Александр Суворов - Сергей Григорьев

- А почему же, сударь дядюшка, - спросил, осмелев, Александр, - вы Ганнибалом прозываетесь?

Ганнибал усмехнулся:

- Быть мне Ганнибалом - тоже воля Петра Алексеевича: он так прозвал меня в чаянии, что я свершу великие военные подвиги вроде моего карфагенского тезки. Смотри на меня, отрок, и поучайся. Ты видишь на плече моем эполет и аксельбант. Я - генерал. Но из какого я возник ничтожества!.. Ты, стало быть, читаешь Ролленеву историю про Ганнибаловы похождения - сие похвально, хотя то и сказки. А вот послушай, коли тебе любопытно, мою простую историю... Не покажется ли она тебе сказкой, хотя то и быль...

И отец и мать Александра успокоились, видя, что важный гость ничуть не рассердился на неловкие выступки их сына. Они с почтительным вниманием выслушали неторопливый рассказ Ганнибала, хотя только одному Александру в рассказе этом была новость...

- Был я арапчонком в серале у турецкого султана, откуда меня выкрали, потом привезли в невскую столицу и подарили Петру. Коль скоро я вырос, Петр Алексеевич послал меня в Париж учиться военным наукам. Вернулся я, гораздо зная инженерное дело и фортификацию, и сделан был капралом Преображенского полка. В мое капральство отдали из недорослей нескольких солдат, с тем чтобы я их научил арифметике, тригонометрии, геометрии планов, фортификации. В моем капральстве был твой отец, о чем, я чаю, он тебе говаривал...

Василий Иванович проговорил, вздыхая:

- Беда моя, что Александр только военными делами и бредит!

- Какая же в том беда?

- Да вот спроси мою Авдотью Федосеевну, - с досадой ответил Василий Иванович. - Она мать...

Авдотья Федосеевна не садилась и чинно слушала разговор мужчин, сложив жеманно руки накрест. Когда же Ганнибал к ней обратился, она церемонно присела и ответила:

- Помилуй, государь мой, да какой же из Сашеньки воин выйти может? Ему двенадцатый ведь годок, а дать можно от силы девять. Хилый, хлипкий. Солдату надо быть развязному, красивому, видному, а он у меня, как девочка, застенчив. А хоть он мне мил и такой, голубчик, - какой же из него может выйти генерал? Вот вы, сударь мой, у вас и осанка, и рост, и вид, и красота мужская, - польстила в заключение сановному гостю Авдотья Федосеевна.

- Я сейчас, сейчас! - внезапно срываясь со скамьи, закричал Александр, взвился и выбежал из горницы в сени.

- Что с ним? Живот схватило? Или я ему наскучил? - изумился Ганнибал, прислушиваясь к топоту Александра по лестнице.

- Помилуй, что ты, Абрам Петрович! Он у нас уж такой "перпетуй мобиль"!*

_______________

* Искаженное латинское "перпетуум-мобиле" - вечное движение.

- Василий Иванович, в какой ты записал Александра полк? В свой, Преображенский? - спросил Ганнибал.

- Ни в какой.

- Как же это могло случиться? Ты упустил столько времени! Ведь сверстники его уже капралы.

- Вина не моя... Родился он у нас хилой. Я думал было тотчас же записать в свой полк - мать вступилась. Я подумал: куда спешить? Погодим может быть, он и не выживет. Прошел годок, а тут вышел указ, чтобы младенцев в полки не записывать. Так и вышло, что сверстники моего Александра в двенадцать лет капралы, а он остался у нас на руках недорослем.

- Да знаешь ли ты, что прежний указ потерял силу и можно теперь недорослей записывать?

- Знаю, но не раньше тринадцати лет. Стало быть, так: опять Александру год дожидаться...

ИСПЫТАНИЕ

Скача "в три ноги", в горницу ворвался Александр и положил на стол перед Ганнибалом книжку, бережно завернутую вместо переплета в пеструю обложку из цветной "мраморной" бумаги.

- Ба! Ба! - воскликнул Ганнибал, развернув книгу. - Так это твое, Василий Иванович, переложение Вобана?

Истинный способ укрепления городов, изданный от славного

инженера Вобана на французском языке, ныне же переложен с

французского на российский язык Василием Суворовым, напечатася

повелением Его Величества Петра Великого, Императора Самодержца

Всероссийского, в Санкт-Петербургской типографии лета господня

1724 года.

Ганнибал положил перед собой на стол книгу и взирал на нее с видимым удовольствием.

Преодолев застенчивую робость, Александр подошел к старику и доверчиво припал к его плечу.

- Ты читал эту книжку, надеюсь, внимательно?

- "Истинный способ" я знаю от слова до слова! - пылко воскликнул Александр.

Василий Иванович вставил:

- Я по Вобану учил его французскому языку. Он и на французском наизусть знает.

- Хорошо. Проэкзаменуем. Отойди несколько назад. Стань там. Ответствуй: что есть фортификация?

