Гарем-академия 1. Чистильщица (СИ) - Мадоши Варвара

А раз она видит белый свет, значит, как бы там ни было, зрение у нее сохранилось. Она не станет инвалидкой, она по-прежнему будет работать и сможет помогать Инге и Тарику!

Правда… может быть, глаза теперь всегда будут болеть?

Однако резь вскоре прошла и, проморгав непрошенные слезы, Даари обнаружила, что она в самом деле находится в чисто белой комнате, на чисто белой лежанке, стоящей у стены. На этом фоне ее черная форма чистильщика, заляпанная пятнами прокисших и полуразложившихся магических отходов, казалась особенно неприглядной. А разглядев свой почти совсем почерневший браслет, она даже вздрогнула: и надо же было отхватить такое мощное магическое воздействие! Темно-серый цвет почти сливался с темной формой.

Никаких предметов обстановки, кроме койки, Даари в комнате не увидела — ни умывальника, ни унитаза, — поэтому сразу же решила, что это не камера и не больничная палата. Но где же она?

Еще ее встревожило, что, хотя она видела, боль никуда не ушла. Лицо — кожа вокруг глаз, лоб, верхняя часть щек — горело огнем. Она поднесла руку и не сразу решилась коснуться.

Пальцы встретили какую-то плотную накладку, что-то вроде компресса. Значит, ей оказали первую помощь.

Но… насколько сильно она пострадала? Останутся ли следы?

На секунду Даари забыла о той радости, которую испытала, когда поняла, что по-прежнему видит. Вместо этого сердце ухнуло в пятки: она представила, каково ей будет со шрамами, уродующими всю верхнюю часть лица. Ладно, она не считала себя красавицей — с ее-то веснушками и «бесовскими» каштановыми (каштановыми, а не рыжими!) волосами, которые вдобавок ко всему еще и слегка вились! Давно бы покрасилась, но, к сожалению, только членам клана дозволяется менять цвет волос, и то только в соответствии с клановыми цветами.

Инге и Тарику повезло — им от родителей достались гладкие черные волосы. А Даари, говорят, пошла в бабку. Поэтому Даари всегда немного завидовала братьям, особенно когда изо всех сил натирала щеки едким уксусом.

Однако веснушки и рыжие волосы — это одно дело, а шрамы — совсем другое! Можно навсегда расстаться с мыслью выйти замуж хоть за кого-то.

«Прекрати панику! — сказала Даари себе. — У тебя есть проблемы посерьезнее! И вообще, ты с самого начала не особенно рассчитывала на хорошего мужа — с твоей-то генетикой!»

Но почему-то эта отповедь особого эффекта не возымела. Конечно, она уже очень давно вела хозяйство, воспитывала братьев и даже зарабатывала на жизнь, потому что на одну пенсию не проживешь, но все-таки в двадцать лет трудно совсем отказаться от романтических надежд. Поэтому, хотя Даари и понимала, что гораздо важнее выяснить, что происходит и где она находится, вместо попытки обследовать помещение она торопливо вытащила из одного из карманов униформы стандартное зеркальце, входившее в комплект обмундирования чистильщика.

И в самом деле: вокруг глаз и на лбу красовались — если это можно так назвать — толстые темно-зеленые компрессы из каких-то листьев. Кожа по краям этих листьев казалась красной и воспаленной.

— Да, шрамы останутся, — сказал веселый голос откуда-то у нее из-за плеча.

Даари резко развернулась, отбрасывая зеркальце и хватаясь за рукоять муни, торчащую из кобуры. К счастью, она вовремя сообразила его не доставать — за это можно было бы схлопотать и пожизненное! Потому что перед ней стоял не кто иной, как Дракон, владыка всей Цивилизации, сильнейший маг мироздания, повелитель сущего, свидетель истории… и далее, далее, далее — еще десяток титулов, которые их заставляли зубрить в начальной школе.

Сейчас он выглядел как изящный юноша, совсем молодой, едва ли не моложе Даари, с сияющей белой кожей и небрежной прической. Да и одет был обычнее некуда: в джинсы, футболку и толстовку с капюшоном. Золотая подводка вокруг чуть раскосых ярких глаз говорила о щегольстве, но кроме одного кулона и кольца с печаткой никаких других украшений юноша не носил. В целом так мог бы выглядеть отпрыск состоятельных, но не знатных родителей — мужчины в кланах так же красили волосы в свои клановые цвета, как и женщины, а этот даже и не подумал — если бы не аура.

