Стальной сапог (СИ) - Авраменко Александр Михайлович

– Когда вылетать?

– Как сможешь.

Мауберг прикинул в уме – сутки добираться. Потом проверить его махину, заправить земляным маслом. Погрузить подарки. Да ещё погода как будет… Словом, дня три-четыре нужно. Значит…

– Четыре дня требуется, воевода.

Последовал согласный кивок.

– Тогда я команду дам. С тобой – двух толмачей отправлю. Нашлись. А основное посольство морем поплывёт. Десять двулодников больших. Тысячу воинов, всадников, крепкоруких.

– Понял.

– Им дольше добираться, так что хотелось бы, чтобы к их прибытию местные уже готовы были.

– Сделаю, воевода.

– Тогда – вперёд. И скажи там…

Кивнул на дверь.

– Чтобы ко мне кликнули Коваля Костина.

– Сделаю.

– Удачи тебе, сынок…

…Вышел из дворца на свет, прищурился от солнышка. Ребята его ждут, с нетерпением. Смотрят, как на самого князя. Ну, вопрос у всех на лице написан. Не стал томить.

– В седло! Едем в лагерь!

Взлетел, привычно не касаясь стремян, свистнул залихватски. Конь, приученный к этому, рванул сразу с места галопом. Прочие – за ним. Вихрем пролетели по прямым, мощёным тёсаным камнем улицам Эдо, миновали ворота, устремились на полдень, к самой оконечности острова, где стоит лагерь воздухолётчиков. По пути словами не бросались. Задание дано. Так чего зря сотрясать воздух? Вернутся в лагерь – там всё и станет известно. А пока – гой-да! Да ветер, бьющий в лицо, яркое солнце, ласкающее своих детей, и одуряющий запах свежей зелени, доносящийся с тучных полей…

…Остановились на отдых в небольшой деревушке, у колодца на площади. Поили коней, обливались, отфыркиваясь, водой, торопливо перекусывали сухим пайком. Подошла местная красавица, безошибочно угадав в Максе старшего, поднесла такаяки с мясом на подносе. Переняли ниппонцы у славов обычай хлебом-солью гостей встречать, только вот заменили каравай пшеничный рисовыми пирожками. Парень подношение принял, поблагодарил. Расцвела девица, словно цветок маковый. Нравится ей слав, сразу видно, что по сердцу пришёлся. Только вот некогда, девица красная, воинам молодым рассиживаться. Поручение державы исполнять надобно. За пирожки поблагодарили от всего сердца. Всем по душе пришлись. Потом в сёдла повскакали, и опять расстилается под копытами дорога, ведущая в лагерь… Прибыли на место уже глубокой ночью. Часовые бдят. В огромных палатках укрыты воздухолёты славов, надутые дымом поганым и вонючим, что от железного колчедана, да кислоты серной получается. Ткань из которой те сделаны, тонкая и плотная, да ещё пропитана слоем сока гевеи, в сере вулканической обработанной, чтобы не пропускать дым, которым надут. Внизу сделана кабина, подвешенная на прочных тросах. Лёгкая, но прочная. Из особого металла, который ржа не ест, и вес которого меньше намного, чем у стали булатной. В кабине той рычаги управления устроены, ведущие на корму, где установлены плавники по типу рыбьих, только опять же из ткани на каркасе из бальсы прессованной. И – два винта великанских, которые в движение турбина Герона приводит через цепную передачу. А пар той турбине даёт особый лёгкий котёл, что маслом земляным греется. Последнее время, правда, дознатцы опыты всякие с тем маслом производят, и результаты обнадёживающие есть. Добились они того, что теперь не чистое масло в ёмкости заливают, а продукт некий, который из того масла путём перегонки добывают. И легче тот сырого продукта, и тепла больше даёт. А то, что от перегона остаётся – пускают на строительство. Мешают с песком да камнем мелким, и на дороги кладут. Застывает смесь, получается покрытие ровное. До камня ему далеко, конечно, но тоже прочное и удобное. От воды не раскисает. Такой вот смесью песочной все дорожки залиты в лагере славов и поле большое, от которого воздухолёты стартуют… Макс доклад от заместителя своего принял, пробежал глазами по отчётам. Всё в порядке, происшествий нет. Два прошения подписал – ребята его жениться надумали. Нашли себе любушек. То в радость. Так почему он препятствовать должен? Пока в мире всё тихо. Ну, намечается большая война на материке старом. Так его орлы в бой не пойдут. Пусть корёсцы мечами машут. А мы им в этом поможем…

