Время горбатых елей - Галина Владимировна Горячева

не счастье. Девочку назвали Лидой. Росла она без особых хлопот. Училась хорошо, родителей слушалась беспрекословно, и никто не сомневался в светлом будущем дочери. О деньгах тогда не думали. Денег было как у всех. Отец, как военный, получал по тем временам прилично. Мать тоже зарабатывала хорошо, хотя и меньше мужа. Главный предмет гордости – хорошая семья. Отношения между супругами были теплыми, любящими. Будущего никто не боялся. Счастье казалось бесконечным. Дочке они желали того же. Они думали, вот придет в их дом парень, похожий на отца молодого, и подарит их Лидочке свою любовь. И заживут они счастливо да дружно, и подарят бабушке с дедушкой внуков. С этими счастливыми ожиданиями они жили все последние годы в Москве. Годы шли, а счастливые прогнозы не сбывались. Парень не появлялся. Зато в стране начали происходить большие изменения.

Сначала умер Брежнев. Меньше чем через год похоронили его преемника Андропова. Назначенный на его место, сильно престарелый Черненко то ли от радости, то ли от страха умер почти сразу же после назначения на пост руководителя страны и коммунистической партии. Переждав череду траурных событий, и поправ соперников, в закулисной предвыборной гонке у власти оказался Горбачев. Он не задался извечным русским вопросом «что делать?», и не утрудил себя долгими раздумьями, чтобы наилучшим образом ответить на этот вопрос. Опираясь на бесчисленные советы иностранных друзей, «искренне» радевших о процветании Советского Союза, он сходу приступил к оттачиванию ораторского мастерства. Удивлял народ длительностью и разнообразием речевых оборотов. Под шум телевизионной болтовни о «судьбоносных» переменах и необходимости «перестройки» в страну уверенно вползли голод, безденежье, беззащитность, бандитский и чиновничий беспредел.

Лидин отец к этому времени был уже военным пенсионером и работал в школе учителем труда. Мать продолжала работать на заводе. Было такое впечатление, что ее работа так же, как и у других, никому не нужна. Руководители перестали следить за результатами, имея безучастный и отстраненный вид. Дисциплина сначала ослабла, а затем и вовсе пропала. А вскоре стали задерживать и выплату зарплаты.

Лидины родители относились к тому поколению людей, которые не застали ни войны, ни голода, ни разрухи послевоенных лет, ни сталинских репрессий. Все эти ужасы для них мало отличались от ужасов времен Ивана Грозного или Ярослава Мудрого. На их долю пришлось бедное детство. Как известно, дети быстро забывают плохое. В нашей стране привычным было славить светлое будущее, а не вспоминать бедное прошлое. В светлом будущем никто не сомневался. Да и что было о нем заботиться. Все было известно заранее: работящий порядочный человек с образованием и хорошей характеристикой без куска хлеба и без крыши над головой не останется ни при каких обстоятельствах. Для таких всегда есть работа и всегда есть зарплата. Вот такие представления о жизни были у людей, когда они столкнулись с невероятным для их понимания явлением, как задержка заработной платы.

Валерий Иванович, так звали Лидиного отца, пришел однажды домой с таким выражением лица, что мать Лиды, хлопотавшая на их веселой кухоньке, по причине предстоящего ужина, даже не осмелилась сразу его спросить, что случилось. Ведь за четверть века, что прожили они вместе, ни разу она не видела своего мужа с таким лицом. Присев на краешек стула, она смотрела на него с немым вопросом. А он, поняв, что обеспокоил жену, заморгал глазами и неловко заулыбался, прежде чем сообщить жене новость из их теперешней жизни.

– Леночка, а нам зарплату то не дали.

– Не дали? – обескуражено переспросила жена. – Ну, завтра дадут.

– Нет. Не дадут.

– А когда?

– Да ведь не объявили, когда.

– А что объясняют? – еще надеялась на лучшее Леночка.

– Да ничего не объясняют. Говорят, что ничего не знают. Все вопросы к директору – бормотал Валерий Иванович.

Вопросов к директору было много. Да вот ответ был на все один – «денег нет!». Для людей, привыкших к стабильной жизни, это было потрясением. У государства, нашего самого большого, самого сильного, самого справедливого, самого правильного в мире, а в этом были убеждены очень многие, нет денег. После первых потрясений сразу обрушилась волна вопросов и суждений: «нет денег?», «а где они?», «а куда делись?», «а почему раньше не приняли мер?», «а как же теперь быть?». Ответов не было. Зато были разговоры на работе, сплетни на лавочках, болтовня в транспорте и версии, версии, версии. Телевидение поражало смелостью и различных форм новаторствами, но ответов не давало. Жить без денег и прочих средств к существованию люди не умели. Они стали искать выход из положения каждый по-своему, еще не принимая всерьез последующих событий, и не веря в длительность сложившейся ситуации. Рассуждали просто: «ну, не дали зарплату, перехвачу у соседки взаймы, а там, зато много получу за весь прошедший период, все долги отдам». Так думали и те, кто брал взаймы и те, кто давал. Время шло. Задержки не только по зарплате, но и по выдаче пенсий стали обычным делом, распространенным по всей стране. Люди, так и не получив отработанных денег, стали переходить с одного места работы на другое в поисках лучшего. Кто-то удачно устраивался на платежеспособное предприятие. Кто-то становился безработным. Безработица – потрясение номер два. Слышали люди и раньше, что есть такое горе. Но где оно? Да там. Где-то далеко. За морем, за океаном. А попросту за границей. У капиталистов. У них, да. Это все по телевизору смотрели. Как же? Безработные негры, безработные арабы, да и других, бывало, показывали. Видели, видели. Но чтобы у нас. Безработица. Да что же, люди добрые, делается? Куда же правительство смотрит? Да где же справедливость на белом свете? Вот тебе и судьбоносные решения, вот тебе и перестройка.

Самый большой удар пришелся на людей старшего поколения. Они не могли, как молодежь, броситься во все тяжкие новой жизни, в которой было много и минусов и много плюсов. Не могли бросить старое, начать строить все заново, не задумываясь о последствиях. А последствия всех перемен не просто шли, не наступали, а лавиной бешеного цунами обрушивались на народ. Предприятия закрывались тысячами. Те, что работали, не платили. Люди, подъев последние запасы, оставались попросту перед угрозой голода. Так случилось и с родителями Лиды. Елена Леонидовна попала под сокращение. Попытки устроиться на новое место не принесли успеха. В новой жизни наука о планировании никому не была нужна. Планы ни у кого не укладывались в рамках. У одних они, опережая прогнозы, осуществлялись слишком быстро, у других – никак не хотели сбываться. У Валерия Ивановича ситуация складывалась иначе. Школа работала стабильно по прежнему расписанию. Это было одно из тех мест,