Наследник - Андрей Мартьянов

Первые дни Славик чувствовал себя здесь чужим, не взирая даже на новый штамп о прописке в паспорте. Ночевал на кухне, одна только мысль перебраться в слегка мрачноватую спальню и устроиться на диване бывшей хозяйки, вызывала неприятное чувство.

Людмилу Владимировну он помнил очень смутно. В восьмидесятых это была весьма элегантная пожилая дама всегда ходившая в брючках и импортных курточках (дефицит по тем временам!), запомнились сигареты в костяном мундштуке, тихий голос с хрипотцой и подаренная на день рождения музыкальная открытка. Больше отдаленная родственница интереса к маленькому Славику не проявляла — у нее была своя жизнь, никак не пересекавшаяся с бытием славиковой семьи.

«Надо ехать к родителям и выяснять что к чему, — решил Славик. — Тем более, я у них не появлялся больше месяца... И в больницу где она умерла заглянуть, расспросить персонал. Прав был Серега, что-то здесь нечисто!»

Три дня спустя Славик начал ощущать себя эдаким Шерлоком Холмсом, взявшимся за крайне запутанное дело. Для полноты ощущений вечером поставил в плеер диск с «Собакой Баскервилей» — сам того не замечая, Славик проводил все больше времени не на кухне, а в гостиной, начал привыкать к дому. Пока шел фильм, вынул из принтера листок бумаги, устроился за столом и вкратце записал не без труда собранные сведения.

Вывод оказался предсказуем: мадам Кейлин была ой как не проста. И это при том, что Славику не удалось узнать главного: чем занималась эта женщина?

Среди старых писем и открыток в секретере обнаружилась трудовая книжка. Славик глазам своим не поверил: за неполные девяносто лет жизни Людмила Владимировна работала всего четыре года — помощником режиссера в Театре Комедии на Невском, там где Елисеевский магазин, с 1947 по 1951. Прочие страницы трудовой оказались девственно чисты. Это подтверждало версию намедни озвученную мамой Славика — «бездельница». Родители были людьми советской закалки — отец бывший военный, уволился с Балтфлота в звании капитана второго ранга, мать сорок лет отработала воспитательницей в детском саду — к трудовому стажу они относились по старорежимному трепетно и отзывались о странной тетушке неодобрительно. Мама высказалась откровенно: единственным полезным делом в ее жизни оказалась неслыханная щедрость по отношению к Славику. И то после смерти.

«Людочка» выходила замуж семь или восемь раз, ее последним супругом оказался брат славикова деда по матери, тоже военный и тоже флотский — аж целый контр-адмирал. Умер он в 1988 году. Весьма сомнительное родство, прямо скажем. Детьми за свою долгую жизнь Кейлин не обзавелась. Обладала обширными связями в театрально-богемной среде, упомянутый жилконторской толстухой балерун Миша Барышников запросто бегал к соседке за солью. Собственно это было все, о чем поведали родители. С двоюродным дедом и его супругой они общались только на престольные советские праздники, когда семья собиралась вместе...

«Тусовщица, — перевел на понятный для себя язык Славик. — Олдовая тусовщица советского образца. Вот откуда портрет Райкина. Жила за счет бесконечных мужей, не работала, большую часть времени обитала на даче в Репино — кстати, а кому она отписала дачу? Новиков ничего о ней не упоминал! В целом, диагноз ясен — Ксюша Собчак своей эпохи».

Да, дело обстояло очень непросто. Во-первых, как говорили при клятом тоталитаризме, социальное происхождение — заинтересовавшийся расследованием Славик проявил неслыханную настойчивость, отправился в архив и слегка обалдел, узнав, что «Людочка» была дочерью личного адвоката помещика, владевшего конезаводами и землей в Аскания-Нова, некоего Владимира Кейлина. Теперь хоть ясно, откуда антиквариат.

Во-вторых, Людмила Владимировна всю Блокаду провела в Ленинграде, в этой самой квартире. В альбоме среди множества фотографий этой, несомненно очень красивой в молодости, женщины отыскалась карточка датированная ноябрем 1943 года, со штампом фотостудии номер 17, набережная канала Грибоедова. Кокетливый беретик с брошью, темное платье с отложным воротничком и тесьмой, крошечная сумочка, вышитая бисером. Никакого трагического блокадного отсвета в глазах — внимательный Славик не раз замечал такой у родственников или родителей друзей, переживших войну в городе. У них у всех одинаковый взгляд. У этой наоборот — хитрая искорка, милая улыбка. Будто ничего и не происходит...

Очень, очень подозрительно. Что она делала во время войны? Как выжила?

В-третьих. Тусовочная старушка подготовилась к грядущей смерти с тщательностью, наводящей на серьезные размышления. Имущество полностью описано, вплоть до последней книжки и нераспечатанных наборов постельного белья в спальной: почему она перед тем, как отправиться в больницу купила новые простыни-наволочки? Откуда такая неслыханная забота о наследнике? Про идеально оформленное на имя Славика завещание и говорить нечего.

В сентябре нынешнего года мадам Кейлин легла на плановую операцию в Мариинскую больницу, но перед тем в присутствии нотариуса квартиру опечатали. Она что, была уверена в неминуемой смерти? Конечно, возраст есть возраст, да и диагноз, как выяснил Славик, не самый лучший — рак легкого. Как она уломала врачей сделать ей операцию? Получив немалый опыт в бытность «операционной медсестрой» ВМА Славик отлично знал, что далеко не каждый хирург решится оперировать человека, которому скоро исполнится девяносто!

Целый вечер Славик провел в Мариинской — профессионалу ничего не стоило разговорить медсестер на пульмонологии: задача не особо сложная, достаточно стратегического запаса конфет и шоколадок в рюкзачке. Отлично знакомого со спецтерминами и, когда надо, умевшего быть обаятельным Славика мигом приняли за своего, даже нашлись общие знакомые в Военно-медицинской и на «скорой помощи».

Кейлин? Да, очень милая бабуля, жаль, что умерла. Причина смерти? Послеоперационная пневмония. До последнего дня оставалась в сознании. Посетители? Дважды приходил какой-то иностранец, всегда с цветами, больше никого. На каком языке говорили? Без понятия. Иногда совала в карман сестры или санитарки по сто или пятьсот рублей, видно, что женщина обеспеченная. Умерла 12 октября 2008, рано утром, за час до пересменки.

Спасибо, держи шоколадку.

Продолжив копать в этом направлении, Славик добрался до крематория на Шафировском. О погребении Людмила Владимировна тоже позаботилась — все было оплачено заранее. На кремации присутствовал только один человек, пожилой, очень хорошо одетый, по-русски говорил с резким акцентом. Урну с прахом забрал с собой.

Вот, теперь и на могилу благодетельницы не сходишь. Загадок все прибавляется.