Записки рыболова-любителя. Часть 7. Путинские времена. Том 7.1. Первый срок - Александр Намгаладзе

Четыре экземпляра романа я оформил для чтения и дальнейшей литературной обработки и понёс по редакциям. Первым делом по знакомым мне типографиям. Никого не волнует качество сочинений. Оно может быть выявлено только спустя годы. Издателя не волнует и дальнейшая судьба. Давай 5000 долларов и получай свой тираж. От 1000 экземпляров до 5000 в зависимости от качествам работы и бумаги. За иллюстрации надо платить отдельно. Государственное издательство «Мастацкая литература» взялось рассмотреть сочинение на предмет публикации. Надежды – никакой. За год они готовят к изданию двадцать книг, но публикуют две – по госзаказу для средней школы: Пушкина или Тургенева. «Рассмотрение» же проводят для плана и отчёта. Через два года я получил от них рецензию, в которой автор на белорусском языке описывает свои переживания и надежды при взятии в руки моего романа и глубокие разочарования, которые он испытал при попытке начать его чтение.

Я начал ходить по выставкам. В Минске около 200 издательств, на крупной выставке собирается до 100. Я говорил с издателями. На свой страх и риск никто не возьмётся. Я нашёл через книжную палату наиболее процветающие издательства, говорил с их руководителями. Издательство (частное) «Литература» специализируется на издании ворованных книг, подготовленных в России. У нас их только печатают, а потом вывозят. Они предложили мне обработать сюжет детектива в стиле Чейза, юмор, немного порно, я тогда отказался, а потом пожалел, они куда-то исчезли. Есть издательства, состоящие из одного человека, который сам пишет книгу, оформляет её и издаёт, имеет лицензию. Обычно – это узкоспециализированные издательства. Зацепиться нигде не удаётся. Искать можно только надеясь на спонсора. А спонсор деньги просто так не выложит. Я иногда читаю немного современные книги: Фридрих Незнанский, Эдуард Тополь – это псевдонимы, за которыми скрываются группы людей, не надо каждый раз «раскручивать» автора на рекламе. Может быть, я чего-то не понимаю, но мне кажется, всё это – чепуха. С возрастом восприятие меняется, Зощенко уже не нравится, а вот Салтыков-Щедрин вдруг пошёл. Очень толковый человек. Гораздо умнее Толстого.

Если бы мой роман прошёл, я вдохновился бы на продолжения. Когда я писал, в голове откладывались эпизоды других романов: «Старики идут на кухню» – об армии, «Морской скиталец» – о морях, «Дом без хозяина» о событиях в большой семье после смерти моего отца. «Молящийся в храме науки» – о моей аспирантуре и работе в университете. Роман «Старики идут на кухню» уже лежит в записках в папке у меня в вагоне, но руки опускаются.

В романе «Мой суровый друг» есть персонаж – Виктор Фёдорович. Я позвонил ему и предложил почитать о себе. Его жена прочитала и пересказала Виктору Фёдоровичу. С тех пор наша дружба возобновилась и окрепла. Виктор Фёдорович и сейчас ещё не оставляет попыток сделать из меня философа. 5 декабря ему исполнилось 75 лет, я выслал ему поздравление на 6 страницах. Каждое лето я бываю у него, и мы живо обсуждаем жизнь.

В качестве иллюстрации к этому письму я высылаю вам копии некоторых моих писем… Я веду переписку по всем правилам. Оставляю себе исходящий экземпляр. Вдруг когда-нибудь придётся издавать письма? Если даже не издам, то пусть мой архив останется детям, если не им, то кому-то из потомков это будет интересно. Я храню от своего отца несколько писем и случайно обнаруженную записку, проект его выступления на колхозном собрании; проект начинается словами «Я не враг народа, я хочу, чтобы в коровнике был порядок». Об университете у меня есть несколько рассказов, которые могут составить сборничек, а фрагменты одного рассказа вошли в качестве предисловия к книге воспоминаний князя А. Н. Хованского. Вместе с предисловием профессора Лавриновича.

