Убийца с крестом (Добро с кулаками) - Николай Малунов

самом разгаре, но такой большой организм по настоящему не спит никогда. Работают ночные магазины и клубы, по дорогам ездят ночные авто, даже людей, кажется, не становится меньше. И всем им было глубоко безразлично то, что над их головами, в одном из высотных домов, на самом верхнем этаже сверкают адские вспышки бойни. У каждого здесь своя жизнь, свой путь и всем безразлична судьба других. Это город, здесь каждый сам за себя... Только когда вверху раздался сильный удар и звон разбившегося окна, а на асфальт посыпался дождь из небьющегося стекла, несколько прохожих удивленно подняли глаза к небу, но через мгновение продолжили путь по своим делам, словно ничего и не случилось.

А там, на верху, в разбитой в хлам комнате, с перевернутой и разломанной мебелью, с опрокинутыми светильниками, среди куч черного песка, тяжело дыша, опершись на раненое крыло, стояла темный силуэт с дымящимся пистолетом в руке. Позади него тихо скулили две молодые девушки. Испуганные, нор живые. Человек обернулся, под его ногами хрустнули стеклянные осколки.

– Живы? – спросил он глухим голосом.

– Дааа, – выдавила из себя блондинка.

– Хорошо, - подошел он к ним. - Идите домой и забудьте все, что здесь произошло, а потом уезжайте из города и не возвращайтесь. – Человек с крыльями коснулся лбов девочек и те мгновенно потеряли сознание.

Не нужно чтобы они видели, что тут будет происходить дальше, ведь ему нужно закрыть эти чертовы врата. Тянущий холодом туннель находился ровно в том месте, где еще недавно находилась гниющая куча слипшихся тел демонов. Он уходил глубоко вниз, казалось до самой преисподней. Воин усмехнулся. И чего только эти, из среднего мира не придумают. Надо же. Преисподняя, ад, где их души будут томиться вечно. Чушь. Просто портал в другой мир. Не больше, не меньше.

Он поморщился, прижимая руку к разорванному боку. Что ж, пол дела сделано. Осталось разрушить портал и отыскать самую главную занозу – ее привратника. Но с этим проблем не предвиделось. Демоны слишком нагло себя ведут. Забыли где их место…

Подняв девушек на руки, воин с трудом расправил раненные крылья. У него осталось совсем мало сил. Там, на верху, в забытой всеми церкви шар, наполненный верой людей, почти иссяк и, когда он опустеет, он... Он станет как они, он все забудет и будет жить обычной людской жизнью, как и все братья, что спускались сюда до него. Но у него еще есть время, есть шанс совершить задуманное. Воин взмахнул крыльями и покинул разрушенное жилище, унося двух отмеченных демонами девушек в сторону монастыря, где он прятал спасенных жертв. Он был на столько уставшим, что и не заметил, как одна из девочек, ворочаясь в беспамятстве, ухватила его за нательный крестик и сорвала его, борясь с кошмарным сном.

***

В современном мире слишком много всего необычного, чтобы чему-то удивляться. Люди привыкли к необычностям, а некоторым, эти самые необычности были даже до жути необходимы. Так рождались театры абсурда, непонятные новомодные выставки и спектакли. Так и вывеска "Адский цирк" особо уже не казалась для некоторых чем-то этаким, а была скорее звуком, который забудется через пару минут "охов" и "ахов", причитаний на тему "Докатились"...

Огромная надпись светилась очень ярко. Приезжий цирк расположился на окраине, в поле. Никакой рекламы по телевидению, или в газетах, нигде ни строчки, ни слова, ни полслова, но, несмотря на это, вся площадка перед ним была заставлена дорогими автомобилями... За одним из таких и притаилась тень. Тень в плаще с капюшоном стояла неподвижно, особо не прячась, но и не выходя на освещенную красными огнями площадку... Он готовился к большой битве. Последней в своей истории. К той, ради которой он лишился крыльев, братьев и дома. Он знал, что поступает верно, знал, что не все люди утеряли надежду и веру, что не все впустили в себя зло. Знал, верил, что есть до сих пор добрые, светлые люди, готовые помочь ближнему, спасти от голодной смерти заплутавшего котенка, заступиться в темном переулке за девушку пред бандой подонков. Он слышал их голоса там, в церкви. Он перестал слышать братьев, но не перестал слышать людей, которым он нужен...

Холодный ветер шевелил его волосы под капюшоном, ласкал щеки, волосы. Он стоял и вдыхал ночной воздух. Где-то вдали шумел своим голосом спящий город. За несколько последних ночей мужчина свыкся с этим шумом, с этим местом. Ему тут даже нравилось. Несмотря на всю грязь вокруг, здесь было интересно. Здесь было не так, как там, наверху, в старой покосившейся церквушке. Здесь он мог делать то, для чего и был рожден, что должен был сделать уже давно.

Фигура повела плечами и твердым шагом двинулась вперед, к входу крытого манежа. Он уже давно ощущал тех, кто собрался там, чтобы начать свои странные игры, того, кто всем этим заведует, того, за кем он сюда и пришел. Тяжелые армейские ботинки стучали по утоптанной земле, словно по асфальту. Ветер колыхал полы плаща, пытался заглянуть под капюшон. Человек спокойно преодолел расстояние от стоянки до дверей адского цирка. За ней слышался гул толпы, восклицания, крики, свисты, смех и прочие звуки, присущие большой толпе.

Мужчина перекрестился, по привычке коснулся губами кулака, но одернул руку. В ней уже давно нет креста. Рука сбита в кровь, шпы с перчатки сорваны. На щеке ото лба, через глаз на щеку тянется длинный шрам. Все его тело изрезано наполовину затянувшимися шрамами… Их стало больше за эти ночи. Намного больше. А сил меньше, но их должно хватить… Он поднял взгляд к небесам. Над головой светили яркие звезды. Их было очень много, и светили они сегодня ярче, чем, казалось, обычно, даже ярче, чем из окна его дома.

Руки коснулись рукояток двустворчатой двери. Глубоко вздохнув, мужчина шумно выдохнул и резко дернул створки на себя. Тут же его окутал гул толпы. В лицо ударило тепло и тошнотворный запах крови. Кровь была повсюду. На стенах, на арене, на вещах людей и не только людей.

Он скинул капюшон, проявляя свою сущность, пуская тугую волну ужаса, способную уловить только один вид существ в этом мире. Толпа споткнулась, замерла, шокировано затихла. Темная фигура сделала шаг вперед. Автомат качнулся и удобнее лег в руку. Время растянулось. Секунда и вскинутый ствол уже смотрит в лицо ближайшего к нему человека. Нет, не человека. Уж от его взора не