Романовы. Творцы великой смуты - Коняев Николай Михайлович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Потребовалось на это почти тридцать лет…
И были эти годы, когда Романовы восходили на престол, может быть, самыми страшными в истории России…
7Корни и стебли…
Род, из которого вышла царская династия, происходил от Андрея Кобылы, выехавшего со своим братом Федором Шевлягою из Пруссии в XIV веке…
Пятый сын Андрея Кобылы был боярин Федор Кошка, оставивший четверых сыновей. У старшего из них, Ивана Кошки, тоже было четверо наследников, последний из них, Захарий, дал своему потомству наименование Захарьиных.
Сыновья среднего сына Захария, Юрия, носили название Захарьиных-Юрьевых. Роман Захарьин-Юрьев и был отцом царицы Анастасии и брата ее Никиты. Сыновья его, Никитичи, звались уже просто Романовыми…
Кобылины… Кошкины… Захарьины-Юрьевы… Романовы…
Поражает легкость, с которой меняются эти прозвища…
Она сродни решительности, с которой изменяли свои фамилии революционеры.
И как тут не вспомнить снова уже поминавшийся нами разговор A.C. Пушкина с великим князем. A.C. Пушкин, рассуждал, что наиболее революционно настроены в России дворяне.
– Кто были на площади 14 декабря? – сказал Пушкин. – Одни дворяне. Сколько же их будет при первом новом возмущении? Не знаю, а кажется много… Nous, qui sommes aussi bons gentilhommes que I'Empereur et Vous.J
Великий князь, как замечает сам Пушкин, был очень любезен и откровенен…
В чем заключалась его откровенность, высказанная в ответ на весьма сомнительный комплимент поэта, что и император, и великий князь являются хорошими дворянами, поэт не говорит, но как-то, видимо, эта откровенность приводила к ключевым пушкинским словам:
– Vous etes bien de votre famille, tous les Romanof sond revolutionnaires et niveleurs[5].
– Спасибо… – сказал великий князь, – так ты меня жалуешь в якобинцы! благодарю, voila une reputation qui me manquait…[6]
Говоря о Романовых – революционерах и уравнителях, Пушкин не знал, какой жестокой насмешкой будут казаться его слова нам, живущим два столетия спустя…
Романовым еще суждено было пройти путь к своей Голгофе, но и тот, что они прошли к власти, был сходен с путем, которым прошли русские революционеры.
Не об этом ли говорит в «Борисе Годунове» предок поэта, Гаврила Пушкин?
Нас каждый день опала ожидает,Тюрьма, Сибирь, клобук иль кандалы,А там – в глуши голодна смерть иль петля.Знатнейшие меж нами роды – где?Где Сицкие князья, где Шестуновы,Романовы, отечества надежда?Заточены, замучены в изнанье…И в словах этих, как и во всей драме, почти нет исторического вымысла…
Александр Никитич Романов был сослан в Усолье-Луду на берегу Белого моря, где и скончался в 1602 году.
Василий Никитич Романов умер 15 февраля 1602 года в Пелыме…
Иван Никитич Романов, сосланный в Пелым, три месяца был прикован к стене.
Михаил Никитич Романов умер в земляной яме в Ныробе Чердынского уезда.
Кажется, что речь идет не о родоначальниках царской династии, а о самых настоящих революционерах. Впрочем, ведь и с захваченной ими Россией Романовы поступили как самые настоящие революционеры…
Вглядываешься в события истории и поражаешься не столько ее причудливости, сколько прихотливой закономерности случайностей…
Все Никитичи – в том числе и родоначальник царской династии – от второго брака.
Их могло и не быть, но они рождаются и рождаются, как мы говорили, в период наиболее ярких успехов Иоанна Грозного (от взятия Казани до начала Ливонской войны)…
Интересно и то, что «демографический взрыв» в семье царского шурья совпадает с прекращением (после кончины Анастасии Романовны Захарьиной-Юрьевой) чадородия в царской семье, с долгой полосой политических и военных неудач…
Учитывая, что речь идет не просто о семьях, а о династиях правителей России, одна из которых (Рюриковичи) завершается, а другая (Романовы) начинается, не отметить этого совпадения нельзя.