Ваш звонок встряхнул меня и наполнил некоторыми надеждами. О публикациях в Интернете я знаю по статьям в журналах «Наука и жизнь» и т. п. Могу предположить, что иногда размещение текста романа в Интернете может быть сделано бесплатно, тогда, действительно, есть смысл перевести текст на электронные носители. В одной типографии мне говорили, что для них это не проблема. Десять машинисток введут его в компьютер за пару дней, лишь бы была договорённость об издании. Редакторы тоже имеются, только плати, хотя даже просто прочитать нужно 8 часов чистого времени, за три дня не прочитать, так как нужно ещё чем-то заниматься. Александр Андреевич, если Вам удастся прочитать всё до конца, я буду чрезвычайно благодарен и, соблюдая обет, поставлю первым читателям по бутылке крепкого напитка. Жена Виктора Фёдоровича отозвалась о моём сочинении положительно, хвалила. Ей было интересно. А вот сестра прототипа персонажа Гены, на которую я надеялся, отозвалась неодобрительно, зато её муж Палыч был очень доволен, цитировал мне место, где Гена бежит на лыжах и у него сверкают голые лoдыжки. Он говорит, что всё очень правдоподобно. Со вдовой главного героя я после написания романа переписывался, она сообщила мне о судьбе его сына Лёшки. На этом я заканчиваю своё письмо с надеждой, что Ваш звонок был не случайным и он что-то означает, а именно, переворот в моей судьбе. Если же этого не будет, это тоже не страшно. Я буду рад получить от Вас ответ и вопросы, которые вас интересуют. Отвечу незамедлительно. Буду рад советам и предложениям, надеюсь на них. До свидания.

О судьбе моего первого редактора напишу в другой раз. Если интересно, то опишу и жизнь сына героя – Лёшки. Володя.

Копия письма Опекунова семейству Лебле

Суббота 15.12.99, г. Молодечно.

Здравствуйте, дорогие Сергей Борисович, Аня, Вова и Марина!

Поздравляем вас с Новым 2000 годом, желаем крепкого здоровья и успехов… Я уже несколько лет не встречался с вами, но за это время у меня окрепла дружба с Виктором Фёдоровичем. Мой роман он так и не прочитал, но выслушал замечания по нему своей жены. Каждое лето я захожу к нему домой, записал его интервью на 30 страницах, а недавно выслал ему поздравление в связи с его 75-летием, на шести листах. Надеюсь, что если не всё, то хотя бы фрагменты из него зачитают на чествовании юбиляра. Ещё одно интересное замечание от Виктора Фёдоровича. Он мне рассказал, что когда ему исполнилось 70 лет, он пошёл к ректору с заявлением о том, что в связи с достижением этого возраста и руководствуясь законом (положением, инструкцией) он слагает с себя обязанности заведующего кафедрой и предлагает возложить их на … (предлагает кандидатуру). Началась долгая и изнурительная, полная драматизма борьба за заведование. В результате кафедра развалилась на две половины, и обе продолжают трещать. Уставший от разборок ректор упрекнул Виктора Фёдоровича в поспешности и сказал ему, что своей властью он мог бы преодолеть силу всех этих законов, положений и инструкций и оставить Виктора Федоровича заведующим. Сергей Борисович, я желаю Вам дожить до подобного конфликта и не спешить. Иногда я думаю о Марине. В ваши семейные хроники надо включить рассказ о её нелегальном пересечении границы через несколько дней после рождения. Я считаю себя свидетелем её рождения, так как ходил к роддому и на рынок за памперсами. Вспоминается в связи с этим анекдот. Тогда я не знал, что такое памперс.

Мужики посылают своего коллегу за водкой: «На закуску памперсы не бери, бери „Сникерсы“. Мы прошлый раз брали памперсы, вата-ватой.»

Виктор Фёдорович – специалист по творческим личностям. Как-то он мне говорил, что поздние дети бывают слабы здоровьём, но сильны умом. Мне кажется, ещё они очень чувствительны. Мне не хочется, чтобы оправдывался прогноз относительно здоровья, но умной она просто обязана быть по своим родителям и бабкам. Но когда я смотрю на умного ребенка, у меня сердце кровью обливается. Умные дети несут в себе всю человеческую скорбь. Но мир не совершенен и даже ужасен. Как-то я смотрел фильм о жизни в коралловых рифах. Внешне там всё прекрасно. Но все существа поедают друг друга. И среди буйной, чистой до стерильности красоты не остаётся объедков, так как их тоже съедают. Диктор успокаивает зрителей, что там, среди рифов, нет понятий добра и зла, там просто жизнь. Но у нас-то эти понятия есть. Поэтому я и желаю вам только добра. Любите и берегите друг друга. Я был бы счастлив получить от вас открытку. Фотографию Сергея Борисовича с Мариной в коляске из Гданьска я поместил в свой фотоальбом и иногда смотрю на неё.

Желаю вам радостно встретить Новый год. Володя Опекунов

Копия письма Опекунова друзьям в Израиль

30.12.1999 г. Минск.

Здравствуйте, дорогие Аня, Люба, Тэла, Гриша и Лев Соломонович.