Вместо свадьбы - Кристин Лестер

Сейчас.

Вот тут.

На рабочем столе Себастьяна.

А там, извиваясь и постанывая от наслаждения, лежала рыжая девица, ее длинные кудри рассыпались по клавиатуре компьютера, ноги девицы лежали на плечах у Себастьяна, и, судя по интонациям, оба уже почти были готовы получить окончательное удовольствие друг от друга.

Ракурс был самым выгодным, чтобы разглядеть лица обоих участников, правда, девицу — в перевернутом изображении. При этом Эвелин не могла представить, как выглядит сейчас она сама: сильнейший гнев и ревность переполняли ее.

Тут Себастьян заметил, что они не одни, охнул и остановился. В эту минуту стоны девицы пошли на спад и постепенно стихли.

— Повезло, — сказала Эвелин, когда она замолчала, и уселась в кресло напротив. — А ты, Себастьян, как всегда не успел?

— Я пытался ее не пропустить! — заорал Джош, вбегая в кабинет. — Но она меня обманула! Себастьян, прости!

— Мсье Дюпон, простите, я тоже… — послышался виноватый голосок секретарши.

— Вон!!! — вне себя заорал Себастьян. Он покрылся испариной, то ли от недополученного наслаждения, то ли от неловкости. — Вон отсюда, оба!

Джош и секретарша, пятясь и пряча глаза, покинули кабинет.

Девица приподнялась на локте и как ни в чем не бывало осведомилась:

— А она почему не ушла?

Эвелин не удостоила ее ответом и подняла глаза на жениха:

— Это что?

Себастьян молчал. Щеки его были пунцовыми.

— Я спрашиваю: что такое лежит у тебя на столе, раздвинув ноги?

— Эй, мадемуазель, может, сначала разберемся, кто вы такая? — встряла девица, вставая и натягивая трусики. При этом у нее был такой вид, будто она делала это перед Эвелин каждый день.

— Меня зовут Сесиль, — представилась девица и громко застегнула «молнию» на юбке. — А вас?

— Карла Бруни.

— Хм. А если серьезно? Вы, простите, кто?

— Эвелин, я должен тебе все объяснить! — Себастьян выпрыгнул вперед, неловко застегивая ремень брюк. — Послушай, Эвелин. Дело в том, что Сесиль — она… она…

— Я его невеста.

— Кто?

— В некотором смысле она моя… В общем — да.

— Невеста? — Эвелин придала лицу выражение крайнего любопытства. — Как интересно. Ну-ну?

— Что «ну-ну»? Это недостаточное основание для того, чтобы хм… лежать на его столе?

— Я думаю, что на столе можно лежать и без оснований, не так ли, дорогой? — язвительно спросила Эвелин, и Себастьян понял, что скандала не избежать. — Значит, как я понимаю, мы с вами будем жить одной счастливой семьей!

— Что вы имеете в виду? — не поняла Сесиль.

— Что я имею в виду? Вам, простите, он когда сделал предложение?

— Эвелин, прошу тебя!

— Мне кажется, вам это едва ли будет интересно.

— Нет, отчего же! Мне интересно! Так когда же? Вчера? Сегодня?.. — Эвелин развернулась к Себастьяну. — А может, ты отлавливаешь на улице девушек, тащишь их в кабинет, а потом… а потом всем подряд делаешь предложение, чтобы не было обидно? У тебя, должно быть, пол-Франции невест в режиме ожидания!

— Эвелин, прошу тебя!

— Нет, это я прошу тебя! Ты год морочил мне голову, наконец пообещал жениться… я тебя, кстати, за язык не тянула! А теперь извольте: эта рыжая — твоя невеста?!

— Ах, вот оно что, — спокойно подала голос «рыжая» и снисходительно улыбнулась. — Тогда я понимаю вас…

— Мне очень лестно, что вы понимаете меня!

— …а также многих других.

— Многих других? И как много этих других?

— Видите ли, Эвелин, — Сесиль с величием королевы оглядела ее с головы до нот, — то, что Себастьян вам предлагал… мм… руку и сердце, это, поверьте, не стоило воспринимать всерьез.

— В самом деле?

— Да, представьте себе. Наш Себастьян — великодушный человек, и ему ничего не стоит сказать девушке то, что она мечтает услышать… Ну а потом он долго и мучительно стесняется взять свои слова обратно.

— Вот как?

— Дорогая Эвелин, — спокойно продолжала Сесиль, — раз уж мы заговорили о достоинствах… мм… нашего общего возлюбленного, я хочу добавить, что Себастьян ко всему прочему — человек достаточно импульсивный, вам следовало бы это знать и не строить слишком далеко идущих планов.

— Ну а вы-то сами хорошо это усвоили, чтобы верить ему?

Сесиль расхохоталась:

— Да. У меня было чуть больше времени, чем у вас.

— Надеюсь, больше года?

— Ха-ха. Не злитесь. Гораздо больше года. Мы знакомы миллион лет, со школьной скамьи… Себастьян мне уже несколько раз делал предложение. И только в этот раз я согласилась.

Сесиль смотрела на нее с искренним сожалением, а Эвелин казалось, что у нее на голове волосы встают дыбом.

— Миллион лет?.. Себастьян…

Себастьян стоял, отвернувшись к окну и потирая пальцами виски.

— Дело в том, Эвелин, — начал он, — дело в том… В общем, это правда.

— Что правда?

— Мы с тобой больше не можем быть вместе, Эвелин.

Ей показалось, что свет в окнах померк. Нет, и так было очевидно, что они не смогут быть вместе. Эвелин поняла это, как только шагнула в кабинет и перед глазами промелькнула вся жизнь… Но услышать эти слова от любимого мужчины, да еще и в присутствии этой рыжей шельмы с распутными глазами, которая ведет себя с ней словно жена нувориша с прислугой… это очень больно и обидно.

А впрочем, так и есть. Они знакомы «миллион лет». А Эвелин — всего лишь временное увлечение Себастьяна, каких было много. Квартирантка. Да-да. А Сесиль — постоянная хозяйка этого мужчины. Наверное, про нее он сказал однажды, когда разоткровенничался, сильно перебрав вина:

— Есть одна девушка, к которой я все время почему-то возвращаюсь. От всех. Иногда мне кажется, что это любовь…

Эвелин тогда решила не придавать значения словам, сказанным в столь неадекватном виде. Как выяснилось, зря.

Все сходится. В последнее время Себастьян заметно охладел к ней, на тему свадьбы говорить избегал, а предложения Эвелин встречали у него странное неприятие. Она-то, дурочка, ломала голову, отчего это все могло произойти, и подозревала все на свете вплоть до физических недугов. А самое простое и банальное ей в голову не пришло. Впрочем, не зря говорят — любовь слепа.

— Ну, собственно, мне все ясно, — подытожила Эвелин скорее ход собственных мыслей, чем развитие диалога. — Абсолютно все.

— Эвелин, ты должна понять.

— Я и так все понимаю. — Она подошла к двери и взялась за ручку.

— Я должен был сказать тебе сам. Я собирался. Это я виноват.

— Может быть. — Эвелин вдруг почувствовала себя непоправимо взрослой. — Но теперь это не имеет значения. Я ехала к тебе для одного важного разговора. Впрочем, это теперь тоже не имеет значения.