Пираты офшорного моря - Евгений Сухов

Вытащив подходящую отмычку, он открыл дверцу. Уверенно выдернул белый провод из пазов, прервав телефонную связь. Неторопливо, как сделал бы на его месте любой телефонный мастер, прикрыл дверцу и закрыл на замок. Затем столь же неторопливо, размеренной походкой человека, обремененного тягостной службой, направился к припаркованной машине.

Распахнув дверь, сел на пассажирское кресло рядом с водителем.

– Поехали! – распорядился Тимофей, сбрасывая с плеча моток кабеля.

– Мне пойти с тобой? – спросил Алексей, выруливая на проезжую часть.

– Не надо, – отмахнулся Тимофей. – Сам разберусь.

Чем хороша подобная работа, так это в первую очередь тем, что требует от исполнителя качественного перевоплощения. А для этого необходим определенный сценический талант. Еще какую-то неделю назад он представлялся крупным продюсером, чтобы завоевать расположение восходящей звезды, а сейчас должен выглядеть обыкновенным телефонным мастером. Но одного лишь умения располагать к себе клиента недостаточно, важно вжиться в образ, подключить интуицию.

Эх, хороша работенка!

– Езжай по этой улице, потом свернешь направо и остановишься у дома из красного кирпича.

– Понял, – с готовностью отозвался Алексей.

Тимофей посмотрел на часы. Престарелая чета наверняка уже вошла в березовую рощицу. Скорее всего, в это самое время они сидели на лавочке под небольшим навесом. Назад им идти около сорока минут, так что у него вполне хватит времени, чтобы осуществить намеченное.

По заверению заказчиков, старик оставлял свой портфель всегда около двери в прихожей. Только раз в неделю, а то и в месяц, он перемещался на кухню, чтобы быть набитым бутербродами с сырокопченой колбасой, а потом вновь возвращался на прежнее место.

Алексей крутанул руль и выехал на смежную улицу. Сначала показался белый высокий забор, за которым вполне мог находиться склад боеприпасов; столь же высокие ограждения любят крупные бизнесмены, желающие отгородиться от чрезмерного внимания. Впрочем, за таким забором мог жить и известный артист, ретиво преумножающий свое благосостояние с каждым новым поколением зрителей.

В какой-то момент Тимофей хотел захватить с собой для конспирации моток кабеля, но потом решил, что это будет перебор. Достаточно всего-то одного старенького саквояжа, из которого для убедительности будет выглядывать конец телефонного провода.

Вжикнула дверца мини-вэна, и Тимофей неторопливой походкой мастерового, обремененного унылой службой, подошел к воротам. У двери на уровне плеча чернела кнопка звонка. Взяв саквояж в левую руку, он надавил на нее. Старался выглядеть поестественнее: где-то на уровне его лица была вмонтирована видеокамера, и сейчас наблюдатель всматривался в его идеомоторные реакции. Тимофей расслабил лицевой нерв. Глянул на часы, стараясь показать некоторое нетерпение. Охранник, что наблюдал за ним в эту минуту, должен был отчетливо видеть его неудовольствие.

Не скрывая раздражения, Воропаев вновь потянулся к звонку и тотчас услышал над самой головой недовольный голос, усиленный мембранами:

– Вам кого?

– Мы из телефонной службы. На вашем участке порвался кабель. Мы устраняем неполадки. Проверьте, пожалуйста, у вас работает теле– фон?

– Обождите немного. – Еще через минуту снова раздался удивленный голос: – Действительно… Телефон не работает.

– Вот мы и должны отремонтировать. Нам нужно проверить связь с вашего аппарата.

– А дальше что?

– А затем мы свяжемся со своей АТС. Вы можете открыть?

– Хорошо, – после некоторого молчания отозвался голос.

Прозвучал короткий звуковой сигнал. Калитка слегка приоткрылась, приглашая визитера войти внутрь. Тимофей перешагнул порог и ступил на брусчатку, что широкой дорожкой вела прямиком на порог дома. На ступенях у дверей стоял высокий молодой человек лет тридцати пяти, весьма располагающей наружности, губы сложены в добродушную улыбку. Стрижка короткая, сквозь редкие светлые волосы проглядывал овальный череп. Напрягали лишь его глаза, взиравшие настороженно и цепко.

– А что это он вдруг порвался? – удивленно спросил он. – Что-то случилось?

– В этом районе идут ремонтные работы, экскаватор ковшом зацепил кабель, – с показным спокойствием ответил Тимофей. – Но сейчас уже все сделали, остался только ваш участок. Это буквально на несколько минут.

– Вечно у нас что-нибудь не так, – вздохнул охранник. – Сначала бы проверили, как следует, где кабели проложены, а потом бы уже копали. Ладно, давайте, проходите, – гостеприимно распахнул он дверь. – У нас несколько параллельных аппаратов, один в прихожей, другие в комнатах.

