Видок. Семена Злобы - Шаргородский Григорий Константинович

– По коням! – скомандовал Леша, пока я раздумывал.

Этот приказ касался и меня, а вот бирюк попытался тихонько ретироваться, но и его привлекли к вылазке в сторону Топи. Происходящее не нравилось практически всем участникам, но Уложение о полицейской службе не оставляло пространства для маневра. Конечно, я мог бы сказать, что связь не установил, но, если честно, поддался азарту и любопытству, очень уж хотелось узнать, из-за чего разгорелась вся эта кровавая вакханалия. Да и парня было жаль.

Оборотня я не боялся. После вспышки инициации энергии у него все равно не осталось, и максимум, на что способен волколак, так это на частичную трансформацию. К тому же я собирался обойтись вообще без конфронтации. Напрягало другое – по пути мы могли наткнуться на лешего или, не дай бог, мавку. Со свободными энергентами у меня отношения вроде неплохие благодаря рунным татуировкам от языческого жреца. К тому же есть кое-что в запасе, чем можно неприятно удивить особо злобного духа. Проблема в другом – мне вряд ли удастся прикрыть Лешу и его подчиненных.

– Алексей Карлович, вы надели амулет, который я вам подарил? – тихо поинтересовался я у едущего рядом следователя.

По поджатым губам товарища стало понятно, что амулет он оставил дома. Словно школьник, честное слово!

– Маменька заругала? – Вот теперь я разозлился и больше не щадил чувств молодого следователя.

Хельга Франсовна – женщина во всех смыслах положительная, но набожность перешедшей в православие лютеранки иногда утомляла. И тот факт, что сын уже женатый человек, не ограничивал ее яростную опеку над кровиночкой.

– Ох, грехи мои тяжкие. Держи, но это не подарок, а на время, – продолжил я односторонний разговор и снял с шеи свой защитный амулет, отпугивающий духов и защищающий от морока.

Не скажу, что это панацея. Свободные энергенты, в простонародье именуемые духами, рядом с таким амулетом чувствуют себя неуютно, но если сильно разозлятся, то нападут, и никакая висюлька им не помеха.

Такие штуки по моей просьбе ваял Зорян Аристархович Белецкий. Очень колоритная личность – бирюк, шатун и ведун в одном флаконе. А может, и колдун, но разве ж он признается.

Леша не стал отпираться и надел амулет под улыбки полицейских, которые они все же старательно прятали. Их веселье свидетельствовало о том, что не раз битые жизнью дядьки про амулеты не забыли. А про бирюка и говорить нечего – все, кто живет на краю Топи, обереги даже в бане не снимают.

К счастью, мои опасения оказались беспочвенными. До места, где спрятался новоиспеченный волколак, добрались минут за двадцать без малейших проблем. Когда я почувствовал, как нить резко отклонилась, мы как раз пробирались сквозь малинник, которым густо порос склон небольшого холма. Пришлось огибать этот холм, пока не обнаружили тропинку, что вела к небольшой пещерке, больше похожей на нору крупного зверя. Чтобы найти ее, пришлось прибегнуть к помощи бирюка. Он попытался было юлить, но Леша, уже вошедший в роль облеченного властью государева человека, прикрикнул, и лесовик решил не кочевряжиться.

Городовые потащили из кобур револьверы, но я остановил их жестом и повернулся к бирюку.

– Знаешь, как звали молодого парня из компании шатунов?

– Не, – мотнул головой бородач. – Пахома с Еремеем знал, а малец появился недавно.

– Ладно, – вздохнул я и начал пробираться к входу в пещерку.

По тропке ходили очень редко, так что кусты разрослись. Как только сквозь заросли показался зев норы, из его темного нутра послышался утробный рык.

– Игнат! – обеспокоенно окликнул меня Леша.

– Спокойно! – ответил я и добавил больше для волколака, чем для полицейских: – Не вздумайте стрелять. Спрячьте револьверы в кобуры.

Затем обратился уже непосредственно к спрятавшемуся в норе бедолаге:

– Эй, парень, только не делай глупостей. Я знаю, что ты ни в чем не виноват. Я – видок. Меня зовут Игнат Дормидонтович Силаев. Слышал о таком?

