В тумане тысячелетий - Курт Лассвиц

Ах, как велик мир, и сколько в нем вещей, над которыми нужно хорошенько подумать.

Глава 8 ТЕПЛОЕ МОРЕ

Акула удалилась, и Кино смело направился к берегу. Там лежало нечто ужасное. Акула пожрала всю змею до того места, до которого могла доплыть по воде. Но громадная голова, вцепившаяся в росшие на берегу водяные растения, висела у берега. Кино ловким прыжком вскочил на нее и стал раскачиваться, как на гибком древесном сучке. Тут он снова услышал шепот моллюсков.

— Хвала Кино, убившему большую змею моря! Хвала Кино!

Кино пытался возражать, но моллюски, не видевшие прошедшей схватки, даже не слушали его и продолжали петь свои хвалебные гимны. Тогда он снова попытался прервать их.

— Если вы хотите меня отблагодарить, скажите мне, как добраться до Красной Змеи.

— Мы не знаем животных земли и гор. Мы знаем только песнь воды. Море шумит и разрушает землю, Священная рыба уплывет с теплой водой в холодную страну, а ящеры замерзнут или их поест Священная рыба. Восхвалим же Кино-победителя.

Раковины продолжали петь, но на этот раз песня их звучала, как непонятная жалоба.

— Малое будет великим, а великое малым. Наступит время, когда земля станет могущественнее моря. Кино прыгает по земле. Он мал, но будет велик. Мы велики, но будем малы. Земля станет владычествовать над морем, а дети Кино будут плавать по морю и убивать Священных рыб. Восславим же могущественного, который станет сильнее Священной рыбы!

Тогда Кино воскликнул:

— Скажите же мне наконец, как добраться до белой горы?

— Иди по берегу моря до большой реки. На другом ее берегу находится гора. Сядь на берег реки и пой песню воды — "Холодное будет теплым, теплое холодным". К тебе явится большая черепаха и перевезет через реку.

Крикнув раковинам "Спасибо и прощайте!". Кино отправился на юг по скользкой, покрытой мягким мхом, поверхности скал. На узкой прибрежной полосе не видно было ни одного живого существа, как будто это был священный путь, специально для путешествия Кино.

Солнце уже приближалось к поверхности моря, когда Кино добрался до устья реки. Он занялся ужином, высматривая в то же время, нет ли поблизости черепахи, но так ее и не обнаружил.

Освежившись теплой и сладкой водой и утолив жажду, Кино оглянулся кругом. На ночном небе над темной полосой леса поднималось что-то красное, точно полоса огня, принимая все новые и новые образы, то в виде круглой и толстой спины Игуанодона, то в виде узкой с острой мордой головы ящера, то в виде извивающейся змеи… Красной Змеи, такой могучей, таинственной…

Не сознавая, что он делает, Кино запел песню моря: "Холодное будет теплым, теплое холодным! Великое будет малым, а малое великим!"

Послышался плеск воды; из нее показалась голова и большой панцирь с двумя громадными ластами по бокам. Внизу под собой он услышал глухой голос:

— Ты Кино?

— Да, это я.

— Прыгай ко мне на голову, и я перевезу тебя. Запомни, когда будешь сидеть на моей голове, не говори ни слова, не спрашивай ничего. Звук голоса запрещен в открытом море. Когда я скажу тебе: "Прыгай!" — то прыгай с моей головы куда попало, потому что после этого я нырну под воду. Ну, давай, прыгай!

Кино продолжал колебаться, но желание увидеть Красную Змею было слишком велико. Он решил поверить себе, сделать то, что считал правильным, и сделал решительный прыжок на голову черепахи. Через минуту они пустились в путь. Плавание шло медленно. Никогда еще он не бывал на воде, а теперь оказался в море совершенно один… И он не смел говорить, не смел спрашивать.

Спустя некоторое время под красным облаком показалась темная полоса. Это был другой берег. С надеждой смотрел на него отважный мореплаватель.

В эту минуту прямо на черепаху выплыло какое-то черное чудовище с широкой спиной и ветвистыми руками и ногами. Забыв запрет черепахи, Кино в страхе крикнул:

— Стой, стой! Что это такое?

— Прыгай! — глухо ответила черепаха.

Кино понял, что сейчас она втянет голову внутрь панциря — и тогда он окажется в воде. Он смело прыгнул в сторону чудовища и вцепился в его мягкую и мокрую спину.

Черепаха беззвучно ушла под воду. Кино осмотрелся, и страх его перед неизвестным зверем прошел. Чудовище оказалось сгнившим деревом, уносимым течением реки.

Страшно было другое. Ствол неуклонно отдалялся от берега в открытое море. Кино был уверен, что обречен на верную погибель.

