Зелёные острова - Юрий Устинов

Королю прислуживали Хитрость, Скупость, Осмотрительность, Опаска, Своеволье, Хамство, Себялюбье, И еще немногие из многих, Для которых сила - в подчиненьи.

Боль была века тысячелика, Беззащитна, и непобедима, Тысячью окон она смотрела В тысячи окон домов тревоги.

И по длинным улицам пустынным Ветер нес вчерашние заботы, Пыль и мусор, память и бумагу. Педантизм командовал войсками.

Мимо Академии Неверья Стадо Эрудиции на бойню Гонит Любознательность - пастух Мясо к королевскому столу.

А Любовь?

А Нежность?

А Надежда? На базарной площади рядами Продают гримасы и улыбки, Те, что так похожи друг на друга. Продают их Поза и Практичность И совсем недорого берут: Преданность, Предательство и Принцип.

Вечера похожи на предсмертье. Без огня, без звука, но чуть слышно Чтоб достать кусок сухого хлеба И дожить до будущего утра, По глухим помойкам лазит Стыд.

О, Любовь,

О, Нежность,

О, Надежда! Разве никогда не пополнялся Этот город теплыми дождями?

февраль 1974 г.

Светлячки

А.Д.

... А потом светлячки открыли огонь по ночи. И было нетрудно, и ночь проходила мимо. И падал в костер мотылек, словно время просрочив, И стало казаться, всего только месяц минул.

Большие дожди в огромаднейший дождь собрались, Большие тревоги в одну уложились ноту. И тыщи непройденных троп по земле разбежались, Когда светлячки открыли огонь по ночи.

Спи, мой рюкзак: не каждая ночь такая. Разбиты стекла во всех домах стародавних. Мне в полудреме оранжевый путь сверкает, Снова цепочка следов между городами.

июнь 1974 г.

* * *

Пожалуйте на берег. Он чист и уднлинен. Там черные деревья толпятся с трех сторон. Там, напрягая звезды, темнеют небеса, И в глубине озерной покой на полчаса.

Потом возникнет лодка в проходе тростника И к этой лодке ловко протянется рука. И лодкин нос умело потянет и прижмет. Пойдем, посмотрим смело, кто нас сегодня ждет.

Он скажет нам, что тонет, и ложь его свята, Он мокрые ладони положит на борта.

1974 г.

* * *

Как будто все прошло,

как будто все осталось. Головушка моя,

тебе бы снег да сон. Давно мне по ночам

так просто не писалось С тех пор, как друг ушел за горизонт.

Зеленые луга

простреливает ветер, Бежит волной к волне

высокая трава. И я совсем не жду,

что кто- нибудь заметит, Что в песне есть знакомые слова.

На тысячу ладов

пою одно и то же, На тысячу годов

прикидываю жизнь. Свободно и легко.

И песня мне поможет. Ты прав, ты обязательно держись!

1974 г.

* * *

- А что там, за дальним изгибом тропы? Наверно, костры зажжены? - Там осень играет на медленной скрипке Сонату дождей затяжных.

- А что там, за праздничным днем? Наверное, солнце лопочет по листьям? - Там брошенный дом, чужая земля, Незнакомые лица.

- А что там, за жизнью твоей? Я знаю, ты прожил ее не напрасно? - Там песни, тревога и горстка углей, Пятнадцать углей, что никак не погаснут.

1974 г.

ст.В.Крапивина

* * *

Вновь тревожный сигнал бьет с размаху по нервам. В клочья рвут тишину на плацу трубачи. И над дымным закатом планета Венера, Парашютной ракетой повисает в ночи.

Рыжий конь у меня, даже в сумерках рыжий, Опаленный огнями прошедшего дня. Как ударит копытом - камни искрами брызнут, И в суровую сказку он уносит меня.

Эта сказка пришла вслед за знойными маршами, Колыбельная песня в ритме конных атак. Детям сказка нужна, чтобы стали бесстрашными. Взрослым сказка нужна просто так, просто так.

1974 г.

Мой ветер

В.О.

Как ты за дымкой лет теперь далек, Мой вечер! Не думал я, что век мой над землей Так скоротечен. Ловлю губами полупамять И ускользающей звездой Твое дыханье надо мной, Мой вечер!

Молчит ночной орган во все века. До встречи. Как просто зреют из сугробов облака, Ветвятся реки. И в доме номер до минор Под однострунный приговор Прохладной песней на лицо Мой вечер.

Был добрый берег, а вдали Под колокольцами сверчков Шаги рождались...

1974 г.

ст.В.Сикорского

Издалека

И.Сташевскому

Когда встает восход седой, И птицы мерзнут на лету, И солнце спорит со звездой О праве на мою мечту,

А я по склону вверх иду,

Сказать по правде, я смотрю

Не на снега, не на звезду,

Не на январскую зарю.

Я все равно смотрю в твои За тридевять земель - глаза, И разливаются ручьи, И возникают голоса.

И вновь поют твои слова,

И вновь звенит весенний лес,

И тает, тает синева

Больших предутренних небес.

1974 г.