– Да, – через бесконечно долгие десять секунд ответил хриплый голос.

Ну если может членораздельно говорить, то трансформация минимальна либо вообще отсутствует. Мой старый друг казак Евсей мог общаться даже при полном перевоплощении, но для этого нужен солидный опыт.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Это хорошо. Мое слово крепкое. Я обещаю, что на каторгу ты не пойдешь. Слышишь меня?

– Да, – как заводная игрушка, ответил волколак.

Хрипотцы в его голосе стало еще меньше. А затем он выбрался наружу.

Да уж, потрепало парня. Выглядел так, словно его пропустили через мясорубку. Одежда изорвана, весь в грязи и крови, да и царапин хватало. Они явно остались после путешествия через кусты, и с этими повреждениями кожи частичная трансформация не справилась – энергии маловато. Но это еще не значит, что стоит расслабляться. Иногда оборотни способны подкинуть неприятный сюрприз. Хотя пока все шло нормально.

Кивнув парню, я, стараясь не поворачиваться к нему спиной, бочком выбрался на свободное пространство, где меня ждали полицейские.

А вот это явный прокол, все-таки расслабился, кикимору мне в тещи!

То, что транс давал возможность ощутить эмоции жертв и убийц, а временами и позволял заглянуть в их память, еще не делало меня менталистом, и предугадать действия полицейских я никак не мог, хотя и должен был просчитать их. Мое появление на полянке было встречено наведенными стволами револьверов, причем всех, включая тот, что принадлежал Леше. Мало того, в левой руке одного из городовых звенели массивные кандалы.

Ни прикрикнуть на страдающих паранойей полицейских, ни успокоить парня я не успел. За спиной раздалось злобное рычание. Да чтоб вас всех!

Выбора не было. Пришлось запускать рунные цепочки крыльев Семаргла, нанесенные на мои плечи до самых локтей. Плохо то, что после ритуала освидетельствования нужен перерыв хотя бы в пару часов, чтобы активировать другую цепочку рун, но выбора все равно нет. Мир привычно превратился в тягучий кисель. Я крутнулся на месте так, словно делал это в толще воды, затем шагнул к парню, который буквально кусками обрастал шерстью. От удара лапы, на которой успело отрасти только три когтя, увернулся без особых проблем. Больше беспокоился, чтобы не переборщить с ответным ударом. Тычок кулаком в висок заставил волколака лишь чуть качнуть головой и подогнуть ноги, но я все равно отступил в сторону и замер. Вселенная вокруг меня резко ускорилась. Волколак безвольной куклой повалился на траву. Я быстро проверил пульс у него на шее, а уже затем повернулся к полицейским. Судя по их глазам, выражение моей физиономии ничего хорошего не предвещало.

– Что, бродяги, совсем расслабились? Думаете, если погнали меня из полиции, то на мое слово можно наплевать?

– Игнат… – промямлил побледневший Леша, но договорить я ему не дал.

– С вас, любезнейший Алексей Карлович, особый спрос. Вы здесь старший, и любая оплошность подчиненных – это ваша вина. Тем более если вы и сами поддались панике.

Выплеснув на окружающих откат от приступа страха, я устало вздохнул. Вообще-то сам виноват. Нужно было подумать о том, как на городовых повлияет вид растерзанных шатунов. Мне за последние годы довелось повидать такое, что не всякий упырь увидит, а они, пусть и живут под боком у Стылой Топи, к подобным зрелищам не очень-то привычны.

– Ладно, хорошо то, что хорошо кончается, – еще раз вздохнув, смирился я. – Давайте сюда кандалы.

Волколака я начал приводить в чувства, только когда его руки сковали наручи, которые толстой и короткой цепью соединялись с широким поясом. В такой-то сбруе не очень повоюешь. Парень выглядел неважно. Трансформация на остатках энергии не прошла без последствий. Псевдоплоть, которая наросла под кожей, после распада воспалила и деформировала ткани, так что лицо бедолаги сейчас выглядело, как у уродца из паноптикума. Но это несмертельно. Подкопит силенок, и после полного обращения все встанет на место.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Придя в себя, юный волколак наградил меня таким взглядом, что, будь он колдуном, мог бы и убить своей ненавистью.