И тут надо снова вернуться к вопросу о выборе Романовыми фамилии.
В принципе, если уж не хотелось братьям называться ни Захарьевыми, ни Юрьевыми, можно было назваться Никитиными… Они же были сыновьями Никиты Романовича. Но родоначальник будущей династии и его братья, самоотверженно помогавшие ему, взяли для фамилии имя деда, а не отца.
И это тоже понятно.
Федору Никитичу Романову (патриарху Филарету) хотелось, чтобы династия будущих царей начиналась от царицы Анастасии… Хотелось, чтобы все помнили, что они были рождены братьями (двоюродными) последнего царя из династии Калиты. И все это верно, за исключением того, что новая династия начиналась от царицы…
Нет… Она начиналась возле царицы…
Глава II
Убиение святого царевича
Тиранство Иоанна Грозного, пробудившееся после падения Сильвестра и Адашева, летописцы называли чуждою бурею… Была она послана… – добавил Н.М. Карамзин, – как бы из недр ада…
Первые казни Грозного обрушились на родственников и друзей Алексея Адашева.
Казнили его брата, Данилу, с двенадцатилетним сыном… Данила Адашев был талантливым полководцем, героем Крымского похода и Ливонской войны…
Казнили трех шуринов Адашева – Сатиных…
Казнили некую Марию, жену знатную с пятью сыновьями…
Казнили Ивана Шишкина с женой и детьми…
Зарезали князя Дмитрия Оболенского-Овчинину… Царь прямо за обедом вонзил ему в сердце нож…
А князя Михаила Репнина зарезали в церкви…
Казнили князя Юрия Кашина…
Удавили воеводу Никиту Шереметева…
Перечень можно продолжать, но это было только начало. Спустя четыре года пришла, как говорит Н.М. Карамзин, «вторая эпоха казней».
Открыла ее казнь князя Александра Борисовича Горбатого-Шуйского. Знаменитому воеводе надлежало умереть с семнадцатилетним сыном Петром.
– Да не зрю тебя мертвого! – сказал отец и первым шагнул к плахе.
Сын его поднял отсеченную голову отца, поцеловал и сам шагнул к плахе…
В тот же день казнили шурина Горбатого – Петра Ховрина, окольничьего Головина, князей Ивана Сухого-Каши на и Петра Ивановича Горенского…
А князя Дмитрия Шевырева посадили на кол, и он целый день, пересиливая муку, пел канон Иисусу…
Когда привычными стали самые страшные казни, пришло время казнить города…
Новгородцев избивали палицами, жгли составною мудростью огненною, целыми семьями, сбрасывали с моста в Волхов…
Воистину чуждою бурею, как бы из недр ада посланною возмутить, истерзать Россию, пронеслись над страной эти казни…
Можно рассуждать, что, вырезая старинные роды и целые города, Иоанн IV Васильевич пытался сломить и фактически сломил хребет удельной и местнической психологии…
Наверное, это так…
Но вместе с тем есть в этом рассуждении и изрядная доля лукавства.
Что толку уничтожать удельную психологию, если на смену старой знати поднималась новая, цепко держащаяся за власть аристократия… Она отличалась необыкновенным честолюбием, но умела жертвовать честью, когда этого требовали обстоятельства карьеры…
Местничество было злом для России, а эти люди?
При Иоанне Грозном не удержался ни мудрый Алексей Адашев, ни святитель Филипп Колычев, ни лиходеи Басмановы…
Зато поднимались и крепли роды Романовых и Годуновых…
Иоанн Васильевич не подобрал их, а вывел, «перебирая людишек».
1Путь Годуновых в царские шурья был труднее, чем у Романовых.
Брак родственницы Годуновых Евдокии Сабуровой с царевичем Иваном оказался неудачным.
