрасту не попадает в группу риска, могут выйти!

Некоторое время стояла глубокая тишина, затем дверь приоткрылась.

Вышла девочка. Ее бледное лицо не отражало эмоций. Рукава слишком большой куртки волочились по прихваченным инеем доскам крыльца.

– Иди сюда, – Шустов обозначил себя, поманил ее. – Не бойся.

Тусклый огонек промелькнул в проеме приоткрытой двери. Девочка, неотрывно глядя на Шустова, неуверенно спустилась на одну ступеньку и вдруг присела, сжалась.

Одновременно из глубины дома грянули выстрелы, резкие вспышки разорвали сумрак, одна из пуль ударила Максима в плечо, дикая боль мгновенно парализовала правую руку.

Он упал. Девочка не шевелилась. Миллиган рванул с пояса гранату, швырнул ее внутрь дома, схватил ребенка, кубарем скатился с крыльца.

Максим слышал взрыв, видел, как выбило оконные рамы, мимо пролетел дымящийся ставень, упал плашмя.

Пуля застряла в бронежилете. Он со стоном привстал, левой рукой подобрал оружие, пошатываясь, побежал к дому.

Из оконного проема ударила автоматная очередь, вспорола мерзлую землю под ногами. Стрелок резанул наугад, вслепую. Снова вспышки. Над головой срубило пару ветвей. Изнутри дома выталкивало дым, слышался чей-то крик, срывающийся на вой.

Миллиган не шевелился. Он закрыл собой девочку. На его спине расползалось темно-красное пятно.

На заднем дворике зачастили выстрелы. В пелене дыма вновь промелькнули и исчезли тусклые блуждающие светлячки.

Максим задыхался от боли и ярости. Рой огоньков внутри дома. Они не исчезли с уничтожением Святилища! Что делать?!