…Утром проснулся, велел свой воздухолёт к походу дальнему готовить. Младшие отроки сразу принялись за дело – спустили в баллоны тканевые дым поганый из внутренностей командирского корабля воздушного, затем каждый шовчик со стеклом увеличительным прошли, проверили, чтобы не лохматились нитки, чтобы покрытие из сока гевеи было прочно и без трещин. Кое-где подправили, где-то подмазали, жжёной серой обдули заплатки. Механики тем временем занимались машиной: прочистили котёл от нагара, поменяли распрыскиватели топлива на новые. Сменили манжеты на насосе, которым давление в баке топливном создают. Все узлы промазали, проверили. Удалили накипь из котла, протянули цепные приводы. Так два дня прошло. Командир сам в каждую дырку нос суёт, руками не меньше остальных работает. Да и прочие члены его команды не отстают от начальства. Тем временем приехали толмачи обещанные, да подарки от наместника дорогие для корёсского государя и его вельмож. Словом, пора в путь дорогу. Тем более, что весть пришла из Дворца – главное посольство тоже собрано, и намедни в путь отправляется. Сказано – сделано. Накачали оболочку несущую заново. Прошлись опять по всем швам, уже с лестниц. Установили на места всю механику и котёл паровой. Проверили – работает безупречно. Значит, с утра раннего, едва Ярило в небо после отдыха соберётся, и отправятся. С вечера загрузили грузы, уложили, как положено. Узнали у ведунов погоду. Те пообещали лёгкий путь вместе с попутным ветром. Это обрадовало – топливо сэкономят. Мало ли что в Корё случится может? После проверки вечерней, сразу, как ужин закончили, повелел Макс всем, кто летит, толмачам да экипажу, спать ложиться. Отдохнуть перед дорогой дальней. Чай, три дня в воздухе будут висеть. И это – в лучшем случае. А коли не повезёт, то и седьмицы мало покажется… И утром наступившего дня, едва лишь первые лучи из-за горизонта брызнули, огромный баллон в небо взмыл, оставив далеко внизу землю Ниппон, провинции Восходящего солнца…

Чхве У, глава Тобана[4] был погружён в тяжкие раздумья. Не раз, и не два он смотрел на расстеленный перед собой на столе свиток с чертежом земель Корё, но ничего нового тот не мог сказать. Под натиском Орды пали две первые крепости, Хамсинчжин и Чольжу[5], и никто из гарнизонов этих укреплений не выжил. Если в Чольжу воины дрались до последнего, и даже собственные семьи были ими сожжены, чтобы не попали в руки завоевателей, то немногих уцелевших после осады в Хамсинчжине монголы зверски убили. Оставшиеся три крепости Чхвичжу, Сакчжу, Квичжу были слабы перед ста тридцати тысячной армией монголов. В них не хватало воинов, не было достаточного числа продовольствия, поскольку в Корё уже восемь лет поля не родили из-за засухи. Не хватало и вооружения. Как обычного оружия – стрел, копий, доспехов, луков и мечей, так и специальных снарядов для катапульт и крепостных арбалетов. Несмотря на непрестанную угрозу нашествия с Севера, страна оказалась неподготовленной к войне. Но самое главное – не было воинов. Точнее, обученных частей, мяса для монгольских мечей хватало. Но именно мяса. Сколько может выстоять под натиском воспитывавшихся с детства воинов простой крестьянин? Пак Со, военный наместник Севера непрестанно слал письма с просьбами предоставить ему подкрепления и снаряжение. Но что мог сделать военный министр, не имея такой возможности? Страшный голод в стране, ослабевшие люди с трудом засевали поля остатками зерна, чтобы немногие ростки у них на глазах иссушало злобное солнце. Ремесленники не имели сил поднять молот для изготовления оружия. Нехватка железа, дерева, полотна, кожи для доспехов и вооружения. Страна стояла на краю гибели. И военному министру это было ясно, как никому другому… Что за шум? Кто посмел потревожить его покой? За бумажными ширмами нарастал гул. Зазвенели доспехи, донеслись испуганные крики. Монголы? Откуда?! Торопливо схватил лежащий на столе меч в роскошных ножнах, но тут двери раздвинулись, в помещение буквально ввалились его зять, Ким Як Сон, заместитель самого министра, и правая рука, командующий Пак Сон Би, с ошалевшими, скорее, даже испуганными лицами, и, ни слова не говоря, обернулись к дверям, вытащив оружие из ножен.