Перебежчик (СИ) - Барчук Павел

Но… как говорится в одной известной песне –покой нам только снится.

Поэтому я вышел через проходную, сел в машину и направился к гостинице.

Нужно было срочно привести себя в порядок, а потом топать в театр. Грешным делом, надеялся, может, Белобрысый не смог достать билеты. Или, к примеру, спектакль отменили из-за смерти Лилички. Вряд ли, конечно. Даже прима имеет дублера. Но вдруг… Ни черта подобного. Чуда не произошло.

— Максим Сергеевич!

Тамара заметила меня издалека, едва я приблизился к ступеням гостиничного крыльца. Она подбежала к двери и распахнула ее передо мной.

— Приходил удивительно приятный молодой человек. Оставил для Вас билет в драматический театр. Что ж Вы бродите где-то? Через час уже начало. Такой вежливый…

— Эх, Тамара… — Сказал я, проходя мимо Кудряшки, — И ты повелась на его смазливую рожу…

— Максим Сергеевич… — Ее голос стал расстроенным, но я уже поднимался по лестнице.

Итак… Сейчас я переоденусь, а потом поеду в этот долбаный театр, чтоб встретиться с этим долбанным Марковым и узнать про свои долбанные перспективы. Но еще мне было очень важно посмотреть на поведение Белобрысого. По идее, знать о смерти Лилички он не должен. Вот и поглядим, как наш Вадимка примет новость…

Глава 3

В которой кто-то пытается наслаждаться искусством, кто-то ищет улики, а кто-то вообще обнаглел

По моей задумке Марков должен был охренеть, когда узнал бы новость о смерти актрисы. Ну, или не охренеть. Тут зависит от того, убивал Белобрысый Лиличку или нет. Имеет он вообще к этому отношение? Но лично я рассчитывал на эффект неожиданности. Мне нужно было видеть лицо Белобрысого в тот момент, когда он поймёт, что блондинка не вышла на сцену. Потом, опять же, интересовала реакция Вадика на известие о ее смерти. Даже самый искусный лжец не всегда контролирует свои эмоции и рефлексы. Тем более, если его застать врасплох.

А в итоге…В итоге охренел я сам. Это в мой план точно не входило, однако, с планом тоже вышла ерунда.

Сначала в холле театра появилась Комарова. Мы, естественно, с ней пришли раздельно. Да, по заводу бродят слухи о нашем романе, но еще в дачном домике Ведерникова, во время совещания, решили, все совпадения будут случайными. У меня — страстная связь с Лиличкой и на спектакль я пойду ради нее. Нежелательно нам с Комаровой в этот день светиться вместе. А так… Александра Сергеевна пошла в театр. Я пошел в театр. Вадим пошел в театр. Да мало ли, кто еще туда пошел… Город не сильно большой, в конце концов.

В первую секунду даже не понял, что за особа выплыла из толпы зрителей, кучкующихся в холле. Реально выплыла, как та самая «каравелла по зелёным волнам». Потом незнакомка увидела меня, замерла и уставилась так пристально, будто мы знакомы.

Только после этого мои глаза медленно полезли на лоб. Между прочим, вовсе не образное выражение. Физически ощущал, как они становятся больше. Я реально остолбенел и, открыв рот, уставился на светловолосую особу, которая находилась в нескольких метрах от меня.

Александра Сергеевна, а это была именно она, нарядилась в платье, сшитое из очень странной ткани, которая выглядела матовой. Немного похоже на бархат, но значительно тоньше. Не знаю, как вообще материал может быть матовым. Однако данное сравнение подходило больше всего.

— Посмотри, вон та девушка… — Мимо меня продефилировала семейная пара. — Удивительно красивый крепдешин… Муся, я хочу чтоб ты достал мне такой же…

Видимо, речь шла как раз о Комаровой. Потому что эта пара смотрела в ее сторону. Крепдешин… Не слышал никогда…

Однозначно, смотрелся наряд очень красиво. Цвет — темный изумруд. Длина юбки — чуть выше колена. Платье исключительно подчёркивало и фигуру, и выразительные глаза Комаровой. Я даже не понял, в какой вообще момент начал применять к глазам Александры Сергеевны определение «выразительные».

