Обычный колдун - Эдвин Табб

— Да, — Марк почувствовал, как капли пота выступили у него на лбу.

— Вы сами знаете свое ремесло, — сказал Чандлер, — и не мне выписывать вам рецепт. Но одно я вам все-таки посоветую. Идите домой, ложитесь в постель и немного отдохните.

— Неплохая идея. — Марк допил виски и едва не выпустил бокал из рук, когда что-то вновь заслонило ему поле зрения. Не дожидаясь новых вопросов Чандлера, Марк торопливо вышел из его кабинета.

Итак, оно не исчезло, оно осталось с ним, хоронясь на самом краю поля зрения, но на этот раз Марк не стал резко поворачивать голову, чтобы увидеть это нечто целиком. Он попробовал раз и увидел то, что сейчас хотел забыть.

Виски должно ему помочь. Он купил бутылку и поднялся к себе. Телефон зазвонил сразу, как он закрыл дверь. — Да?

Ответа не последовало. Затем раздался щелчок и послышался ровный гудок свободной линии.

Он уже выпил полбутылки, когда внезапно ощутил холод.

Это был настоящий физический холод, от которого мурашки побежали по телу и зубы начали отбивать дробь. Он выпил полный бокал виски, но теплее внутри не стало. Марк встал и посмотрел в окно.

Время близилось к полуночи, на улице виднелись редкие по-летнему одетые прохожие. Марк подошел к буфету и включил электрический камин. Когда его элементы покраснели, он протянул к ним руки. Это помогло, но не очень. Вначале нечто в его глазу. Теперь этот странный холод.

Неужели — Лафарж?

Марку хотелось не думать об этом нечто на краю его поля зрения. Он пытался забыть, сидя прижавшись к стене спиной, потягивая виски и думая о том, что само приходит в голову. Неплохая терапия, сказал он себе. Не надо стараться забыть. Забыть нельзя. Просто не надо вспоминать. Он давал себе этот совет уже в тысячный раз. Ему так хотелось последовать ему.

Он отвернул голову в сторону от пятна на границе его поля зрения, затем закрыл глаза и повернул голову обратно. Открыв глаза, он испытал облегчение, увидев только ненавистно знакомое пятно. Странное ощущение, но все же лучше, чтобы эта вещь оставалась пятном.

Он задрожал, и не только от холода.

Он вздрогнул, услышав звонок в дверь. На секунду он заколебался, думая, какие еще сюрпризы его ожидают, но затем, когда звонок повторился, встал, пересек комнату и открыл дверь. Перед ним стоял Рэм Рута.

— Добрый вечер, мистер Конвей, — его английский был безупречен. — Я должен извиниться за столь поздний визит. Могу я войти?

— Конечно. — Марк подождал, пока он войдет, а затем показал на бутылку в своей руке. — Хотите выпить?

— Нет, спасибо. — Индиец посмотрел бесстрастно на камин, затем повернулся, осматривая комнату, и наконец его глаза нацелились на точку над правым плечом Марка. Затем он перевел взгляд на бутылку, которую Марк подсознательно взял в качестве оружия.

— Мистер Конвей, — сказал он резко. — Я пришел предупредить вас. Доктор Лафарж очень опасный человек.

— И вы тоже? — Марк вернулся к своему бокалу, который и осушил залпом. — Предупреждения сегодня становятся в порядке вещей. Может быть, вы мне скажете, чем этот шарлатан опасен?

— Этот человек одержим желанием власти, — сказал индиец. — Такие люди всегда опасны. — Он придвинул стул и сел без приглашения — Мистер Конвей, вы ведь психолог, и потому не можете недооценивать возможности человеческого разума.

— Естественно.

— У Лафаржа сильный ум.

— И что?

— Я бы не хотел видеть, как такой человек, как вы, сжигает себя в пламени того, что он не понимает.

— Интересно. — Марк выпил еще виски, клацая зубами по стеклу.

Ставя бокал на место, он едва его не уронил. Холод все усиливался, казалось, лед сковывал его тело.

— Скажите, вы приятель Лафаржа?

— Нет.

— Значит, вы не берете меня на пушку? То есть не пытаетесь меня запугать?

— Я хочу вас предостеречь.

— От чего? От чар, мумбо-юмбо, колдовских напитков? Пытаетесь предостеречь от чертовщины, которой не существует?

Марк мерял шагами комнату. Он не мог стоять на месте. Холод стал слишком сильным, но движения помогали мало. Автоматически он поворачивал влево, в сторону от пятна.

— Они существуют, мистер Конвей, не заблуждайтесь на этот счет. То, что вы называете магией, вещь реальная. Глупо этого не признавать.

— Пытаетесь обратить меня в вашу веру?

— Нет, просто хочу, чтобы вы поняли серьезность своего положения. Вы в опасности, мистер Конвей, и я думаю, вы об этом знаете.

— Вздор!

— Вздор? — Индиец нагнулся вперед. — Тогда скажите мне, мистер Конвей, почему вы так боитесь того, что стоит у вас за спиной?

Ночь уходила, уже появились первые признаки рассвета. Марк шел по пустынным улицам с редкими огнями, кутаясь в плащ и глядя прямо перед собой. Пятно в глазу стало четче, словно то, что его порождало, было уже не сзади, а сбоку. То самое нечто, которое он увидел в зеркале. Причина его обморока в офисе. Намек, который Рэм Рута уловил, по его словам, своим мистическим взором.

И этот мучительный холод.

Холод и нечто ужасное у него за спиной. Мог ли Лафарж быть тому причиной?

Могла ли магия?..

Рэм Рута сказал, что да, могла. Он сказал еще много чего на своем безупречном английском, заставляя нелепое казаться нормальным. И потому, что у него не было собственной заинтересованности, Марк слушал и, в конечном счете, понял.

Магия — это реальность.

Но магией было то, что вы сами соглашались считать магией. Произнести заклинание, щелкнуть выключателем и… демоны света вызывают сияние. Электрический свет был бы магией для прошлых поколений. Взбейте проросшую плесень, присыпьте смесью рану и призовите духов врачевания — об остальном позаботится пенициллин. Раздавите жабу и получите адреналин, все еще используемый вместе с наперстянкой при лечении болезней сердца. Магия или фармакопея?

Алхимики варили свои смеси под аккомпанемент заклинаний — и из алхимии возникла химия.

Колдуны рисовали пентаграммы, а математики составляли уравнения. И те и другие пользовались своим жаргоном.

Магия или наука?

Науку Марк понимал, использовал и уважал. Магию он всегда высмеивал как сущий вздор и чепуху.

Но не все были учеными. Ребенок может играть с проволокой, электронными лампами, но так и не создать радиоприемник. Человек может смешивать химикалии, но так и не найти нужную комбинацию, не получить искомый результат. Они будут работать с правильными инструментами, но без достаточных знаний.

И ребенок может убить себя электрическим током, и человека может разорвать на части. Но отсюда не следует, что электроника и химия достойны осмеяния.