Проснись! Роман - Дарья Dee Happy Счастливая

Сол так и сидела, не выдавая лицом ни одной эмоции. Она лишь изредка затягивалась и слегка раскачивалась телом. Она никак не могла понять, что же сейчас чувствует: боль, вину, обиду? Видимо, все и сразу. Сейчас, как и тогда, она люто ненавидела статус своего отца. «Дипломатическая неприкосновенность» спасла ее от тюрьмы, но погубила жизнь ее лучшего друга…

– Доброе утро, соня. Ты по ходу решила отоспаться на всю оставшуюся жизнь, – Сол улыбнулась вошедшей на кухню подруге.

– Видимо, – та смутилась.

– Что хочешь на завтрак?

Та взглянула на часы.

– Ты хотела сказать на обед?

– Ну, типа того. Так что ты хочешь? У нас 2 варианта: ты что-нибудь заказываешь, либо сама лезешь в холодильник и выбираешь, что душе угодно.

– Я не хочу тебя утруждать, – Ши погладила пальцем сахарницу. Сол встала и, взяв подругу за руку, подвела ее к холодильнику.

– Опа! – дверца распахнулась. – Это все нам.

– Эээ, а остальные? – девушка ошалело посмотрела на количество продуктов. А в животе предательски заурчало.

– Отцу срочно пришлось лететь в Берлин, мама поехала с ним – решила повидать подруг.

– Что-то случилось?

– Просто дела, – Сол как-то странно улыбнулась. – Вернутся через пару дней, так что руки у нас развязаны. Чем займемся?

– Сначала поедим, – Ши блаженно потянулась за салатом.

Спустя какое-то время Сол все же удалось запихать подругу в ванную. Она долго расписывала той все прелести отмокания в горячей воде и что душ никоим образом не в состоянии подобного заменить. Сама же вернулась в кабинет и, найдя свой телефон, решила проверить почту: слишком лень ей было включать компьютер.

Один ящик, второй ящик… знакомый адрес. Письмо того самого дня. Трясущимися руками она нажала «открыть».

«Ну, здравствуй, Хель.

Давно не виделись. И, кажется, не увидимся больше никогда. Я так скучал по тебе, а ты ни разу меня так и не навестила. Я даже обидеться хотел, но когда меня выпустили, я узнал, что тебя больше не пускают в Германию, особенно в Берлин. Хрень какая-то… но это жизнь…

Ты знаешь, я изменился. Оказалось, что в тюрьме все не так плохо. Все еще хуже. Я не знаю, как смог выжить… меня все же сломали… Прости, что я говорю тебе это. Но только тебе…

По выходу я почти сразу нашел работу и даже решил поступать в колледж. Ты же помнишь, как я умел рисовать? Про семью я промолчу, ладно?

Да к черту все это! Я просто хотел тебе сказать, что во всем этом нет твоей вины, я сам так захотел… сделал выбор. Я просто не мог тебя потерять…

Прощай, Хель.

Ich liebe dich.

Гюнтер».

«Прощай». И сердце рвется на куски.

Ich – «я буду помнить тебя вечно».

Liebe – «моя любовь навсегда с тобой».

Dich – «ты – мой лучший друг».

Шаг. Ноги слабеют.

Два. Он покинул ее навсегда.

Три. Она не слышит сердца.

Сол падает на колени. Еще чуть-чуть и жуткий рев вырвется из ее груди. «Нельзя. НЕЛЬЗЯ!» Она предательски закрывает себе рот рукой, второй до боли сжимая запястье.

«За что?» – взгляд в окно. Но ответа нет. Зубы впились в нежную кожу, оставляя кровоподтек.

Вдох-выдох. Глаза зажмурены.

Вдох-выдох. Надлом. Воля превратилась в труху.

Вдох-выдох. Она заснула навсегда.

– Прощай, Хель. Теперь ты – ничто.

Она оставила ничего не понимающую Ши одну, сказав, что выйдет за сигаретами. Скорость, музыка, опасная дорога. Мыслей нет, лишь бит отстукивает ритм в крови. Ей вновь пора умереть и воскреснуть заново. Ей нужен адреналин, он жизненно ей необходим. Вновь испытать то чувство. Но однажды она обещала завязать… обещала Гюнтеру.

Сол вернулась через час уже совсем иным человеком… где-то внутри. Чуть-чуть старше… чуть-чуть собой…

– Хочешь, в кино сходим? – спросила Сол, копаясь в холодильнике.

– Неа, у тебя крутая коллекция и огромный телек. На фига идти в кино? – Ши ни о чем не спросила. Она принимала секреты других как святыни, к которым не стоит прикасаться.

– А что хочешь?

– Давай поиграем, – Ши ковырнула вилкой в торте.

– Во что? – удивленно.

– В «правду или вызов».

– Это как? – Сол, наконец, определилась с едой, ставя перед собой полную тарелку.

