Моя любой ценой (СИ) - Данич Дина

Циничные слова бьют наотмашь. Я никогда раньше не задумывалась о том, что хореограф наш иногда и правда устраивал вот такие же прогулки после мероприятия. Я как-то не воспринимала это в таком ключе. Ну, подумаешь, потусить после концерта. Ну, пообщаешься с гостями, расскажешь пару забавных историй с репетиций. Обычно это ничем не заканчивалось. Пока я не познакомилась с Пашей…

Но там все изначально было так красиво и романтично, что у меня не было ни малейшего шанса устоять. Я влюбилась. Поверила. За что и поплатилась.

Стало очень горько. И в очередной раз мысленно обзываю себя наивной дурочкой.

— Хватит хмуриться, — командует Николай Владимирович. — Он идет к нам.

— Кто?

— Багров, конечно же. Улыбайся, Злата. Это наш шанс.

Поднимаю взгляд и замираю на месте. Даже дышать не получается полноценно. Потому что к нам идет тот самый мужчина, которому я помогла, сбегая после позора на собственной свадьбе.

Феликс. Феликс Багров. И это он — новый спонсор студии.

Мамочки…

6. Злата

Я не верю своим глазам. Просто не могу уложить в мыслях этот факт. Откуда он здесь? Как узнал? Искал? Или это совпадение?

В голове вереница мыслей, которые сменяют друг друга с такой скоростью, что я попросту не успеваю.

— Добрый день, — произносит он низким хрипловатым голосом. Кажется, в прошлый раз он был немного иным.

— Господин Багров, — вежливо, но вместе с тем довольно подобострастно отвечает Верховцев. — Рад видеть.

Взгляд Феликса останавливается на мне. Я молчу. Нет никаких сил вымолвить даже банальное приветствие.

— Это Злата. Наша звездочка. Но вы, наверное, видели, как хороша она на сцене.

— Видел, — подтверждает Багров, не отрывая от меня взгляда. — Выступление шикарное. Примите мое восхищение, Злата.

Я так и стою молча. Даже когда мужчина нагло берет мою руку и целует. И все еще не отводит своего колдовского взгляда. Словно он ко мне примагничен.

— С-спасибо, — заикаясь, выдавливаю в ответ. Внутри все сжимается. Интуиция кричит — надо бежать! Бежать как можно быстрее. Я чувствую себя загнанным в угол зверьком, а рядом — хищник. Дикий и необузданный. И то, что он сейчас одет в шикарный костюм, ничего не значит. Я вижу это в том взгляде, который так и ввинчивается в меня. В памяти всплывают его слова:

“Все равно моей будешь, Злата”.

Теперь я понимаю, что это были не просто слова. Обещание. И, похоже, этот мужчина привык получать желаемое. Любой ценой.

Николай Владимирович еще что-то говорит, но я не могу разобрать ни слова. Все сливается в белый шум. Перед глазами так и стоит этот пронизывающий взгляд, который дает понять расклад. С трудом забираю руку из горячей ладони Багрова.

— Злата, тебе плохо? — доносится до меня сквозь пелену вопрос хореографа. — Ты побледнела.

— Нет, все в порядке, — натянуто улыбаюсь, стараясь держать лицо.

— Принесу воды, — говорит Верховцев и уходит, оставляя нас одних. В зале полно людей, но у меня чувство, что кроме нас двоих нет никого.

— Дыши, красота, — тихо произносит Феликс, чуть наклонившись. Я дергаюсь назад, но его ладонь тут же ложится мне на поясницу и не дает отступить. — Дыши. Раз, два. Давай, это несложно.

Мы по-прежнему смотрим друг другу в глаза. Это похоже на какой-то гипноз, и я будто бабочка, которую прикололи булавкой. Не могу пошевелиться.

— Отпустите, — шепчу едва слышно.

— Разве тебе плохо? — усмехается он, сокращая между нами расстояние, а я отчетливо чувствую запах его туалетной воды.

— Вы, что… Вы… Серьезно? — задыхаюсь от его близости, от той паники, что накрывает меня от такого вторжения в личное пространство. — Думаете, я буду спать с вами за ваше спонсорство?!

Ухмылка на лице Феликса становится шире.

— Скажи, что ты не продаешься, Золотинка, — предлагает он. — Давай, ты ведь это собираешься выдать?

— Не продаюсь, — дрогнувшим голосом произношу.

— Все продаются, красота. Даже ты.

— Мне не нужны ваши деньги!

— А кто говорит про деньги? Есть и другие методы…

Он так меня пугает, что я невольно упираюсь ладонями в его грудь и даже сквозь одежду чувствую, насколько крепкие у него мышцы. Стальные даже.

