Мировой порядок - Генри Киссинджер

Три события завершили распад старого идеала единства. К тому времени, когда Карл V скончался, революционные перемены вынудили Европу отвлечься от региональных масштабов и озаботиться глобальными перспективами, одновременно фрагментируя средневековый политический и религиозный порядок: началась эпоха Великих географических открытий, было изобретено книгопечатание и произошел раскол церкви.

На карте мира, каким его представляли себе образованные европейцы Средневековья, Северное и Южное полушария будут изображены в несколько непривычном для нас виде: от Индии на востоке до Иберии и Британских островов на западе, с Иерусалимом в центре. Для средневекового восприятия это была не карта путешественников, а сцена, предопределенная Богом для исполнения драмы человеческого искупления. Мир, как тогда полагали, незыблемо веруя Библии, на шесть седьмых состоял из суши и на одну седьмую из воды. Поскольку принципы спасения были четко сформулированы и известны – насаждены, – в том числе в землях, известных как христианский мир, не существовало необходимости и не полагалось награды за проникновение на окраины цивилизации. В своем «Аде» Данте описал плавание Улисса через Геркулесовы столбы (Гибралтар и высоты на побережье Северной Африки, на западной окраине Средиземного моря) в поисках знаний; героя наказывают за преступления против Божьей воли – он обречен бороться с ураганом, который грозит потопить корабль и всю команду.

Современная эпоха объявила о своем наступлении, когда предприимчивые сообщества устремились за славой и богатством, исследуя океаны и территории, лежавшие за ними. В пятнадцатом веке Европа и Китай отважились пуститься в неизведанное почти одновременно. Китайские корабли, на тот момент крупнейшие в мире и технологически наиболее передовые, совершили исследовательские походы в Юго-Восточную Азию, Индию и к восточному побережью Африки. Китайцы обменивались подарками с местными сановниками, включали чужеземных вельмож в китайскую «табель о рангах» и привозили домой культурные артефакты и зоологические курьезы. Тем не менее после смерти «главного евнуха»[11] Чжэн Хэ в 1433 году китайский император повелел прекратить океанские походы, и флот остался догнивать в портах. Китай по-прежнему настаивал на универсальной значимости своих принципов мирового порядка, но отныне намеревался культивировать их исключительно дома, в лучшем случае – делиться с ближайшими соседями. И никогда больше не предпринимал сопоставимых морских экспедиций – быть может, вплоть до настоящего времени.

Шестьдесят лет спустя европейские державы также вышли в океан, покинув континент, где беспрестанно конкурировали суверенные государства; каждый монарх финансировал собственную морскую экспедицию – в надежде прежде всего на обретение коммерческого или стратегического преимущества над соперниками. Португальские, голландские и английские корабли дерзнули отправиться в Индию; испанцы и англичане вдобавок устремились в Западное полушарие. Постепенно они начали вытеснять сложившиеся торговые монополии и политические структуры. Стартовала трехвековая эпоха преобладающего европейского влияния на мировые дела. Международные отношения, некогда сугубо региональные, становились глобальными с географической точки зрения, центром их служила Европа, в которой сформулировали понятие мирового порядка и способы достижения последнего.

Затем случилась революция в рассуждениях о природе политической власти. Как донести свои мысли обитателям земель, о существовании которых прежде не подозревали? Как они вписываются в средневековую космологию империй и папства? Совет богословов, созванный Карлом V в 1550–1551 годах в испанском Вальядолиде, заключил, что люди, живущие в Западном полушарии, суть обладатели души – следовательно, они тоже имеют право на спасение. Такое богословское заключение было, безусловно, удобным оправданием для завоеваний и преобразований. Европейцы получили возможность приумножать свои богатства и успокоить совесть. Глобальное соперничество за контроль над территориями изменило характер международного порядка. Европейская перспектива расширилась – и расширялась до тех пор, пока последовательные усилия различных европейских государств по колонизации не затронули большую часть земного шара, пока концепция мирового порядка не слилась с идеологией баланса сил в Европе.