Сложно сказать, в чем она заключалась. У нее не было никакого зрительного выражения. Дракон не блестел на солнце и не светился в темноте, не щеголял вертикальными зрачками или длинными когтями. Просто в его обществе любой (ну, по крайней мере, любой человек Цивилизации) немедленно понимал, что перед ним именно Владыка.

Даари ощутила такой мощный прилив благоговения и ужаса, что упала на колени сама собой, и лоб ее коснулся пола без всякого сознательного приказа.

— Можешь встать и посмотреть на меня, — распорядился юноша прежним доброжелательным тоном. — Извини, что включил величие… Так было проще, чем объяснять, кто я такой! Вы, простолюдины, почему-то никогда не верите, что я просто не люблю выглядеть внушительно…

Даари изумленно вскинула голову: оглушившее ее впечатление великолепия действительно исчезло. Перед ней снова стоял всего лишь юный ухоженный красавчик. Из тех, кого она частенько видела в Верхнем городе, когда навещала Инге на работе. Или раньше, когда родители были живы, и они частенько на выходные отправлялись погулять в один из парков или пройтись по дорогим магазинам — поглазеть на витрины, а то и купить какую-нибудь мелочь, — поесть мороженого в кафе…

— Можешь пропустить обязательные этикетные восхваления, — с улыбкой отмахнулся Дракон. — Лучше сразу позволь мне выпить твоей крови.

— П-простите? — пробормотала Даари.

Она просто не знала, что и думать. Мир встал с ног на голову. По правилам, которые ей вбивали в голову со школьных лет, она даже не могла оказаться с Драконом в одной комнате! И вообще, единственный случай, когда ей бы дозволялось на него смотреть — ежегодный торжественный парад. Тогда на Дракона разрешали пялиться всем желающим. (Кстати, на той процессии, на которой Даари удалось поприсутствовать в детстве, Дракон выглядел совсем не так! А как красивый, видный мужчина средних лет, с бородой, усами и очень длинными золотистыми волосами! Ибо золотой — царский цвет, и дозволяется только Императору.)

А если бы вдруг каким-то чудом ей бы все же удалось встретиться с владыкой всего человеческого мира, ей надлежало пасть ниц, лежать и не произносить ни слова! Что же касается крови…

— Ну же, девица! — воскликнул Дракон, протягивая ей обычную стеклянную пробирку. — Мне нужно всего несколько капель! Если ты не против, конечно.

— Вся моя кровь и моя жизнь принадлежат вам, — машинально ответила Даари.

Кажется, это была фраза из какого-то романа в школьной программе, но это все, что она смогла вспомнить.

Холеные губы юноши, который был Драконом, изогнулись в улыбке.

— Так-то оно так, — сказал он, — но я предпочитаю по возможности быть вежливым. Мне и так приходится быть чудовищем по должности, так зачем же лишний раз увеличивать энтропию вселенной? А кроме того, это выводит моих жертв из равновесия. Давай, надколи палец. Или мне самому?

Даари замотала головой и выхватила из ножен на бедре уставной нож. Уколола палец, прижала его к краю пробирки, как делала школьная медсестра во время анализов. Почти и не больно, особенно по сравнению с тем, как ныло и зудело лицо.

— Спасибо! — Дракон почти выхватил у нее пробирку. — Отдам своим ребятам на анализ, очень интересная проблема.

— Какая проблема? — спросила Даари потрясенно, хотя, по уму, ей не следовало задавать Дракону никаких вопросов. Случалось, простолюдинов казнили и за меньшую дерзость. Правда, лет сто назад. В последнее время это считалось уже неприличным и неразумным: в конце концов, человеческая жизнь — драгоценность, и при нынешнем падении рождаемости каждая пара рук на счету!

Но Дракон не усмотрел в ее словах дерзости. Правда, и отвечать не торопился. Вместо этого он продолжил:

— Ты нам вообще задала интересную задачку. Например, по поводу твоих глаз — никогда не видел, чтобы яд черноплюйки действовал на человека таким образом! Тебе очень повезло, что удалось восстановить зрение… А вот шрамы убрать, скорее всего, не удастся. Но порадуйся: зато конкретно этот трюк против тебя применить не смогут!