Заклинательницы ветров - Мэган Линдхольм

Ки остановилась перевести дух. Вандиен не смотрел на нее. Он слегка хмурился, отчего из углов темных глаз разбегались морщинки. Ки знала: когда его лицо разгладится, вместо морщинок на коже будут видны белые полоски, избегнувшие загара. Еще она видела, что в ближайшем будущем на эти полоски можно не рассчитывать. Ко всему прочему Вандиен слушал не ее, а пьяные проклятия, доносившиеся из-за двери.

Ки не очень-то нравилось, как обернулся их разговор, но позволить себе пойти на уступки она не могла. Еще не хватало, чтобы он повадился втравливать ее в какие-то дела, не заручившись ее предварительным согласием. В конце концов, она возчица, ей и оценивать, за что следует браться, а за что нет. Вандиен устроен совсем по-другому и привык все делать по первому побуждению. Ки всегда стремилась до мелочей распланировать каждый день, а его это выводило из себя. Дай ему волю, он бы всякий раз двигался вперед допоздна, надеясь, что вот-вот подвернется еще лучшее место для ночевки. Не перечесть случаев, когда он подговаривал Ки свернуть на какую-нибудь никому не ведомую «короткую дорогу», но все его увещевания и подначки натыкались на ее непоколебимый отказ. Ладно, пусть его сколько угодно возмущается ее неумеренной осторожностью и тем, что ему угодно именовать в лучшем случае детскими страхами. Ему ведь не довелось вырасти среди ромни, вечно кочующих с места на место и привыкших полагаться не на удачу, а на трезвый расчет.

– Вандиен, друг мой, – тихо проговорила она. – Если мы вызовем недовольство Заклинательниц, их злая воля настигнет нас повсюду, где бы мы ни пытались укрыться. От них ведь не отделаешься простым «извините» и поспешным отъездом. Их влияние не ограничивается тем или иным краем или страной. Они повсюду. И если они рассердятся, нам с тобой до конца наших дней не видать ни единого дня с приличной погодой. Я уж молчу про то, Что никто меня не наймет и не станет покупать у меня товары…

Вандиен, наконец, повернулся к ней лицом и посмотрел ей в глаза. Но медник, прах его побери, уже так расшумелся, что Ки приходилось чуть ли не кричать, чтобы быть услышанной. Т'черья, обедавшие за соседними столами, поспешно покидали помещение. Они считали за оскорбление, когда их беспокоили во время еды. Ки было наплевать, что там они думали. Она хотела только, чтобы Вандиен ее понял. К тому же она видела, что он одним ухом прислушивался к болтовне медника, и это ее раздражало. Она взяла Вандиена за руки и снова попыталась что-то сказать, но пьяный рев заглушил ее слова:

– …А я говорю – сжечь! Спалите урожай прямо в поле, развейте по ветру состриженную овечью шерсть! И пусть посвистят, зарабатывая свою долю! А то, как требовать лучшее из того, что мы зарабатываем потом и кровью, – это пожалуйста, а что взамен? Ласковые ветры и дожди, которые и так по праву принадлежат всем тварям, живущим на этой земле?.. Не-ет, сжечь поля, шерсть, и пусть нюхают дым и прядут пепел! Вот их доля!.. Оставляйте себе только то, в чем нуждаются ваши семьи. Пусть-ка хоть раз переживут голодную зиму, каких нам перепадало в избытке! И может, тогда…

Было похоже, что эти истерические выкрики производят на Вандиена определенное впечатление. Ки сжала его запястья и даже привстала, крича ему в ухо:

– Да послушай же!.. Только глупец встает им поперек дороги! А я, чтобы ты знал, не дура. Пускай другие лезут в герои! Я хочу, чтобы мы просто шли своей дорогой и ни во что не впутывались. Надо жить тихо! Вандиен, на свете есть ты, я и кони, а все остальное я, в общем, в гробу видела. Но вот за то, что мне дорого, я кого угодно живьем съем. Понимаешь?.. Оставь Заклинательниц в покое, и они нас трогать не будут…

Тут она с удивлением заметила, что вокруг воцарилась подозрительная тишина. Т'черья куда-то подевались из комнаты, зато в раскрытой двери виднелось сразу несколько физиономий – человеческих, керуги и оло, – и они смотрели на нее напряженно и зло. Оказывается, ее горячая отповедь привлекла внимание не только Вандиена, но и чуть ли не всех находившихся в гостинице. Был тут и медник, зловеще созерцавший ее сквозь пряди сальных волос, упавших на бесцветные глаза. Мокрые губы судорожно дергались: он подыскивал слова, но пока только неразборчиво булькал. Ки, признаться, струхнула. Как и все прочие, медник, похоже, решил, что она грудью встала против него на защиту Заклинательниц.

Один из оло, обвивавший плечи своего керуги, что-то пропищал в тишине. Т'черийская служанка выронила поднос и поспешно шмыгнула в низенькую дверь, что вела на кухню. Ки проводила ее глазами, не понимая, в чем дело. Между тем Вандиен, сидевший рядом, рывком вскочил на ноги и, бесцеремонно оттолкнув Ки, нагнулся и ухватил край низенького стола-подноса. Еще миг – и стол встал на ребро, разметав по полу песок и еду. Сильные пальцы Вандиена сомкнулись на плече Ки и дернули ее на пол так, что затрещала рубашка. В этот же миг в столешницу с треском врезался первый брошенный предмет. Разлетелись черепки, хлынули брызги горячего соуса…

Рука Вандиена метнулась к бедру, но схватила пустоту. Его рапира осталась висеть на гвозде в фургоне Ки, но, даже будь она здесь, она мало кого защитила бы от летящей посуды. Что же до поясных ножей, они годились для того, чтобы резать хлеб и сыр, но не для драки. В столешницу грохнули сразу три кружки и большой поднос. Ки и Вандиен одновременно нырнули вниз, стукнувшись головами.

– Проклятье!.. – Ки присела на пятки, ожидая, пока перед глазами прекратят плясать искры. Из двери слышались торжествующие крики. Метатели кружек праздновали удачу. Ки осторожно высунулась посмотреть. В т'черийскую комнату противники пока не совались, ограничиваясь «стрельбой» из безопасных укрытий. Ки заметила, как в ее сторону полетел металлический кувшин, и поспешно убрала голову. Стол содрогнулся, раздался звон. Ки оглянулась на Вандиена. Он ухмылялся, и это обозлило ее еще больше. – Ну и что мы теперь собираемся делать? – закричала она. – Они там с ума посходили!..

Вандиен веселился. Вполне в его духе – веселиться в подобный момент.

– Не знаю! – сказал он. – В любом случае обещаю никогда-никогда больше не мешать в миске ножом. Слушай, а с какой целью ты так здорово их раздразнила?

– Я? Раздразнила? Да я с тобой разговаривала!.. – Ки почувствовала, как губы расползаются сами собой, складываясь в такую же, как у него, кривую ухмылку. – Если бы ты слушал, что тебе говорят, мне не пришлось бы орать…

– Извини, отвлекся… – Вандиен быстрым движением высунул руку из-за стола, подобрал свою миску и запулил ее в нападавших. Вращаясь, миска пронеслась через комнату и вдребезги разлетелась о дверной косяк. Их противники сейчас же попрятались. – Видишь ли, – как ни в чем не бывало продолжал Вандиен, – мне показалось, что то, что он говорил, относилось не только к земледельцам и ткачам, но до некоторой степени и к нам тоже. Но… – Ки мрачно нахмурилась, и он быстро докончил: – Но теперь в любом случае не время для обсуждений.