Глава 9 НЕВИДАННЫЕ ЖИВОТНЫЕ

Куда плыть? Да Кино забыл и думать об этом, выплыв из реки в море. Увидев громадных плавающих рыбоящеров, которых подстерегала ужасная акула, он спрятался в дупле дерева. Он сидел неподвижно и дрожал. Не сам ли он превознес себя, преувеличил свои подвиги? Не за это ли разгневалась на него Красная Змея и возбудила гнев ящеров против сумчатых?

— О мои бедные родители и братья по лесу. Я заставил вас страдать. Вот-вот придут ящеры, наделенные исполинской силой; они сломают леса и уничтожат всех млекопитающих. По моей вине настигнет гибель лесных животных.

Так плакался Кино в глубоком раскаянии. Но как и через кого послать известие родным о грозящей им опасности? Если их нельзя спасти, надо дать им возможность своевременно бежать. Но здесь не было послов. Верь самому себе — самому себе, маленькому Кино? И он поверил себе, а точнее голосу, говорящему в нем. То был не его собственный голос, а голос Красной Змеи, говорившей не только в нем, но во всем, что имело к нему отношение — в его роде, в лесу, в млекопитающих и их бедах, в солнце, в тепле, в его безотчетной тоске…

Черепаха сказала, что море единое и потому требует не мудрости, а повиновения. Чтобы повиноваться единому… земля тоже должна стать единой. Многое должно превратиться в единое, чтобы все мы на земле не противоречили друг другу. Единое должно быть в нас, и когда мы найдем путь к нему, то получим единый закон — закон Красной Змеи.

Становясь частью единого, я узнаю в себе то, что есть во всех. Я буду этому верен. Каждый в себе, но для всех. Я понимаю и верю тому, чего хочет Красная Змея. Любой путь ведет к тому, чтобы получить единое. И если даже не станет маленького Кино, то сделанное и понятое им поможет другим найти единое.

Глаза Кино сделались еще больше. Он ничего не видел и не слышал вокруг себя. Это был уже не Кино. В нем говорил голос, который должен был звучать в последующих поколениях, пока они не найдут слово для того, что Кино называл единым, что влекло его к желанной цели в образе Красной Змеи.

Оно сверкало в мерцании звезд, шумело в волнах моря, клубилось в огненном потоке вулкана и дрожало в деятельном мозгу маленького предка человека, хотя еще в виде магической формулы, но уже пробуждало в тайниках его сознания мысль!

Кино очнулся от своих мечтаний и больше уже не боялся.

Начинался прилив. Быстрое течение несло древесный ствол к берегу. Кино выждал благоприятный момент и прыгнул на высокое дерево, стоящее в воде недалеко от берега.

Он вцепился в один из далеко торчащих вперед сучьев и, дрожа от радости и волнения, уселся на нем…

Он был спасен. Он быстро добрался до первого лесного дупла и крепко заснул. Проснувшись и кое-как позавтракав, Кино возобновил свои поиски. Едва заметное белое облако указывало на близкое соседство белой горы. Чем выше он забирался, тем ниже становилась трава, сильнее жгло солнце. Но вот начался спуск, которому не видно было конца.

И тут Кино увидел нечто необыкновенное, чего до сих пор не видел ни разу. Он увидел маленькие голубые звездочки с желтеньким глазком посредине. С удивлением смотрели они на него, качаясь на стебельках, вросших в землю. Были тут и другие глазки, сиявшие розоватым, красным и белым цветом. Среди глазок слышалось тихое жужжание, которое издавали полосатые жуки, похожие на мух, только красивее. Они забирались в глазки и выбирались оттуда с ножками, покрытыми тонкой желтой пылью. Некоторые из глазков принялись порхать по воздуху.

Кино шепотом спросил:

— Кто вы такие, прекрасные глазки, что вы делаете здесь?

Глазки не отвечали, зато послы, летавшие между ними на лугу, зажужжали и запели:

Мы пыльцу собираем с цветочных глазков,Воспеваем тепло и свободу.И на крыльях прозрачных готовы собратьМного вкусного сладкого меду.

Большой толстый шмель уселся против Кино и приветливо спросил его:

— Неужели ты не знаешь, что такое цветы?

— Таких прекрасных и разнообразных цветов я еще не видел; что они делают здесь?

— Они кормят нас медом, который мы очень любим. А мы переносим цветочную пыль с одного цветка на другой. Делая их красивее и разноцветнее.

— А сами-то они что делают?

— Стараются быть красивыми и сладкими.

— Но летающие цветы еще красивее этих. У них, наверное, самый сладкий мед?