На "Дейчланде" через Атлантический океан - Пауль Кёниг

Для верности мы продолжаем идти в подводном положении до рассвета. Около четырех часов мы всплываем. Рассвело окончательно, но и море окончательно расходилось.

Вдали виднеется несколько рыболовных судов, с трудом справляющихся со своей задачей. Вначале мы зорко наблюдаем за ними, но убедившись в их безоружности, продолжаем идти в надводном положении.

Удовольствия уже не испытываешь. Движения лодки таковы, что пребывание в закрытых, проветриваемых только вентиляционными машинами помещениях отзывается на головах и желудках экипажа. Некоторые уже отказываются от еды. Впрочем и на палубе, беспрерывно окатываемой волнами, нет возможности находиться. Немного лучше на рубке за обвесом "ванны" и с ее подветренной стороны. Там столпилось несколько свободных от вахты человек, и, держась за поручни, они набираются свежего воздуха и только отряхиваются, когда какая-нибудь особенно дерзкая волна обдает их своими солеными брызгами.

Так проходит день. Нескольких встреч с пароходами, дымки которых появлялись на расстоянии, мы избежали в надводном положении, изменив лишь курс, предварительно выяснив посредством пеленгований и тщательных наблюдений направление их курса. Это в общем легче, чем может показаться. Зная, во-первых, направление своего курса, можно благодаря пеленгованиям и вычислениям приблизительно определить по карте курс другого судна. Сравнив оба курса на карте с обозначенными, самыми важными, пароходными линиями, почти наверняка знаешь, какого курса должно придерживаться видимое судно.

Вскоре подобное вычисление сослужило нам службу, причем в этом случае оно имело почти документальное значение.

Под вечер погода слегка прояснилась и море немного успокоилось. На западе зашло солнце, красиво осветив тучи.

Все свободные от вахты люди поднялись наверх подышать свежим воздухом и выкурить сигару или папиросу. В помещениях курить строго воспрещено. Все теснятся на подветренной стороне рубки, стоя плечом к плечу или цепляясь друг за друга и плотно прижимаясь к ее стенке. Вид получается удивительный. Словно рой пчел или кисть винограда собирается из людей в грубых, тяжелых морских костюмах. Здесь этикет не особенно соблюдается, пусть люди отдыхают, им нелегко приходится там внизу, и если у кого появляется желание просунуть голову в люк и затянуться раз-другой из трубочки, я охотно предоставляю им это удовольствие.

Инстинктивно все зорко вглядываются в даль горизонта. В этом есть своя хорошая сторона: чем больше людей наблюдает, тем легче что-нибудь заметить, принимая во внимание, что многие из нас обладают зрением ястреба.

И вот в прозрачных сумерках июньского вечера слева от нас, на большом расстоянии вынырнули две мачты, за ними показалась труба, и вскоре на горизонте обрисовался силуэт парохода. С помощью наших призматических стекол мы наблюдаем за ним беспрерывно. Необходимо установить его курс, чтобы в надводном положении от него уйти.

Сделав вскоре несколько пеленгований, я вытаскиваю карту: смотрю, сравниваю, опять наблюдаю, высчитываю, снова берусь за карту и в конце концов становлюсь в тупик… Придерживаясь такого курса, пароход этот ни в какую гавань не войдет.

Возможно ли это? Ведь таким образом он выскочит где-нибудь на берег и напорется на. камни. Я зову Краполя и показываю ему свои вычисления. Снова мы смотрим в подзорную трубу, сравниваем с картой, – сомнений нет.

Этот молодчик идет на авось.

Тем временем мы приблизились к нему настолько, что появилась возможность его разглядеть. Сумерки июньского вечера были так прозрачны и светлы, что мы рассмотрели его более подробно. Это оказался красивый, средней величины пароход, под большим нейтральным флагом, национальные цвета которого ясно виднелись на корпусе. Посреди корпуса, кроме того, стояло двойное название парохода, которое мы, однако, прочесть не могли.

Вдруг Краполь воскликнул:

– Черт возьми! Почему, спрашивается, этот господин до сих пор не спустил флага, хотя солнце уже давно зашло? Возможна ли тут простая случайность? И что означают эти бросающиеся в глаза краски теперь, когда заключено перемирие с подводными лодками? Этот господин подозрителен.

Я должен был согласиться с ним. Главным образом меня удивлял его бесцельный курс, вряд ли кому-нибудь могла прийти мысль совершить во время войны ночью прогулку по Северному морю. Мы обдумываем, как же нам поступить. Пароход пока еще не заметил нас, продолжает свой таинственный курс и находится уже отчасти со стороны нашей кормы. Но из-за того, что, придерживаясь прежнего курса, мы разойдемся с ним, я решаю не погружаться.

Вдруг неожиданно пароход делает резкий поворот и направляется прямо на нас. Тут мы увидели, что этот почтенный нейтральный господин вывесил наружу свои спасательные шлюпки, желая, очевидно, этим еще более подчеркнуть свой характер безвредного "купца", готового ко всему, вплоть до немедленного исполнения приказания военного корабля.

Погружаясь,мы видещкак пароход уходил от нас зигзагообразным курсом.

Эта преувеличенная лояльность была достаточно показательна. Я приказал всем спуститься вниз. Мы приготовились уходить под воду, причем повернули навстречу пароходу, дабы лечь поперек волны и этим облегчить погружение.

К нашему удивлению, неожиданно происходит следующее. Едва "нейтральный" корабль заметил наш поворот и намерение погрузиться, как быстрым маневром поворачивается и начинает уходить. Погружаясь, мы еще видели, как он, выпуская густые клубы дыма, удирал от нас характерным зигзагообразным курсом.

Это сознание своей нечистой совести подействовало на нас прямо ошеломляюще.

Мы делаем под водой крюк и всплываем на поверхность только несколько часов спустя. Предварительно в перископ я обозреваю горизонт, затем, приняв наполовину надводное положение, смотрю в бинокль. Воздух очистился, на юге взошла луна, полусвет летней ночи стал еще прозрачнее. Сколько видит глаз, нигде ни одного парохода, море совершенно пустынно. "Дейчланд" может безбоязненно идти вперед. Помимо большого удовольствия по поводу неудачи хитрого ловца, у меня прибавилось уверенности в том, что прежде чем нас кто-либо заметит, мы первые заметим любой корабль.

Одно это уже большое преимущество.

"Вверх ногами" в Северном море

Следующую ночь, между одиннадцатью и часом, т. е. в самое темное время, я решил идти в подводном положении на электродвигателях. Бо время погружения, летними продолжительными сумерками, ветер был незначительный, но волнение порядочное, что являлось верным признаком предстоящего шторма.