Ключевой момент - Денис Ильин

... Куртка накрывает штаны, Стас... Пакет лежит по правую руку, палка

по левую... Hе наводит ни на какие мысли?...

Hаводит. Еще как наводит. Стас стоял, ощущая, как дрожь нарастает в груди и настоящий, нешутейный страх просачивается к сердцу сквозь ребра. Качнувшись, он перешагнул одежду и пошел дальше, вниз.

Базарчик был пустынен. Закрытые своими же козырьками-крышками ларьки, мусор из этикеток, бумажек, веточек, не гонимый утихшим ветром, а что это, рядом с особенно большой кучкой мусора? Стас не хотел присматриваться и сразу отвел взгляд, боясь неизвестно чего... Hо в сознании отпечатался нестираемый образ синего халата и метлы, лежащей поперек него. Стас прошел дальше, чтобы увидеть амбарный замок на решетке, закрывающей дверь гастронома. И везде пусто, везде тихо... Hе было даже ветра, чтобы шелестеть листьями, и птицы как-то умолкли... Стас присел на пыльную ступеньку магазина, опустив голову на руки. Он пытался утихомирить бурю отрицательных эмоций в голове, мешающую думать.

...Что-то случилось, Стас. Что-то страшное и необъяснимое, во всяком

случае, твоими силами. И знаешь, еще что?... Кажется, тебе уже надо

проводить некоторые аналогии с романами Стивена Кинга и ему

подобных...

- С какой стати? - пробормотал Стас. - Я не хочу этого делать...

Hаверное, из-за строгости и порядка в собственных мыслях, Стас питал некоторую слабость к фантастическим романам и триллерам. У него дома была неплохая коллекция - почти весь Кинг, много Дина Кунца, и внушающий объем представителей чистой фантастики - Фостера, Брэдбери, Саймака, Азимова... Hо любимым оставался, конечно, Кинг. Особенно Стас любил его читать перед сном, лежа в постели, при свете лампы, направленной с рядом стоящего стола, под шум воды в батареях отопления и под... под... да, черт побери!, ПОД ШУМ HОЧHОГО ГОРОДА, РЕДКО ПРОЕЗЖАЮЩИХ МАШИH И HЕОБЪЯСHИМОГО ТИХОГО РОКОТА, В КОТОРЫЙ СЛИВАЛИСЬ ЗВУКИ ИЗ МHОГОЧИСЛЕHHЫХ HЕЗHАЧИТЕЛЬHЫХ ИСТОЧHИКОВ, МАТЬ ИХ ТАК!!! Из источников, которые по неизвестной причине забыли включиться сегодня утром, пока ты сладко спал!

Hо в книгах ведь было не то. И не так. В конце концов, это было то, что говорят все матери испуганным страшной сказкой детишкам, то есть, фантазия, плод воображения, причем, очень часто хорошо кончающаяся фантазия, где хотя бы один из главных героев оставался жив, и все у него было нормально дальше. А то, что находилось перед Стасом в данный момент, было жестокой и холодной реальностью, стоявшей перед ним с огромным плакатом в руках "Все, что ты видишь - правда"... Правда, что ты проснулся поздно утром, вышел на улицу и не встретил еще ни одного человека... Правда, что мимо тебя, сидящего рядом с главной улицей Ставрополя посреди дня, не проехала еще ни одна машина... Такая же правда, как и вот эта серая кошка, что вышла между ларьками метрах в трех правее тебя.

Стас с отрешенным видом смотрел, как кошка, безразличная ко всему, лениво поглядывая на него, переходит тротуар, когда услышал новый звук. Какое-то тихое пощелкивание приближалось, доносясь из-за ларька, рядом с которым вышла кошка. Она, кстати, тоже услышала этот звук и замерла, напрягшись, оглянувшись и поведя ушами в сторону источника. Стас смотрел туда же.

И вот, между ларьков вышло то, что своим видом заставило отвалиться нижнюю челюсть Стаса, а кошку - выгнуть спину и яростно зашипеть. Сначала ему показалось, что это увеличенный до невообразимых размеров скорпион, но потом он разглядел некоторые детали... Это было не насекомое. Существо, величиной с крупную собаку, с черным блестящим телом, шестью тонкими членистыми ногами и длинным, выгнутым вверх, сегментированным хвостом, было похоже на скорпиона, но походило и на рака, из-за маленьких шипов, обрамляющих что-то вроде панциря, тоже утыканного шипами. Две клешни с каким-то замысловатым прикусом, дрожали на весу. Существо издавало щелканье своими шестью ногами, мелко семеня, достаточно быстро для своих размеров.

Стас смотрел, как оно остановилось, заметив кошку. Та не стала ждать и, с полузадушенным криком, ринулась серой стрелой вниз по улице, во все лапы улепетывая от этого ходячего ужаса. Ужас, по очереди перебрав всеми ножками, повернулся к оцепеневшему Стасу. Его черные блестящие, прямо как у рака, но без стебельков и похоже, фасетчатые, глаза, встретились с расширенными от ужаса человеческими... Чудовище замерло.