Внутри приятно шевельнулось. Не нужно ничего придумывать, расклад уже ясен.

– Хватит и телефона в прихожей, – кивнул Тимофей несколько поспешнее, чем следовало бы.

В какой-то момент Воропаеву показалось, что в глазах охранника вспыхнула настороженность, но уже в следующую секунду он доброжелательно улыбнулся и коротко произнес:

– Проверяйте.

Вошли в прихожую, больше напоминающую конференц-зал: под высоким потолком висела огромная люстра, свет от которой добирался до самых дальних углов. О том, что это прихожая, говорили разве что шкафы для одежды, да вот еще вешалка, сделанная из оленьих рогов, стоящая в самом углу прихожей: на ней висели три старомодные фетровые шляпы. Именно в таких шляпах артист оригинального жанра Матвей Черный выступал в начале своей карьеры, и по тому, в каком хорошем состоянии они находились, можно было понять, что относился он к ним весьма трепетно.

Был бы заказ на них, можно было бы прихватить и эти артефакты.

Рядом с вешалкой стояла небольшая тумбочка, покрытая салфеткой, на которой возвышался громоздкий телефон в стиле ретро (судя по всему, к старине здесь относились по-особому трогательно). И только вставки из красного и черного дерева свидетельствовали о том, что вещь эта дорогая и эксклюзивная, возможно, даже изготовленная на заказ.

У тумбочки, привалившись к ней, стоял заветный темно-коричневый портфель. На первый взгляд – обыкновенная вещь, причем основательно потертая, очевидно прослужившая своему хозяину без малого полвека. За те гонорары, что получал Матвей Черный, он мог каждый день покупать по сотне таких портфелей.

Поставив саквояж, Тимофей осмотрелся. Внутри дом выглядел куда более просторным, чем снаружи. Охранник, скрывшийся за соседней дверью, пошумел какими-то металлическими предметами и наверняка уже позабыл о его существовании. Тимофей поднял трубку телефона и осмотрелся. Вокруг ничего похожего на видеокамеры.

В этот самый момент Леша Панкратов должен был соединить оборванные концы кабеля и наладить связь. Ждать пришлось четыре минуты: наконец в телефонной трубке прозвучал длинный гудок.

– Валентина, – громко произнес Тимофей, так чтобы было слышно охраннику, находившемуся за соседней дверью. – Ты меня хорошо слышишь?.. Линия отлажена… Да, я сейчас отвечу… У хозяина дома. Да все в порядке.

Положив трубку, Воропаев быстро сложил вдвое кожаный портфель и сунул его в распахнутый саквояж. Вполне достойная плата за оказанную любезность. Теперь дело за малым, пусть ставят на квитанции свои подписи, никто не должен усомниться в том, что его появление в доме было неслучайным.

– Хозяин! – громко крикнул Тимофей. – Вы не могли бы расписаться на квитанции?

– Если хозяин нужен, так это не ко мне, – распахнул дверь охранник. – Хозяева сейчас прогуливаются, но думаю, что они не будут возражать, если я распишусь за них.

– Пожалуйста… Возьмите, – протянул Тимофей квитанцию, мысленно вздохнув.

Все произошло гораздо легче, чем он предполагал. Недавние страхи остались позади. Вот так частенько бывает, думаешь о чем-то, тщательно готовишься: планируешь, а действительность оказывается весьма банальной – сунул в сумку нужную вещицу и двинул себе дальше.

Хотелось спрятать поглубже распиравшее душу ликование, что вылезало наружу в виде плутоватой улыбки.

Охранник похлопал себя по карманам.

– Куда же я ручку-то подевал? Кажется, на столе оставил, давайте пройдем.

– Я ведь в обуви, – мягко воспротивился Тимофей. Отходить от заветной двери очень не хотелось.

– Ничего страшного, – отмахнулся охранник, – как раз сегодня придет уборщица и все подотрет. Так что не стесняйтесь, проходите.

Неопределенно пожав плечами, Тимофей пошел за охранником.

В какой-то степени эту комнату можно было назвать служебным помещением: небольшое пространство, заставленное мониторами, что позволяли наблюдать за всем, что происходит в доме и вокруг.

На одном из мониторов Тимофей рассмотрел мини-вэн, стоявший у ворот особняка, а у машины, явно изнывая от безделья, топтался Саня Чистяков. Распечатав пачку сигарет, он двумя пальцами выудил одну и выжидательно посмотрел в сторону дома. Курил он редко, только в крайнем случае, когда нервничал. Сейчас как раз был тот самый случай: контрольное время понемногу выходило, и приятели не знали, что же им следует предпринимать. Инструкций по поводу своего возможного задержания Тимофей не давал.