Продам май (сборник) - Мария Фомальгаут

Меж сном и явью

[email protected] на связи…

[email protected] в Сети.

[email protected] добавил вас в друзья…

«[email protected], пошел вон», — чуть не ответил я, тут же спохватился, еще не хватало, буду отвечать своим глюкам. Не слышать… не слушать… Живут же люди как-то с галлюцинациями… И вообще, Славик обещал помочь, подлечить, если вирус какой в памяти завелся…

Явь четвертая

ДИСК С…

ИСКОМОГО ФАЙЛА НЕ НАЙДЕНО

ВИРУСОВ НЕ НАЙДЕНО

— Нет… здесь нет, — Славик измученно отодвинулся от меня, — ох, задал ты мне задачку…

— Может… этого и нет на дисках?

— Как нет… если ты эти сны видишь, значит, сидит у тебя эта гадость где-то в памяти… эти страшные сны…

— Может, это вирус какой-то?

— Ну конечно, вирус, что же еще… ты по Интернету шарился, а там сейчас какой только дряни нет, порой никакой Касперский не поможет… сейчас еще в файлах посмотрим… вот это вот что такое… а, это шахматы…

— Думаешь, эти сны можно стереть?

— Ну конечно, эти сны можно стереть… Зачем это надо, видеть чужие воспоминания какие-то?

— Чужие?

— Конечно чужие, никакие убийцы за тобой не гонялись… и никто тебя в затылок ничем не бил, не убивал… это людей убивают, а не компы…

— А я… не был человеком? В прошлой жизни?

Он передернул плечами: как это компьютер может быть человеком…

— Ну ладно, завтра еще поглядим… докопаемся мы до этого вируса, должны докопаться… А я спать пойду, куда денешься, я же человек, нам, знаешь, спать надо… если что, зови на помощь, я тут, рядышком буду…

Он ушел — я слышал, как он в соседней комнате устраивается на жестком офисном диване, годном лишь для приема посетителей. Я остался наедине с большой комнатой, с растерзанными планшетниками, с тусклым светом тусклой лампы — специально попросил Славика оставить свет, как ребенок боялся остаться в темноте. И почему-то чувствовал, что это не поможет…

Вирус… какой может быть вирус, если я помню это, как сейчас помню, и Шкловского, и Корпорацию, и кого-то темного, невидимого за моей спиной, кто клюет, клюет меня в голову, убивает… кто-то… а может, и правда вирус, вирусы, они так и действуют, сводят память компьютера с ума, заставляют помнить то, чего не было…

Радио трещало про какие-то законопроекты, регулирующие выброс отравляющих веществ… Кто-то вышел из Киотского протокола…

Меж сном и явью

[email protected] на связи…

[email protected] вызывает…

Я приказывал себе не слушать — и не мог не слушать…

[email protected] желает вам приятных выходных…

[email protected], пошел вон! (сообщение стерто).

Ближе к полудню я догадался заточить спандекса под кнопку — ЭТО СПАМ.

Сон четвертый

А потом пришел сон.

Нахлынул — откуда-то из глубин памяти, парализуя сознание, диск за диском, килобайт за килобайтом. Я еще пытался противиться сну, я еще пытался сохранить самого себя — сон был сильнее. Спохватился, что надо бы позвать Славика — было поздно, сон захватил меня целиком, я захлебывался в чьем-то прошлом…

— …показывайте, — Шкловский презрительно посмотрел на меня, как будто я был виновен во всех его бедах.

— Вот здесь… на экране…

— Я вижу, что не на клавиатуре, — Шкловский наклонился надо мной, весь какой-то холодный, синтетический, пахнущий дорогим парфюмом, — сохранили? Я же вас знаю, вам пока сто раз не напомнишь, вы и не сохраните… если вы эти данные потеряете, я вас убью…

«А ведь верно, убьет», — почему-то подумал я, глядя на чемоданчик в руке Шкловского. Не иначе, как там у него очередной ноутбук очередного поколения, очередная гордость Корпорации, очередные чьи-то слезы, бессонные ночи, нервы, валерьяновые капли… Знали бы покупатели… Гринписовцы не берут шубы, сшитые из шкур зверей, знали бы они, сколько шкур дерет с нас босс, чтобы сшить каждый такой планшетник…

Я нажал на кнопку, чтобы сохранить программу, — мысли мои были уже где-то далеко. Вспомнил, как шел в Корпорацию, которая тогда еще не была Корпорацией, как представлял себе какой-то сказочный мир — почти виртуальный, нездешний, неземной, что-то космическое, как в рекламных роликах, технологии будущего, и все такое… тогда я еще делал что-то в удовольствие — просто потому, что не мог не делать, не чертить микросхемы, не выдумывать сверхтонкие структуры из сверхновых материалов…

Тогда я еще не знал, что есть заказ-который-нужно-сделать-к-такому-то-числу-и-неважно-что-ты-не-знаешь-как-его-сделать. «Должно получиться, — говорил Шкловский. — Не умеешь? Должен уметь. Не знаешь? Должен знать…»

Кажется, он не знал, что такое вдохновение, когда рука срывается с места, сама чертит схемы, вдохновению не объяснишь, заказ это или не заказ. Объяснять это нужно Шкловскому с его извечным окриком — вы что тут, развлекаетесь, что ли?

— Что? Вы? Только? Что? Сделали?

Я задумался, даже не сразу услышал голос босса, он смотрел на экран, почему-то там ничего не было, никакой программы, голая пустыня рабочего стола с эмблемой Корпорации.

— А что?

— Вы что… где программа? Вы ее хоть сохранили?

До меня начало медленно доходить, что я только что сделал — три ночи без сна дали о себе знать, я нажал на Esq вместо F12, компьютер еще выплевывал какие-то сообщения, умолял сохранить изменения, я машинально нажал на Нет…

— Вы сохранили программу?

— М-м… да.

— Это правда? Что же у вас уши-то так покраснели… Ну-ка открывайте-ка ее снова…

— Не сохранил…

— Что значит, не сохранили, мы что завтра презентовать будем, пустое место? — голос Шкловского наконец-то сорвался на визг. — Да я вас убью…

«А ведь верно, убьет», — еще подумал я, тут-то все и случилось. Кажется, он сам не понимал, что делает, когда размахнулся, ударил меня в затылок своим чемоданчиком. Что-то остро клюнуло сзади, потом был ужас, боль, разрывающая сознание, темный туннель, оборвавшийся светлым кругом (лампочкой).

Наконец-то я вырвался из глубин сна — сон не отступал, тянулся за мной темными флюидами, уже с первыми проблесками сознания я вспомнил лицо босса.

Лицо Шкловского.

Оно же лицо Славика.

В Славике я не сразу узнал босса, потому что Шкловский никогда так не улыбался. С улыбкой на лице он был совсем… другой. И никогда бы я не подумал, что Шкловский может так говорить: «Ну что ты, мой хороший, спи спокойно, я тебя в обиду не дам…» Шкловский, который держал нас по ночам на работе, прикрикивая — не спать!

Я прислушался к тишине раннего утра — кажется, я не кричал, как-то отучился кричать по ночам, и то хорошо. Сквозь жалюзи пробивался рассвет, перебивал мерцание тусклых ламп, в этом призрачном свете все казалось нереальным — и стеллажи, и ноутбуки, и смартфоны, и пальмы, и Шкловский, сидящий спиной ко мне. С кем-то он живо беседовал по скайпу, я не видел — с кем.