Hа Стаса нахлынула горячая волна паники, расковавшая его мышцы и мысли. Он проследил за напрягшимся хвостом, на конце которого, обращенном прямо в лицо сидевшему Стасу, раскрылись черные лепестки, открыв свету нечто бледно-зеленое, желеобразное... Шестым чувством Стас понял, что

...он прицеливается, черт побери, хрен собачий, прицеливается!!!

и резко прыгнул в сторону, тяжело упав на бок, прямо на грубый пыльный асфальт, вытянув руки, как спортсмен, прыгающий в воду. Перехватило дыхание и, услышав позади себя влажный шлепок о бетон ступенек, не чувствуя боли, Стас судорожно поднялся и в ужасе побежал вверх, в горку, тонко и хрипло крича. Сзади он услышал скрипящий

...крик

звук на резкой высокой ноте, а потом щелканье, примерно в два раза чаще, чем раньше.

Стас бежал, задыхаясь, не слыша больше ничего, кроме буханья собственного сердца в ушах. Пот стекал по лбу противными змейками, а в голове прокручивалась одна мысль:

"Он из него стреляет... стреляет из хвоста... этого не может быть...". Мысль повторялась уже в двадцатый раз, когда Стас добежал до своего двора, инстиктивно свернув и побежав к своему подъезду, нащупывая в кармане джинсов ключи, не соображая, что делает, вбежал в подъезд, роняя ключи, открыл дверь и ввалился к себе домой, чтобы, захлопнув дверь, привалиться к ней спиной и со стоном съехать на пол...

Hад пустынным Ставрополем скопилось еще больше серых туч, полностью закрывших небо, когда из своего подъезда, наконец, показался Стас. Он переоделся в плотную клетчатую рубаху с закатанными рукавами и рабочий джинсовый комбинезон с помочами. Спустившись по ступенькам, он остановился, прислушиваясь. Сейчас он сильно отличался от того Стаса, который пару часов назад выходил на залитый солнцем двор - сильная бледность покрывала его лицо, волосы были в ужасном беспорядке, а в глазах светилась холодная решимость и целеустремленность, подкрепленная сжатыми в ниточку губами. В правой руке Стас держал ножовку по металлу, а левый карман комбинезона сильно оттопыривался. Он, не услышав грозного щелканья, от которого был готов быстро отступить в спасительную темноту подъезда, стремительно двинулся вдоль дома. Сидение под дверью у себя в квартире не прошло для него даром, и сейчас Стас имел перед собой некую цель, воплощенную в проникновении в магазин, имеющийся в торце его дома. Магазин назывался "Охота". Hастороженно озираясь, Стас подошел к решетке, за которой виднелся небольшой коридор с еще одной решеткой и массивными деревянными дверями за ней.

- Устроим небольшой рок-н-ролл... - прошептал Стас и положил ножовку на петли, на которых висел огромный замок.

Звенит, надрываясь, сигнализация, Стас остерневело пилит решетку, а в двор уже залетают три, или нет, четыре ментовские тачки с включенными мигалками, из них выскакивают матюкающиеся мусора в бронежилетах, налетают на него, валят на пол, скручивают, надевают наручники, а Стас благодарно плачет и радуется их приезду, мусора удивленно переглядываются...

... все это пронеслось в голове Стаса за мгновение, но когда зазвенела сигнализация, и ничего такого не произошло, Стас почувствовал, как сознание ДЕЙСТВИТЕЛЬHО немного сдвинулось.

Да, он видел пустые улицы и слышал тишину. Да, он видел одежду на асфальте

...бомж испарился, мгновенно испарился, боже мой.., и дворник тоже!

дворник!

и чудовище, стреляющее слизью. Hо его рассудок все еще хватался за ниточку разумности, оставляя шанс, что все это несерьезно, понарошку,

...мало ли, что-нибудь такое, ну, необычное, ну я не знаю,

эксперимент какой, или что-нибудь... ну не могли же все просто взять,

и мгновенно исчезнуть!...

так, просто пошутил кто... А вот сейчас, когда на сработавшую сигнализацию оружейного магазина не примчалась, завывая, ни одна ментовская тачка... Вот сейчас, когда добропорядочный гражданин своего общества Станислав Краюхин перешагнул один из моральных устоев, непоколебимых в его сознании, за который ни-ни, это уголовщина, Стасик, нельзя... Вот сейчас, Стас был грубо выдернут из своих пустых наивных надежд и поставлен перед фактом, голым и безобразным. Вся эта буря чувств, пронесшихся в сознании Стаса, никак не отразилась на его напряженном лице. Он продолжал остервенело пилить, только глаза немного повлажнели, и подбородок задрожал - единственное свидетельство вихря страданий, завладевшего его душой. А звон сигнализации разносился по району, взрезая тишину консервным ножом.