Завороженные - Александр Бушков

— Исправный офицер, ничего не скажешь, с заслугами. Но вот любит иногда этак вот… Одно слово — синий гусар, лейб-гвардии кавалерия…

— Да, — ответил поручик.

Он ничегошеньки не понимал. Подобные посиделки со звоном рюмок и песнями, конечно же, в расположении части не приветствуются, но почему пострадал один штабс-капитан, а на остальных комендант не обратил ни малейшего внимания, словно их тут и не было? А ведь там, судя по голосам, немаленькая компания… И какими судьбами сюда, в саперный батальон, угодил лейб-гусар? В наказание, что ли? Командовать воинской частью могут направить и гвардейца, но обычные офицеры из гвардии в армию попадают только за серьезные провинности…

Не может же быть, чтобы симпатичный штабс-капитан пострадал исключительно за песню? Не какая-нибудь крамольная «Марсельеза» или что-то не менее предосудительное, обычные незатейливые романсы…

Но спрашивать он, разумеется, не стал — очень уж суровый вид был у коменданта. Потихоньку они дошли до трехэтажного кирпичного здания, уступавшего размерами окружающим. Штандарт над полукруглым козырьком у входа, часовой, застывший истуканом, — положительно, штаб-квартира…

Внутри ничего необычного не оказалось — канцелярские коридоры, чистые и безликие, время от времени деловой походкой проходят офицеры с бумагами либо без таковых. Спокойная налаженная работа не самого затейливого военного механизма.

— Прошу, — показал ему комендант на дверь, а сам заходить не стал. — Желаю удачи, поручик. Если все сладится и не будет каких-то других приказаний, первым делом навестите меня на предмет уставной экипировки…

За дверью оказалась самая обычная, не особенно и большая приемная комната. Аккуратный ряд венских полукресел вдоль двух стен, за столом — поручик с адъютантским аксельбантом, при виде Савельева моментально преисполнившийся корректной деловитости.

Выслушав Савельева, он не направился в кабинет, как поручик того ожидал, а протянул руку к стоявшей на краю стола коробке, деревянной, с бронзовой отделкой, то ли повернул там какой-то шпенек, то ли нажал что-то и, чуть склонившись к ней, произнес:

— Господин генерал, поручик Савельев с предписанием…

Откуда-то из недр коробки послышался внятный человеческий голос:

— Пусть войдет.

— Прошу, — любезно сказал адъютант, указывая на двустворчатую дверь кабинета.

Направляясь к ней, поручик на сей раз никакого удивления не испытывал — ну конечно же, это и был «телефон», новомодное американское изобретение, которому иные предрекали большое будущее в военной сфере. В Шантарск приходили журналы, упоминавшие об этой новинке, — но иллюстраций не было. Ну что же, столичный военный округ все интересные и многообещающие изобретения осваивает первым в империи…

Он вошел, держа фуражку на сгибе локтя, четким шагом приблизился к столу, приставил ногу и отрапортовал:

— Ваше превосходительство, поручик Савельев прибыл в ваше распоряжение согласно предписанию.

Его никто не предупредил заранее, но он, издали заметив на погонах хозяина кабинета генеральский зигзаг, успел вовремя проглотить «ваше высокоблагородие» и обратиться, как надлежит обращаться к генералу. Вполне возможно, он невольно допустил промах: если генерал носит княжеский или графский титул, обращаться к нему следует «ваше сиятельство». Но откуда ему знать? В предписании не значились ни фамилия командующего, ни его звание.

Вот именно, звание… Снова пошли странности. С каких это пор саперный батальон, пусть даже гвардейский, возглавляет аж генерал, вдобавок, судя по аксельбанту, не простой генерал-майор, а Генерального штаба? Полковник, и не выше…

— Прошу садиться, — сказал генерал любезно. — Генерал-майор Зимин Степан Михайлович. Начальник штаба…

Один из двух сидевших тут же офицеров склонил голову:

— Стахеев Петр Федорович.

…Хотя на нем была тщательно подогнанная форменная одежда с полковничьими погонами, поручику он отчего-то показался более похожим то ли на купца, то ли на университетского профессора. Что-то в нем этакое, неуловимое… Борода как борода, иные в армии носят и подлиннее — а вот волосы определенно длинноваты для военного, и в манере сидеть, вообще держаться недостает той самой армейской жилочки…

— Начальник медицинской части…

Капитан с узкими серебряными погонами поклонился:

— Башинский Яков Сергеевич.

Вот уж кто выглядел стопроцентным «шпаком»: вовсе уж длинные, зачесанные назад волосы, пенсне в золотой оправе, совершенно не военная манера держаться. Впрочем, ничего удивительного тут нет: военные медики большей частью происходят из людей совершенно штатских.

Более всего поручика занимал командир батальона — и как его, вероятнее всего, будущий начальник, и как обладатель чересчур весомого для командования батальоном звания. Лет сорока пяти, лицо решительное и волевое, ни единого седого волоса, усы аккуратно подстрижены на кавалерийский манер. Производит впечатление человека, у коего, как выражался фельдфебель Бухвостов, крепко не забалуешь. Звезды Анны и Станислава, еще две каких-то иностранных, вдобавок Владимир на шее, иностранные ордена, пряжка за четверть века безупречной службы… В иностранных наградах поручик разбирался плохо, но что касается отечественных, ошибку сделать не мог: среди них ни одной боевой у генерала не имеется. Нет также ни единой медали, свидетельствовавшей бы, что ее обладатель находился на одном из театров военных действий. Впрочем, какие-то выводы из этого делать рано…

— Добрались нормально? — столь же любезно поинтересовался Зимин.

— Да, — кивнул поручик. — Ваше…

— Господин генерал.

Ну что же, он по крайней мере, прост в обращении…

— Господин генерал, — поправился поручик. — Я на всякий случай попросил извозчика ждать у ворот… Думал, что мне, возможно, придется возвращаться в Петербург…

— Не беспокойтесь, — небрежно сказал генерал. — У коменданта была инструкция расплатиться с вашим извозчиком и отправить его восвояси. Насколько я знаю подполковника, указание уже выполнено. Вам придется, боюсь, заночевать сегодня у нас… — он тонко улыбнулся. — Разумеется, если это не нарушает каких-то ваших планов…

— Что вы, господин генерал! — торопливо сказал поручик. — Я, конечно же, понимаю… Я предупредил супругу, что возможен именно такой поворот событий, она не будет тревожиться…

— Как устроили супругу?

— В приличной гостинице.

— Вы ее в самом деле предупредили, что можете у нас задержаться до следующего дня? Если есть такая необходимость, я дам распоряжение, чтобы связались по телеграфу с Петербургом, навестили вашу супругу и успокоили…