— Заставите? Изнасилуете? — с вызовом спрашиваю, а у самой душа в пятки уходит.

— Фу, как грубо, — фыркает он и все же немного отстраняется, давая мне вдохнуть полной грудью. Затем его взгляд опускается мне на губы, после — ниже, скользит по шее, ключицам. И я ощущаю это как прикосновение. Будто он и вправду трогает меня.

— Но если тебя такое заводит, можем и так.

— Да как вы… — от его намеков во мне поднимается такая волна злости. Я замахиваюсь, даже не понимая, что делаю. Но Багров ловко перехватывает мою руку, мягко удерживает, притягивает за запястье к своим губами и… целует! При всех!

Я же могу лишь рвано хватать ртом воздух. Потому что это просто возмутительно! Уму непостижимо. А затем он резко подается ко мне и едва ли не в губы шепчет:

— Дыши, красота.

Я успеваю сделать только один вдох, как он резко целует меня. Быстро, жестко и бескомпромиссно. Когда до меня доходит, что надо оттолкнуть и сопротивляться, все уже заканчивается. А на лице мужчины появляется такая предвкушающая ухмылка.

— Неплохо. Очень неплохо.

Меня словно водой окатывает — он, выходит, меня, что? Попробовал, а теперь оценивает?!

Набираю в грудь побольше воздуха, собираясь отчитать нахала, как вдруг его лицо меняется — и я закрываю рот, так и не сказав ни слова. Ведь он смотрит куда-то мне за спину. Холодно, расчетливо.

— Прошу прощения, Злата. Продолжим позже, — отстраненно говорит Багров и уходит.

Все это настолько выбивает меня из колеи, что вместо того, чтобы проследить за ним, я попросту выбегаю из зала. Плевать, что где-то потерялся Верховцев. Сейчас я просто хочу уйти отсюда домой. Спрятаться там и как-то обдумать то, что произошло.

Но в коридоре сворачиваю не туда и в итоге оказываюсь в тупике. А когда пытаюсь вернуться и найти верный поворот, позади раздаются шаги, а следом слышу знакомый до боли голос:

— Надо же, как быстро ты утешилась, Злата. А ведь такую недотрогу из себя строила…

Оборачиваюсь и вижу Пашу. И если я правильно понимаю, он не просто не в настроении, он зол…

7. Злата

Нервно сглатываю под тяжелым взглядом Кравцова, который делает ко мне шаг, затем еще один. А я… Я впервые его боюсь.

— Что, нашла себе любовника побогаче? — ядовито спрашивает. И его вопрос — будто пощечина. — Молчишь? Невинная недотрога, которая сразу готова прыгнуть на хер к Багрову!

— Ты что-то путаешь, — лепечу первое, что выходит озвучить. — И… И это не твое дело… Ты бросил меня!

Паша некрасиво ухмыляется, зло, даже мерзко. Я и подумать не могла, что он может выглядеть вот так.

— А ты и рада стараться, да, Злата? Нашла, как отомстить? Думаешь, ты нужна этому мужику? Да он таких, как ты, пачками имеет и выбрасывает.

Каждое его слово пропитано такой злобой, что у меня мурашки по коже. Когда мы были вместе, Паша казался мне таким галантным, таким воспитанным. Я ни разу не слышала от него ругательств. И к моему пункту про близкие отношения отнесся с пониманием, хотя я чувствовала, что он хотел бы иного.

Сейчас же… Я будто и не знаю вовсе этого мужчину.

— Ты ошибаешься, — твердо говорю. — И не понимаю, что ты имеешь в виду. Я, в отличие от тебя, не имею привычки изменять.

Я стараюсь говорить ровно, не показывать, как задевают его слова. Даже после всего мне больно. Больно, что он думает про меня вот так.

— Лгунья! — припечатывает Кравцов. — Думаешь, я не знаю, как Багров стал новым спонсором, и ради кого? — бывший оказывается слишком близко. Я отшатываюсь и упираюсь спиной в стену. — Наверное, ты охеренно даешь, раз такой мужик впрягся. И, пожалуй, будет справедливо, если я это проверю…

Пока я пытаюсь осознать его слова, уловить их смысл, Паша наваливается сверху и начинает задирать подол платья. А я… кричу! Пытаюсь вырваться, но силы-то неравные. Паника охватывает меня. Я отчетливо чувствую запах алкоголя, а значит, Кравцов сейчас может и не понимать, что творит. Или же понимать, но все равно не станет тормозить. И тогда…