Вторым знаковым событием стало изобретение в середине пятнадцатого века книгопечатания, позволившего распространять знания в доселе невообразимых масштабах. Средневековое общество хранило знания, попросту запоминая дословно – либо кропотливо, вручную копируя религиозные тексты – или анализируя историю сквозь призму эпической поэзии. В эпоху освоения мира все новооткрытые земли следовало изучить и описать, а печать позволила воспроизводить отчеты о путешествиях в нужном количестве. Исследование новых земель стимулировало также интерес к античности и ее открытиям, с особым вниманием к значимости человеческой личности. Усиление позиций разума как объективного источника понимания и просвещения потрясало существующие институты, в том числе – мнившуюся до сих пор незыблемой власть католической церкви.

Третий революционный переворот, протестантская Реформация, начался, когда Мартин Лютер прибил свои девяносто пять тезисов к дверям замковой церкви в Виттенберге в 1517 году. Он настаивал, что человек связан с Богом напрямую; следовательно, индивидуальный характер, индивидуальное сознание – а вовсе не посредничество клириков – может и должно считаться ключом к спасению. Целый ряд феодальных правителей усмотрел возможность укрепить свою власть, приняв протестантизм, навязав его подданным, и обогатиться, захватывая церковные владения. Каждая сторона противостояния именовала приверженцев другой еретиками, теологические разногласия быстро переросли в схватку не на жизнь, а на смерть, когда религиозные распри усугубились политическими. Барьер, разделяющий «домашние» и заграничные дела, рухнул, едва сюзерены принялись поддерживать соперничающие фракции на землях соседей, зачастую провоцируя кровопролитие – или принимая в нем участие. Протестантская Реформация разрушила концепцию мирового порядка, существующего за счет «двух мечей» – папства и императорской власти. Христианство раскололось, христиане воевали друг с другом.

Тридцатилетняя война: что легитимно?

Столетие непрерывных войн сопровождалось распространением протестантства и усилением критики католической церкви: Габсбургская империя и папство, разумеется, стремились уничтожить угрозу своей власти, а протестанты сопротивлялись и отчаянно защищали новую религию.

Период, получивший у потомков название «Тридцатилетняя война» (1618–1648), оказался кульминацией длинной череды неурядиц и распрей. Ввиду наметившейся имперской преемственности и того обстоятельства, что католический король Богемии, Фердинанд Габсбург, считался наиболее реальным кандидатом на трон, протестантское дворянство Богемии попыталось осуществить «смену режима», предложив корону своей страны – вкупе с решающим голосом при выборе императора – немецкому принцу-протестанту; в результате Священная Римская империя утратила бы католическое единство. Имперские войска подавили богемское восстание, а затем двинулись далее, преследуя протестантов повсеместно – и начав войну, которая опустошила Центральную Европу. (Протестантские князья в основном правили на севере Германии, к которому относилась и не слишком могущественная в ту пору Пруссия; сердце католических земель находилось на юге Германии и в Австрии.)

В теории, другим католическим монархам, поддерживавшим императора, полагалось объединить силы в противостоянии новой ереси. На деле же, столкнувшись с необходимостью выбирать между духовным единством и стратегическими преимуществами, многие из них выбрали последнее. И тон среди отступников задавала Франция.

В период общих потрясений страна, сумевшая сохранить в целости внутреннюю структуру власти, оказывается в положении, когда может использовать хаос в соседних государствах для достижения серьезных целей на международной арене. Хитроумные и безжалостные французские министры усмотрели возможность – и приступили к решительным действиям. Первое, что сделало Французское королевство, – оно изменило систему управления. В феодальных обществах авторитет был сугубо персональным, правление отражало волю правителя, но также проистекало из традиции, которая ограничивала доступ к ресурсам, потребным для национальных и международных предприятий. Главный министр Франции с 1624 по 1642 год, Арман Жан дю Плесси, кардинал де Ришелье, стал первым государственным деятелем, который преодолел эти ограничения.