– Я говорю «правда или вызов». Если ты говоришь «правда», то я задаю тебе вопрос, на который ты обязана ответить честно. Если «вызов», то ты выполняешь мое желание. И наоборот. Ну как?

Сол эта идея сразу не понравилась.

– А не проще спросить сразу и напрямую?

– Так неинтересно.

– Ну, давай, – насаживая на вилку кусок мяса.

– Правда или вызов? – несколько мучительных секунд тишины.

– Правда, – слишком спокойно, слишком устало.

– Что произошло?

«Я знала, что ты это спросишь»…

– С утра мне сообщили, что у меня умер друг, – Сол встала и включила кофеварку.

– Мне так жаль… – Ши потупила взгляд, – хочешь…

– Нет, – девушка села на место. – Правда или вызов?

– Вызов.

– Сбегай в кабинет за пепельницей, пожааалуйста.

Та молча поднялась и скрылась в коридоре.

– Держи, – через минуту пепельница опустилась на стол. – Правда или вызов?

– Вызов, – прикуривая.

– Поцелуй меня.

«Приехали»…

Сол медленно встала, держа сигарету пальцами. Чуть наклонившись, она прильнула к губам подруги, чуть придерживая ее за затылок. Но как только Ши решила действовать, девушка мгновенно отстранилась, смачно затягиваясь.

– Правда или вызов?

– П-правда, – Ши с трудом открыла глаза.

– Почему девушки? – Сол заметила, что девушка покраснела. Однако впечатление было обманчивым. Уже через пару мгновений она поняла, что на Ши лица нет. И уже 300 раз успела пожалеть о заданном вопросе.

– Ши…

– Потому что, когда мне было 13… меня изнасиловали… мужчина.

«Бл***!» – Сол мысленно ударилась головой о стену.

– Прости меня… – она не поверила своим ушам. Быстро затушив сигарету, Сол подошла к подруге и обняла ее.

– Никогда не проси прощения за свои чувства. Слышишь, никогда… Чувства – это единственное, что делает нас живыми. Боль – это единственное, что способно заставить нас начать жизнь с чистого листа.

Ши сильнее прильнула к подруге и разрыдалась у нее на груди. Нужный вопрос. Ответ, что так не хотела слышать. Вина, о которой столько лет пытаешься забыть. Боль, которая не покинет тебя никогда.

Глава 5

«Когда страх пробирает

тебя до костей,

Когда болью пропитаны

тысячи дней…»

Его называли Архангелом. Столь чисты были его глаза, столь сильна была мощь его ударов. Он был старше ее на 10 лет. Один из лучших боксеров Германии. Она любила его, а он боготворил свою ученицу. Тогда она была счастлива, лишь тогда она могла позволить себе быть слабее.

А затем был показательный бой. Он с кем-то спорил и на ринг вышел злой. Он не смог угомонить гнева. Тот удар, всего один… был лишним, ненужным… роковым. Противник не дожил до больницы.

Дисквалификация, запрет на «жизнь», залог, суд… откупили. Но потом был алкоголь, ночи без сна, тихие слезы без эмоций. Она была с ним, но не смогла помочь…

В ту ночь она вернулась поздно. Резкий запах остывшего металла ударил ей прямо в мозг. На тумбочке для ключей она нашла записку:

«Прости меня, мой Ангел. Я полюбил твоих демонов, впустил их в самое сердце. Я ни о чем не жалею… я буду любить тебя вечно. Моя Душа отныне принадлежит тебе.

Теперь я – грешник. Отправляюсь в ад. И я молю… не приходи ко мне.

Ich liebe dich…»

Записка, сжатая в руке. Она умирала с каждым шагом. Холодные пальцы взялись за ручку. Такой покой был на его лице, смущала только ванна крови… В этот день на свет появилась Хель…

Собирались они долго. Ши никак не могла выбрать наряд, хотя Сол предоставила ей весь свой гардероб. Они выползли из дома уже поздним вечером.

Сол припарковала Мерседес на стоянке у клуба. Еще с минуту они просто сидели в салоне.

– Не бойся от меня отойти, ладно? Но если что, сразу звони.

– Хорошо, – улыбка.

Фейсконтроль пропустил их без проблем, особенно за щедрые «чаевые». В клубе было несколько зон: зал, танцпол и, конечно же, чил-аут.

Ши сначала очень стеснялась, но после 10 минут на танцполе была уже почти полностью раскрепощена. Музыка, мелькающий свет, движение тел и никаких мыслей. И тут Сол заметила девушку, танцующую совсем рядом с ними. Той явно понравилась Ши. Этот взгляд, ласкающий каждый изгиб; блеск в глазах; язык, нервно блуждающий по сухим губам. И все это с робкой улыбкой смущения. Сол притянула Ши к себе, крича на ухо: «Я в бар. Развлекайся». Та не стала спорить – хотелось танцевать.

Кое-как девушка все-таки добралась до стойки и даже умудрилась занять одно свободное кресло.