Лаборатория - Мила Светлова

— Я уже слышала эти нелепости. И какой, по-вашему, была моя роль в заговоре?

— Это мы и пытаемся выяснить.

— Ну, хорошо, а в чем вы обвиняете моего отца?

— Он имел доступ ко многим секретным разработкам военного характера. Эр-Рияд многое бы отдал, чтобы эти секреты попали к ним.

— И где доказательства? Или вы нашли их в газетенке Стенли Черси?

— Вы напрасно иронизируете. Мистер Линд во всем признался.

Я вскочила со стула и с криком «Вы все врете» бросилась на, казалось, безучастного к происходящему следователя. Внезапно передо мной образовалась прозрачная упругая пленка, и я отлетела обратно. Оглушенная, я села снова на свой стул и зарыдала от ярости и страха. Когда рыдания затихли, Черный Ангел произнес:

— Еще одна попытка, и вас прикуют к сидению. Советую вам сдерживать свои порывы.

— Этого не может быть, Вы все врете, — медленно повторила я, не обращая внимания на его предупреждение.

— Это правда. Нам не составило труда найти доказательства вины мистера Линда, ведь он собственноручно записал их в своем дневнике. Он признал правдивость всего того, что там написано.

Папа действительно вел дневник, первая запись в котором датируется днем моего рождения. Я всю жизнь, всеми правдами и неправдами пыталась заглянуть в его записи, но всегда безуспешно. Он хранил их в сейфе и никому не показывал. Да-да, в сейфе. Дневники были рукописными. Мой папочка всегда слыл старомодным и чудаковатым человеком.

— Вам обоим грозит смертная казнь, но у Вас есть маленький шанс спасти вашу семью. Надеюсь, Вы понимаете всю серьезность ситуации?

Я понимала всю серьезность ситуации. Я только не понимала, каким образом я до нее докатилась.

— Расскажите, пожалуйста, что вы знаете о Соле Нортоне, — возобновил допрос Ангел.

— Какое он имеет отношение к делу? — устало спросила я, впрочем, не особенно интересуясь его ответом. Электрический стул, маячивший перед моим внутренним взором, мешал мне сосредоточиться.

— У нас есть все основания подозревать, что бандит по кличке Прометей и Сол Нортон это одно и то же лицо.

Я в изнеможении откинулась на спинку стула. Вот оно что! Теперь понятно, почему я записана в сообщницы Нортона, ведь именно я помогла ему сбежать из психиатрической лечебницы, будучи одной из его лечащих врачей. Ух, проклятый Голос! Со мной все кончено! Кто поверит, что всему виной исключительно моя ненормальность? Уж точно не это отмороженное существо напротив. Я с ненавистью посмотрела на Ангела. Урод, сидит не шелохнувшись, как не живой.

— Это нам решать, верить вам или нет. Отвечайте на вопрос.

Я даже не сразу поняла, что это произнес Ангел. Они точно умеют читать мысли. Тем лучше, пусть знает, что я о нем думаю. Я усмехнулась: веду себя как ребенок.

— Отвечайте!

Сол Нортон… Видимо это моя судьба…

Я очень хорошо запомнила выражение лица Сола, когда директор школы ввел его в класс: настороженность и изумление, как будто он никогда не видел детей, но знал, что они могут представлять для него угрозу. Весь урок он просидел не шелохнувшись, и, даже когда учитель объявил конец урока и ученики повставали со своих мест, он продолжал сидеть.

— Сол, — позвал его преподаватель.

Никакой реакции.

Все столпились вокруг него. Он сидел очень прямо, положив руки на колени. Глаза его были полуоткрыты, бледное лицо. Казалось, он не дышал. Учитель позвал директора школы. Тот взглянул на него и пожал плечами.

— Оставьте его в покое, а вы, дети, разойдитесь и готовьтесь к следующему уроку.

Учитель с директором ушли, а мы еще долго стояли и смотрели на неподвижную детскую фигуру, пока один из мальчишек, некто Берни Клаус, заводила и лидер одной из школьных банд, презрительно не произнес:

— Гуччо.

Гуччо — персонаж самой популярной детской сетевой игры, в школьном жаргоне означал чудака, ненормального, идиота. Вот так легко и непринужденно, Берни изолировал Сола от других детей: никто не хотел дружить с человеком, прозванным гуччо школьным авторитетом. Вскоре изоляция переросла в откровенную враждебность, потому что Нортон далеко обогнал своих одноклассников по всем школьным предметам. Даже преподаватели побаивались его всесторонних знаний и блистательного ума. Как известно, дети весьма болезненно воспринимают превосходство других детей над собой, особенно если речь идет о таких самовлюбленных личностях как Берни Клаус. Его откровенно бесила успеваемость и полное безразличие Сола к нему, лидеру.

Клаус и его окружение начали доставать Сола мелкими пакостями, начиная от оскорбительных записочек в сети и кончая незаметными для учительских глаз тумаками. Сол никак не реагировал на эти вылазки, что еще больше распаляло хулиганов, решивших, что все им сойдет с рук. Самое интересное, что и Школьная Социальная Служба, призванная отслеживать случаи несправедливого отношения к ребенку и предотвращать их, бездействовала. Меня всю жизнь мучил вопрос, почему они не вмешались в столь явную ситуацию и тем самым не остановили надвигающуюся трагедию.

Сол отыгрался за все оскорбления одним очень остроумным и изящным способом. В той самой популярной игре, Гуччо поменял свое имя на Берни, а остальные непрезентабельные персонажи получили имена друзей Клауса. Естественно, эта игра стала еще популярней, а Берни и его компания превратились в посмешище для всей школы. Но Сол на этом не остановился. Каждый день на новостном табло в столовой, во время завтрака появлялось сообщение, повествующее о некоторых неблаговидных поступках и привычках тех или иных учеников нашей школы. В частности, выяснилось, что Берни получает удовольствие, отрывая мухам крылья и наблюдая за их лихорадочным кружением. По странному совпадению, все герои утренних сообщений были обидчиками Сола.

Расследование, проведенное дирекцией, выявило, что кто-то взломал школьные базы данных и посылал эти сообщения каждый раз под фальшивым пользователем. Мы не сомневались, чьих рук это дело, а что касается Берни, то с ним все было кончено: никто не мог смотреть на него без отвращения.

Но Берни Клаус был не тот человек, который легко смиряется с поражением…

Я замолчала. Воспоминания про мальчика Берни каждый раз вызывали у меня дрожь и мне очень не хотелось продолжать этот разговор.

— Что было дальше, — спросил Ангел. Ей Богу, за все время моего повествования он не пошевелился. Интересно, из какого материала делают этих субъектов. Из железа что ли?

— А дальше, — со вздохом сказала я. — Сол исчез, и я увидела его только через 10 лет.

— Знаете ли Вы, почему он исчез?