- По-французски? - спросил Александр.

- Нет, зачем же: русский язык будет повальяжней*.

_______________

* П о в а л ь я ж н е й - от "вальяжный": полновесный, прочный,

добротный.

- "Фортификация, - бойко, по-солдатски, отчеканил Александр, - есть художество укреплять городы рампарами, парапетами, рвами, закрытыми дорогами, гласисами, для того чтобы неприятель такое место не мог добывать без потеряния многих людей, а которые в осаде, могли бы малолюдством против многолюдства стоять..."

- Отменно! - похвалил Ганнибал, проверяя ответ Александра по книжке. - Что есть авангардия?

- "Авангардия есть часть армии, еже марширует перед корпусом баталии".

- А что есть граната? - спрашивает по книжке Ганнибал.

- "Граната есть едро пустое, в которое посыпают порох, в ее же запал кладут трубочку: употребляют оную для зажигания в местах тесных и узких и чтоб врознь разбить солдат от того места, где бы они ни собралися".

Перебирая страницы, Ганнибал задавал вопросы и, выслушивая ответы Александра, приговаривал:

- Отменно! Отменно! Можно только дивиться.

Василий Иванович сиял, слушая ответы Александра, а мать ревниво усмехалась.

- Он и "Юности честное зерцало" от слова до слова знает, - решилась она сказать. - Испытайте его, сударь мой.

- Ну что ж, - снисходительно сказал Ганнибал, - отроку не мешает знать правила учтивости. А есть у вас "Зерцало"?

Принесли и эту книгу, и Александр без особой охоты ответил на несколько вопросов о том, "како отроку надлежит быть".

Авдотья Федосеевна, женщина очень набожная, не преминула кстати похвастаться тем, что сын прекрасно знает церковную службу. И Александр лихо отхватил наизусть "Шестопсалмие".

Ганнибал, крещенный в семь лет царем-безбожником, был беспечен в церковных делах; ему оставалось принять на веру, что Александр знает и церковную службу не хуже, чем "Истинный способ укрепления городов".

- Дьячок, прямо дьячок! - похвалил Ганнибал. - Блаженной памяти Петр Алексеевич поцеловал бы непременно отрока вашего. Позвольте мне это сделать в память нашего отца и благодетеля.

Ганнибал достал шелковый платок, вытер губы и, закинув рукой голову Александра назад, поцеловал его в лоб...

Испытание продолжалось. Оказалось, что Александр знает немного по-французски и по-немецки, а по-русски пишет не хуже самого генерала. Считал мальчик быстро, а память у него отменная.

- Ну, скажи: кем же ты хочешь быть?

Александр, потупясь, молчал.

- Матушка твоя, кажись, хочет видеть тебя архиереем?

Александр рассмеялся и, лукаво подмигнув матери, закричал:

- Кукареку!

- Ганнибалом?! - продолжал допрашивать генерал.

- С вами, сударь, их уже два. Я не хочу быть третьим.

- Ты хочешь быть первым? Ого! А хочешь быть солдатом?

- Да! - кратко ответил Александр.

- Посмотри-ка ты на себя в зеркало, герой! - воскликнула мать.

Александр взглянул на себя в зеркало, и все посмотрели туда.

- Да, неказист! - бросил сквозь зубы отец.

Александр скорчил в зеркало не то себе, не то Ганнибалу рожу и отвернулся:

- Я не такой!

- Когда б он был записан в полк в свое время, то был бы теперь уж сержант, а то и поручик! - досадливо заметил Василий Иванович.

- Время не упущено.

- Решено: запишу тебя, Александр, в полк! - стукнув по столу ладонью, сказал Василий Иванович.

Александр быстро взглянул на мать. Она заголосила, протягивая к сыну руки:

- Родной ты мой, галчоночек ты мой! Отнимают первенького моего от меня!..

- Ну, матушка, отнимут еще не сразу. Годика три дома поучится. Полно вопить... Достань-ка нам семилетнего травничку. Надо нового солдата спрыснуть. Да и поснедать пора - час адмиральский!

Авдотья Федосеевна, отирая слезы, ушла, чтобы исполнить приказание мужа.

- Ну, сынок, теперь ты доволен? - спросил Александра отец, когда мать вышла.

Василий Иванович опасливо поглядел вслед жене.

Ганнибал заметил это и усмехнулся:

- Да что откладывать - еще передумаешь. Пиши, сударь, прошение, пока государыня в Москве, я и устрою все это дело, - посоветовал гость.

- Сынок, подай перо и бумагу, - приказал отец.

Александр быстро принес из спальни ларчик, открыл его и подал отцу чернильницу, песочницу, гусиное перо. Отец, обмакнув перо в чернила, задумался.

- В какой же полк тебя писать? - задумчиво глядя на сына, спросил Василий Иванович. - В Преображенский? И дядя твой, Александр Иванович, в Преображенском, и я в Преображенском. Выходит, и тебе в Преображенский.