На этом чудесное преображение не закончилось. Я вдруг понял, что волосы у Комаровой вовсе не серые, как казалось раньше. Они — золотистые, с рыжеватым отливом. И когда на них падает свет от огромной люстры, висящей в холле, на локонах словно блики появляются. В общем, осталось сказать, что брови у Комаровой соболиные и все, вызывайте дурку. Вот что я понял, в итоге.

Мало мне, наверное, прошлых проблем, связанных с Александрой Сергеевной и нашими взаимоотношениям. Без того существовало это странное, плохо поддающееся рациональному объяснению, влечение. А теперь еще, оказывается, Комарова просто усиленно строила из себя дурнушку. На самом деле она весьма привлекательна.

Подходить мы, естественно, друг к другу не стали. Александра Сергеевна первой отвернулась, прекратив пялиться на меня, а затем направилась в сторону зала. При этом я вдруг заметил, как сексуально она покачивает бёдрами. Тонкая ткань платья прилегала к…прости Господи… аж в жар бросило… к заднице Комаровой. Я, как дурачок, заворожённо наблюдал за движением ягодиц Александры Сергеевны. Они поочерёдно при шаге то поднимались, то опускались, и самое последнее, о чем думал в данную минуту, это о предстоящем спектакле, о погибшей Лиличке и о Маркове.

Потом случился второй этап охреневания. В холле появился Марков. Под ручку с Филатовой. Нет, мы конечно обсуждали, что в театр я отправлюсь к Лиличке, Комарова из любви к искусству, а Вадимка на свидание со спутницей. Вот такие у нас были легенды. Но, твою ж мать… Филатова⁈ Он издевается, что ли? Притащить с собой особу, которую мы, собственно говоря, планируем принести в жертву? Причем, сама Нина Ивановна выглядела не менее ошалевшей, чем я. Она, похоже, не ожидала от Маркова столь романтического поступка. Видимо, в театры он ее раньше не водил.

Потом Ниночка заметила меня и ошалела еще больше. Она даже пару раз споткнулась на ровном месте, пока Белобрысый торжественно вёл ее к зрительному залу. Филатова постоянно оглядывалась в мою сторону и с каждой секундой становилась все мрачнее. Точно стало понятно одно — для Нины Ивановны мое присутствие в театре является полной неожиданностью.

Я мысленно усмехнулся. Это она еще Комарову не видела. Вот, наверное, «обрадуется». О чем думал Вадимка, интересно? Он не может не знать, сколь сильна неприязнь между этими женщинами.

Однако я недооценил степень сарказма и иронии, которые оказались присущи Белобрысому. Он не просто притащил с собой Ниночку. Он все билеты приобрел на одном ряду. Места шли друг за другом. Поэтому, когда я в числе последних зрителей вошел в зал, оказалось, слева — сидит Комарова, справа — Филатова. И только после Ниночки, с краю, я увидел до одури довольного Вадимку

Глава 3.2

— Это что, шутка такая? Я думала, мы стараемся не афишировать свое знакомство. — Высказалась Комарова, расправляя платье на коленях и усаживаясь поудобнее.

Она смотрела только вперед, на сцену. Даже головы не повернула. Поэтому со стороны все выглядело так, будто Александра Сергеевна беседует сама с собой. Бормочет что-то под нос. Этакая городская сумасшедшая, которой для компании никто не нужен. Ей и одной неплохо.

— Если имеете в виду наше с Вами знакомство, то сложно не афишировать то, о чем судачит весь завод. Если же речь про Вадима Александровича, то затрудняюсь ответить. Не могу сказать, чем он руководствовался при выборе мест.

Я, как и Александра Сергеевна, пялился на сцену, всем своим видом демонстрируя интерес к предстоящему мероприятию. Хотя, сказать честно, никогда не любил театр ни в каком его проявлении.

— Не очень уместная ситуация для Вашего блестящего чувства юмора. А еще, хочу напомнить, не все то золото, что блестит. Помните, да? Конечно я имела в виду, почему Вадим находится сейчас рядом с нами. — Комарова явно не была настроена на конструктивный диалог. Особенно после появления Филатовой.

— А это Вы своего друга спросите. — Ответил я.

Говорить приходилось очень тихо из-за близости Нины Ивановны. Она и без того пребывала в состоянии легкого шока из-за нашей коллективной встречи. Еще не хватало, чтоб Ниночка разобралась в хитросплетениях этой сложной истории. Думаю, Маркову она задаст много вопросов.