ст. А. Крестинского

Колыбельная

Стоят дома большие, Там, на краю земли, Как будто бы морские Застыли корабли.

И мачты корабельные

Над крышами гудят.

И ветры колыбельные

Над городом летят.

На север южный ветер Затеял жаркий бег. Ему бы лето встретить, А там - по пояс снег.

А северный все к лету Холодный держит путь. Ему бы встретить вьюгу, А там - трава по грудь.

И мачты корабельные

Над крышами гудят.

И ветры колыбельные

Над городом летят.

1974 г.

Менуэт

Л.*

Я вечером - ничей. По клавишам, по строкам Из глубины ночей Засвечиваю окна. И менуэт глухой Под шелестящей крышей Под тающей рукой Почти совсем не дышит.

Ложится мой квадрат На сумрак постепенный. Ах, только б доиграть! Дожди сдвигают стены, И дверь сошла на нет, На струнах капли сжались, Вам слышно это? Нет? Ну что ж, не обижайтесь.

1974 г.

* * *

Уходят стрелки за полночь, Светает за окном... Опять, как в детстве, плакалось, Неведомо о ком,

И свежей синей горечью

Сочился долгий взгляд,

И океаном солнечным

Казалась вся земля.

Не падал я, не бедствовал И песен не строчил, Я только что из детства взял От всех людей ключи.

Я угадал почти точь- в- точь,

Что каждому дано...

Уходят стрелки за полночь,

Светает за окном...

17 марта 1975 г.

Про трех дураков

Г.Ч.,В.Ч.

Набрел на домик я в лесу, Глухом, запретном, отдаленном. Висела кружка на гвозде, И тихий дым летел в закат, И три потертых рюкзака Виднелись в полумраке, И не было собаки.

И вспомнил я, вдруг вспомнил я, Что говорили мне друзья. Нет, не друзья, а кто-то. В лесу, запретном и глухом, Однажды был построен дом Для разных идиотов.

Один из этих дураков Мог угадать, кто ты таков, Твои услышать мысли. Его хозяин, домоуправ, Который был по-своему прав, Сюда его и выселил.

Другой какой-то был кретин: Он взглядом двигать мог графин И дождик вызвать взглядом. Его боялись все. И вот Он здесь живет который год, Не движет, что не надо.

А третий просто был лопух, И обо всем старался вслух, И где, и как попало. Зато, как прибыл он сюда, Спокойно стало в городах, Вслух ничего не стало.

А в рюкзаках у них трава, Чтоб не болела голова И сердце не болело. И сам я пробовал ее, И все мы не про то поем, И потому так смело.

Набрел на домик я в лесу, Была там соль, была там суть, Не в горе, не в бессильи. Три идиота пили чай И не просили: "Отвечай", А спрашивать просили.

август 1975 г.

Пед.Блюз

А.Д.

Мальчишка просто был один на всей земле. И был он в мире нелюдим, а не во зле. Он сон березовый хранил от пошлых глаз, Смешную дерзость выставляя напоказ. Он самолетом уходил за облака. Он из пожара выносил нас на руках.

Сказал серьезный завуч, глядя сверху в низ: "Твой брат в тюрьме, отец в тюрьме, остепенись Пока тебе еще не выпала статья, Иди в кружок по средам " Кройки и шитья". У нас все просто- что захочешь, выбирай, Хоть шей, хоть крестиком, хоть гладью вышивай."

А пьяный Филя из соседнего двора Не понимал, как педагогика добра, И рассказал однажды вечером, подлец, Какие там, на флоте, волны до небес, Какие странные бывают острова И отчего кружится ночью голова.

Сбегают улочки к причалам и судам. Сюда мальчишка не доедет никогда. Не потому, что ждет народного суда, А потому, что с педагогами беда. Они умеют лишь нотации читать, И ставить крестики, и гладью вышивать. А пьяный Филя никопеечки не даст, Да он к тому же настоящий хулиган.

август 1975 г.

ст. А.Крестинского

Зеленая гора

М.М.

Зеленая гораОна не за горами. Пусть- дождь как из ведра, Пусть молнии над нами, Подняться бы с утра, И с песней за плечами К тебе, моя гора!

Зеленая гора Меня все манит, манит, Зовет к себе: пора!А я все занят, занят,Сегодня, и вчера, И завтра тоже занят Я с самого утра...

Зеленая гора Ждала меня, ждала, И на зеленых лапах Ушла она, ушла. Остался тихий запах, Гуденье комара, И дождевая капля На кончике пера. Зеленая гора!..

1975 г.

* * *

В.О.

Там, на пригорке, человек. Он, не мигая, смотрит в небо На быстро падающий снег.

Ему, наверно, хорошо: Лежит, совсем не шелохнется, Так неуклюже и смешно.

Он ничего не говорит. Шурша, поземка налетает На неглубокий след копыт.

Цепочкой далеко- далеко

Уходит след за горизонт

Без ожидания, без срока.

Вот так кончается дорога, Не в середине, не в конце, И снег не тает на лице, И снег не тает на лице, И снег не тает на лице...