Всполохи Седны - Саша Ангел

и стать реальным для него. Все эти фантазии ему приходилось сдерживать и оставлять внутри, не позволяя себе увлечься ими.

Та река, озеро и его родной дом стали ему невыносимы всего-то из-за маленького неверного представления, попавшего в него случайно — после нескольких недель мучительной борьбы ему пришлось признать своё поражение и уехать из этого места.

Это действительно помогло, но привыкать к новой жизни в незнакомом городе было трудно.

Неверная мысль отступила и больше не беспокоила его.

Погоня

После того как на улице раздался угрожающий рёв, все попрятались по домам, а владельцы магазинов, быстро убрав товар с прилавков, сами поспешили закрыть все ставни и запереться у себя в магазинах.

По опустевшим улицам катила маленькая группа динозавров на велосипедах — огромные ящеры неловко крутили педали, держась своими недоразвитыми передними конечностями за рули.

Если подумать, им было бы гораздо удобнее и быстрее передвигаться на своих мощных ногах, но, видимо, им самим хотелось иметь транспорт.

В действительности городские динозавры, что жили преимущественно на окраине, страдали от слепого подражательства людям. Они передвигались на этих громадных велосипедах, старались носить непонятно зачем еле-еле скроенную одежду, околачивались возле мест, где можно было найти работу, хоть она им была не нужна.

Естественно, что их никуда не брали, ведь они ничего не умели делать.

Одновременно с этим, огромные ящеры при встрече с человеком могли запросто напасть на него и откусить ему руку или даже голову. Таких ящеров сажали в специальную тюрьму. Ввиду того что их было гораздо больше, чем людей, их старались не трогать — люди просто сторонились их и прятались в своих крепких домах, в которые попасть динозавры не могли.

Но если какой-то невнимательный человек на улице не реагировал на всеобщую суматоху от приближающейся зубастой банды на велосипедах, начиналась погоня.

Динозаврам не хотелось сразу же набрасываться на человека, а потому они преследовали на небольшой скорости беднягу, во время чего махали ему своими миниатюрными конечностями, и всячески нечленораздельно рычали.

Поначалу это могло показаться безобидной игрой — вроде как они пытаются подружиться со случайным прохожим.

Никто не рисковал открыть перед ним дверь, чтобы впустить в безопасное место, а потому погоня продолжалась по пустым улицам.

Динозавры начинали громить деревянные прилавки, мусорные баки, в общем, всё, что попадалась им на пути. А затем ускорялись и практически догоняли свою жертву, щёлкая зубами совсем рядом с ним. После этого происходил рывок — последние оставшиеся силы вкладывались в отяжелевшие ноги, но итог был один.

Динозавры догоняли, а если человек оказывался слишком шустрым, то они слазили с них и быстро сокращали дистанцию до нуля. Судьба тех, кого догнали, была незавидна.

Обычно на следующее утро после такого инцидента, когда динозавры были слабы, виновника задерживали и доставляли в тюрьму.

Так, город и жил, находясь в состоянии шаткого равновесия. Но никто не хотел начинать решать эту проблему, ни гордые люди, что не видели в ящерах разумных существ и считали их вроде как за попугаев, ни динозавры, что не могли преодолеть несоответствия своего внутреннего и внешнего восхищения людьми и природную агрессивность.

Звуковая неточность

Надвигается гроза.

Стемнело, и тучи густо заполонили все небо до горизонта.

Но, пока не упала первая капля дождя люди ходили по улицам, поглощенные своими еще незавершёнными делами, убирали сохнущее на верёвках бельё, а старики сидели у открытых окон и смотрели на всю эту суету своими выцветшими глазами.

— Дети, быстро в дом, — слышались нервные приказы во дворах, где дети играли, несмотря на то, что стало прохладнее, им было в этот день хорошо.

Вскоре улицы опустели, люди засели в своих домах и постарались плотнее закрыть двери, прокладывали вату и другую материю в оконные рамы, чтобы заглушить звук будущей грозы.

Дело было в том, что в этой местности звук дождя отличался от обычного. Во время грозы, после первой вспышки молнии дождь прекращал звучать как тысячи каплей, а сменялся гулом, рёвом бесчисленных молний. Вместо нескольких десятков всполохов и раскатов, здесь получали оглушительную феерию.

Мало кто решался выходить в это время на улицу, хотя все знали, что капли не представляют опасности — но от таких громких и продолжительных звуков смельчак, вышедший освежиться под дождём, выматывался через пару минут так сильно, что затем несколько дней мог не вставать.

Вот начался ливень, а затем последовал первый раскат грома — после чего всё население деревни услышало знакомый, но такой же нестерпимый рёв, что пробивался даже через самые плотные берруши.

Те несколько часов, что будет продолжаться эта буря, покажутся местным самой настоящей пыткой, в течение которой они не услышат собственных мыслей, не говоря уже о других звуках.

На протяжении это времени в их мире не будет ничего, кроме этого неестественного рёва стихии.

Но вот небо несколько разъяснило, ливень ослабел, и рёв тысяч гроз затух так, же резко, как он и возник.

После этого люди выходят на улицы, садятся на скамейки и лавочки, и смотрят уставшим взглядом на свою родную округу — лёгкий ветерок остужает их, а постепенно до их слуха доходят первые звуки — учащённое дыхание, детские возгласы, лай собак и неопределённое шуршание.

Через несколько дней привычная жизнь восстановится, и люди станут веселее. Всем им очень не нравилось, что такая аномалия происходит именно в их окрестностях, но каждый внутренне сознавался себе, что после такого рода бурь все иные звуки, а особенно привычные, вроде смеха любимых и родных, казались гораздо приятнее.

Может быть, поэтому из этого места уезжали совсем немногие.

Переключение

Последний работник из технического персонала проверил все окна и выходы из огромного спортивного комплекса.

На сегодня его работа завершена. За окнами почти стемнело, посетители давно ушли отдыхать и заниматься своими делами, не связанными со спортом.

В здании на ночь останется только охранник, который, запершись в тесной комнатке, будет следить время от времени за камерами. Тусклое ночное освещение наводит на него тоску, и до самого утра он пробудет в полудрёме.

В одном из